Тревога охватила все ее тело. Конечно, ее переполняла несказанная радость, такая чистая радость, что ей пришлось стоять, оперевшись на стену, и ждать, когда это пройдет.
Но был еще и страх, ведь раньше она терпела только неудачи. Она знала, что такое потеря ребенка и что при этом чувствует женщина, а главное – с чем такая неудача оставляет женщину на многие годы.
Ханна благоразумно решила никому ничего не говорить, тем более Нэйтану, своей матери и Кейт. Она слишком хорошо знала, что это состояние может продлиться недолго.
В выходные она спала допоздна, ей снились странные сны. Потом она долго лежала в ванне и задумчиво рассматривала пальцы ног.
Кейт
Кейт села на поезд до станции Чаринг-Кросс, потом на метро до Бетнал-Грин, затем на автобусе отправилась вверх по Кембридж-Хит-роуд и вниз по Мар-стрит. Напоследок прошла пешком вдоль канала мимо газовой башни, мимо ворот прежнего ресторана Сэма, далее через весь бродвейский рынок. Сегодня четверг, и движение на дорогах было спокойным, хотя столики возле ресторана «Дели» оказались все заняты. В конце дороги она повернула налево, прошла вдоль террасы с викторианскими домами до самого ее конца. Там она остановилась, глядя на высокий дом с вытянутыми вверх окнами. Потом прошла дальше через парк с раскидистыми деревьями.
Кафе выбрала Лисса – пекарня выходила в одну из арок прямо на железнодорожный вокзал, и Лисса уже ждала Кейт, сидя снаружи. Она торопливо встала, увидев ее.
– Я заказала тебе кофе, – сказала Лисса, показывая на стол перед собой.
– Спасибо.
Лисса была одета скромно – джинсы и простая футболка, никакого макияжа, волосы собраны на макушке. Да она и внешне переменилась. Ее лицо, так долго неподвластное времени, теперь несло груз лет, а возможно, и чего-то еще. В ее светлых волосах стали заметны седые пряди.
– Я не была уверена, что ты придешь, – заметила Лисса.
– Я тоже.
– Ты не возражаешь, если я закурю?
Кейт кивнула, и Лисса достала кисет, чтобы свернуть сигарету.
– По дороге сюда я прошла мимо нашего старого дома, – начала рассказывать Кейт.
– И?
– Это было странно. Смотришь на него и не заходишь. Ты все еще живешь внизу?
– Да, но, кажется, больше не могу себе этого позволить. Думаю, мне придется переезжать.
– Значит, это и впрямь конец эпохи.
Лисса закурила и выпустила дым.
– Полагаю, что так. Как Том?
– Нормально. Он уже вовсю ходит.
– У тебя есть его фотографии?
Кейт достала телефон и нашла пару последних фотографий. Лисса склонилась к экрану:
– Выглядит очень милым.
– Так и есть… временами.
– Как Ханна? – тихо спросила Лисса.
– Думаю, с ней все в порядке. Насколько я знаю, они с Нэйтом все еще врозь. Я сегодня увижусь с ней, но позже. И тогда буду знать больше.
Лисса кивнула и посмотрела на улицу.
– Я не буду оправдываться перед тобой, – добавила она.
– Хорошо.
Над их головами грохотал поезд, визжа тормозами. Шипение. Это открылись двери.
– Забавно, – сказала Лисса, поворачиваясь к Кейт. – В последнее время я часто вспоминаю о том прослушивании, на которое я не попала. Ты помнишь? Это было до того, как мы уехали в Грецию.
Кейт почувствовала, что ее желудок сжался, и коротко ответила:
– Да.
– И о том, как я долго не могла тебе этого простить. Я вроде как все еще ненавижу тебя за то, что ты не сказала мне об этом вовремя.
– Лисса…
– Дай мне закончить. Я знаю, что у тебя своя версия событий. Я просто хотела сказать, что в последнее время стала понимать, что способна на вещи, которые прежде не могла себе представить.
Лисса на мгновение замолчала.
– Я хотела сказать одно. Что бы там ни было, я прощаю тебя и желаю тебе всего хорошего.
Кейт открыла рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, но тут же снова его закрыла.
– Спасибо, – произнесла она. – Это много для меня значит.
До них доносился грохот поезда, уходящего со станции наверху. Он направлялся то ли в сторону Ливерпуль-стрит, то ли на север за пределы Сити.
– Сара больна, – призналась Лисса. – У нее рак.
– О боже, – проговорила Кейт. – Насколько серьезно?
– Четвертая стадия.
Кейт отодвинула чашку.
– Мне очень жаль, Лисс.
Руки Лиссы скользнули к волосам и снова опустились на стол.
– Да, – кинула она. – Все это выглядит немного дерьмово.
– Она проходит курс лечения?
– Она отказалась.
Кейт молчала, ожидая, когда Лисса заговорит сама.
– Я вроде как восхищаюсь ею за это, – продолжила Лисса, – но одновременно и злюсь. Чертовски злюсь.
Кейт кивнула.
– И… – Лисса подняла голову. – Я знаю, что ты прошла через все это со своей мамой, и хотела спросить тебя: чего ожидать дальше?
