– Что ты предлагаешь? – ворвался в мои мысли резкий голос Варны-Предстоящей.
– Дом-на-Перекрестке должен быть уничтожен.
– И это должны сделать мы?
– И это должны сделать мы.
– Комната Сарта, где был захоронен Авэк?
– Да.
– Допустим, нам удастся то, о чем ты говоришь… Что будет потом? – это спросила Лайна.
– Для нас – Предстоятелей – потом не будет ничего. И самого «потом» – тоже.
Я насторожился. Эта фраза мне очень не понравилась.
– Значит, Таргил-Предстоящий, даже ты не знаешь, что будет потом…
Это был не вопрос, а почти утверждение. Почти.
– Не знаю. Но предполагаю.
– Это уже кое-что. И что же ты предполагаешь, Хранитель Тайного знания?
Некоторое время Таргил не отвечал. Потом заговорил, и глух был его голос, глух и невесел.
– Многие годы Дом копил в себе человеческую веру в сверхъестественное, а, значит, и само сверхъестественное. Когда крыша Дома рухнет – сверхъестественное вернется в мир. Или в миры. И все они изменятся. Изменится история, изменятся люди… В небе полетят ангелы и баньши, в лесах объявятся нимфы и оборотни, призраки заселят брошенные замки, и боги будут смеяться, когда маг вознамерится повелевать драконом… И это станет совсем другой мир, где легенда обернется реальностью, и о ней сложат песни…
– Но ведь все это и так реальность! – запальчиво перебил его Гро. – Люди и сейчас верят в оборотней и демонов, потому что они есть!…
– Не суетись, мальчик, – пробормотал Махиша. – Это еще большой вопрос: существует ли сверхъестественное потому, что в него верят, или в него верят, потому что оно существует. Этого не знает никто, даже мы, Предстоятели. Даже ты, Таргил, Хранитель Тайного знания – ведом ли тебе ответ?
Таргил только молча пожал плечами.
– Вот видишь, – подвел черту Махиша. – Но дело не в этом. Сейчас Дом жадно всасывает все сверхъестественное в себя. Снаружи Дома оно осталось лишь в сказках и легендах, в мыслях людей – да и там его становится все меньше, потому что Дом ест, ест и ест, ничего не отдавая взамен. Тут Таргил совершенно прав.
Передо мной почему-то возникло сосредоточенное лицо жадно жующего Трайгрина, пускающего сальные слюни на кладбищенскую плиту – и меня передернуло.
– …Так вот, с уничтожением Дома все, накопленное Им, освободится и будет существовать независимо от Дома, от нас или от других людей; независимо от того, верят в него или нет…
– Вот только стоит ли ради этого разрушать Дом?… – с сомнением протянула Варна, и все взгляды обратились к ней.
– Вы можете себе представить этот будущий мир? Попробуйте!…
И мы попробовали. По крайней мере, я.
И ужаснулся.
Ожившие мертвецы и бесполые ангелы, безумные герои и бессмертные полубоги, грозные демоны и полоумные маги – нет, все они мне совсем не нравились.
Но потом я открыл глаза и припомнил капрала Зархи и пьяных панцирников в Фольнарке, заколотую Клейрис и растерзанного толпой воришку, озверевшего мясника и жующего Трайгрина, Грольна над Косматым Тэрчем, Эйнара Безумного и себя самого во многих ипостасях…
Неужели мы имеем большее право на существование?! Кровь и слезы останутся в любом случае, а оборотень ничуть не ужаснее сытого лавочника, и ярость воина порождает не больше горя, чем обыденное зверство толпы… Уж лучше великие битвы, о которых потом сложат песни, чем пьяная поножовщина и скабрезные анекдоты в кабаках – потому что в первом случае остаются хотя бы песни, и глаза мальчишек горят шалым огнем, не замечая грязи на заплеванном полу… а плевать на пол будут так или иначе.
– Мы должны сделать это, – неожиданно для себя самого произнес я, и слова зависли в сгустившейся тишине, покачиваясь и растворяясь в нас.
«Ну вот, Сарт, снова лезешь в вершители судеб мира. Или даже миров… Не надоело?»
Надоело. Ну и что?
– Да, – кивнул Махиша.
– Да, – эхом отозвалась Лайна.
– Да, – шепнул Трайгрин.
– Да, – прогудел Эйнар.
– Да, – звонко и твердо произнес Грольн.
– Да, – устало бросил Таргил.
– Ну… да! Да! Да!… – истерически выкрикнула Варна.
Решение было принято.
37
…Я сомневался, впустит ли нас теперь Дом, но едва мы ступили за порог, как сомнения отпали сами собой. В Доме играла музыка, и бархатные ковры сами раскатывались нам под ноги, повсюду горели цветные ароматические свечи в золоченых канделябрах, воздух был напоен их благоуханием, сливавшимся с ароматами изысканных вин, алыми и янтарными струями бивших из мраморных фонтанов по краям лестницы, по которой мы поднимались.
Даже мысли мои текли ленивыми и длинными нитями, пропитавшись окружающей роскошью.