Весь оставшийся день Кейт провела в одиночестве. Вернее, почти весь, поскольку в шесть ей нужно было быть у Ханны. Кейт зашла в книжный, нашла книжку с картинками для Тома. Столики возле «Дели» по-прежнему не освободились. Сидящие за ними люди показались Кейт очень юными. Стоя в очереди за салатом, она наблюдала за этими молодыми людьми в летней одежде, за тем, как они сидят, словно модели, позирующие с водой с лимоном или флэт уайт в руках. Играют главную роль в фильме о своей жизни. Как это бывает… когда тебе двадцать четыре или двадцать пять, и ты видишь себя только снаружи.
Она купила салат и пошла с ним в парк, устроилась под старым деревом на задворках древнего дома. Поев, она легла на траве, греясь под солнцем.
Без четверти шесть она пришла к Ханне. Она впустила ее, и Кейт поднялась по трем пролетам металлической лестницы наверх.
Ханна выглядела на редкость хорошо. Загорелая, в платье с короткими рукавами, волосы чуть длиннее, чем прежде. Кейт не знала, что она ожидала увидеть – возможно, грусть в глазах или бардак в квартире, но в доме царил уют и абсолютный порядок. На столе в комнате стояли цветы, они ловили вечерний свет. Ханна заварила чай, они тут же вынесли его на террасу, чтобы посидеть под последними лучами вечернего солнца.
– Ты отлично выглядишь, – заметила Кейт. – Как ты?
– Я плаваю, – ответила Ханна. – Каждое утро. Это помогает. А ты? Как дела с Сэмом?
Кейт пожала плечами.
– Понятия не имею. Даже не представляю, как мы будем жить дальше. – Помедлив, она добавила: – Я получила весточку от Эстер.
– Кто это?
– Эстер из Оксфорда. Некоторое время назад я ей написала, чтобы узнать адрес Люси. Это было еще зимой. Так вот, она ответила и прислала мне ее почту и ее новое имя.
– О господи, Кейт! Правда?
Кейт смотрела на солнце, садящееся за деревьями прямо над «Осколком». Она думала о том, сколько же дней прошло после того первого письма и сколько еще было писем, стертых и переписанных заново. Однажды утром в начале лета она проснулась, одела Тома, передала его Эллис, поехала на велосипеде на работу и вдруг поняла, что ответы на все свои вопросы она и так знала все это время. Ничего нового она бы не могла узнать. Но могла бы многое потерять.
– Я так и не написала, – возразила Кейт.
В ответ Ханна только вздохнула.
Но надо было сказать главное, и Кейт повернулась к Ханне.
– Я видела Лиссу.
– Лиссу? – удивилась Ханна.
– Мы встретились сегодня днем.
– Чтобы поговорить обо мне?
– Вообще-то нет. Не совсем. Хотя она спрашивала о тебе. Она выглядела иначе, была грустной. Мы говорили о Саре.
– Почему о ней?
– Она умирает. У нее рак. Это Лисса попросила встретиться, чтобы поговорить обо всем этом. О том, чего ей ждать.
– О, – вздохнула Ханна. – Сара? Боже.
Она долго молчала, а потом закрыла лицо руками.
– Хан… – начала Кейт, кладя ей руку на плечо, испуганная тем, что нарушила и без того хрупкое душевное равновесие подруги. Но когда Ханна подняла голову, ее лицо неожиданно просияло в последних лучах вечернего солнца.
– Я беременна, – тихо призналась она.
– Что?!
Ханна рассмеялась.
– О боже мой! От кого?
– От Нэйтана. Он пришел собрать кое-какие вещи. Все случилось быстро. Так быстро… – Ханна покачала головой. – Все это время столько усилий, а потом…
– А он знает?
– Нет.
– Ты собираешься ему сказать?
– Да… Или нет… Не знаю. Пока нет.
– Ты должна сказать ему, Ханна.
– Я хочу подождать. Только бы не выкидыш…
– Какой у тебя срок?
– Восемь или девять недель, точно не знаю. Я записалась на УЗИ в конце месяца.
Кейт смотрела, как ее руки ласково гладят живот.
– Можно мне пойти?
– На сканирование?
– Да. Можно мне пойти с тобой?
Она взяла подругу за руку.
Лисса
Лисса предложила Саре перебраться в старый кабинет в задней части дома. Но она отказалась. «Я умру в своей собственной постели, большое спасибо», – так она сказала.
Лори поселилась в соседней с Сарой спальне, окно которой выходило на улицу. Лисса и Лори установили график, чтобы по очереди сидеть с Сарой, в то время как другая готовит, убирает или спит.
Сару навещали друзья. Некоторых из них Лисса не видела почти тридцать лет – Джун, Каро, Инну и Рут. Они собирались вокруг кровати Сары, и Лисса оставляла их наедине. Иногда из комнаты раздавался хриплый дикий смех. Иногда они пели.
Пока Сара спала, все сидели вокруг кухонного стола. Друзья Сары уговаривали Лиссу посидеть с ними. Пили вино, некоторые чай. Старые знакомые гладили ее по щекам и со слезами на глазах целовали в лоб. Все говорили, как сильно она похожа на свою мать. На прощание они сжимали Лиссу в объятиях. Она знала, что многие из них пережили тяжелые болезни, а некоторые и своих детей. Наверное, их немало, этих женщин с измученными жизнью телами и душевными ранами.
Лисса восхищалась ими, этими женщинами поколения ее матери, они казались ей сияющими созвездиями. Эти женщины, опекуны, защитницы. Что будет с миром, когда их не станет?