Я не удержался и поспешно сделал несколько глотков из одной чаши, увитой каменным плющом. «Королевская лоза»! Розовое десертное… И вот эту сказку мы должны уничтожить?!
Я глянул на своих спутников, невольно задержав взгляд на Лайне. Мерещится мне, что ли? Или… или действительно к ней стала возвращаться прежняя грация движений, и морщин на лице стало меньше? Неужели Дом в состоянии вернуть ей утраченное, вернуть молодость и красоту?!
Тут я заметил, как изменилась походка Трайгрина – еще недавно он едва волочил ноги, а теперь вышагивал гордо и уверенно, как и подобает Предстоятелю Эрлика, Зеницы Мрака. Да и Махиша… Один Таргил шел, словно придавленный к полу невидимым грузом. Ну да, он-то сам покинул Дом, причем давно, и полностью порвал с Ним. Конечно, вольно ему болтать об уничтожении!… А вот задумывался ли он о том, что Дом-на-Перекрестке дарит нам жизнь, и силы, и ничего не требует взамен, возвращая мне Лайну; и…
Варна как-то незаметно начала смещаться в сторону, и я понял, что она собирается незаметно нырнуть в боковой коридор. Зачем? Ясно, зачем – здесь она имеет все, а в случае гибели Дома…
– Стой! – Таргил схватил Варну за руку и грубо рванул к себе.
– Все стойте! Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете – что Дом неповторим, что это наше общее детище, что глупо и опасно уничтожать Его… Ведь верно?!
Молчание подтверждало правоту Таргила.
– Неужели вы не понимаете, что это – ловушка Дома?! Он хочет вернуть вас, хочет снова сделать вас своими Предстоятелями, а вернее – своим ртом, руками, щупальцами… Очнитесь! Рано или поздно нам придется совершить задуманное, но как бы не оказалось слишком поздно! Идемте в неизменную комнату – там Дом не властен над нами!…
Первым пошевелился Махиша. Он мотнул своей тяжелой головой, словно стряхивая наваждение, молча кивнул и шагнул вперед, вслед за Таргилом.
И словно розовая пелена спала с глаз! Нет, помпезное великолепие Дома осталось, но оно уже не производило прежнего впечатления. Резче выступила аляповатость, угодливость обстановки, и даже «Королевская лоза» показалась приторно-сладкой.
Мы двинулись сквозь Дом.
Вокруг замелькали ажурные арки, гранитные колонны, старинные гобелены и зеркала в резных рамах, залы, комнаты, коридоры – и наконец, хотя мне уже начало казаться, что конца этому не будет, мы остановились пред неизменно потертой дверью моей комнаты.
Кстати, выломанный замок подлец Эйнар так и не починил!
Впрочем, ирония не позволила мне забыть, что именно здесь был убит и похоронен Авэк ал-Джубб Эльри, создатель «Раги о Предстоящих».
И мы вошли.
Вошли, и каждый нашел себе место.
Некоторое время все смотрели в пол и молчали. А потом заговорил Таргил.
– Пора. Все мы, Предстоятели, согласились на это добровольно. Я прав?
Тишина была ему ответом. Они знали. Они были согласны. А я не знал. Ничего я не знал, и с каждым мгновением увязал в происходящем все больше и больше, а само происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Небо, великое небо, как же мы будем уничтожать этот проклятый Дом?! По кирпичику разбирать, что ли?…
И, словно в ответ на этот немой вопрос, прозвучали слова Таргила:
– А теперь я буду говорить для Мифотворцев. И в первую очередь – для тебя, Сарт. Потому что пять тоненьких ручейков никогда не сделают того, на что способна одна бурная река, но река эта разольется в одном человеке. Сарт-Мифотворец, согласен ли ты?
– Я? Но почему – я?!
– Есть много причин… Ты не был посвящен в Предстоятели, и в равной степени способен принять Дар любого из нас; ты единственный, кто выбрал в Доме-на-Перекрестке эту комнату, которая никогда не меняется; ты творишь мифы с легкостью и уверенной силой; ты… Но главное – не это. Преемник Предстоятеля должен помочь уйти опустевшему Предстоящему, уйти навсегда, и никто, кроме тебя…
– Нет! Я не хочу! Я…
– Ты должен!
Глаза Таргила надвинулись на меня, заполняя все окружающее пространство, и я увидел себя словно со стороны. Четыре фигуры Предстоящих застыли по четырем углам комнаты, и Таргил почему-то стоял позади и справа, и я не понимал, как я могу видеть его глаза – хотя нет, не так, Я ВИДЕЛ ЕГО ГЛАЗАМИ – а у ног моих сидели Грольн Льняной Голос и Эйнар Бич Божий, и Роа с Ужасом тоже были здесь, рядом со своими хозяевами… а в голове моей все звучал и звучал голос Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного:
– Мы умрем, Сарт, как и подобает Предстоящим в час передачи Дара, мы наполним тебя, и ты станешь равен Дому, Дому-на-Перекрестке – вспомни же нас, какими мы были, в час последней битвы! И первым будет Трайгрин, Предстоятель Зеницы Мрака – ибо он властен над Смертью, и Дар его поможет тебе принять жизни остальных.
Я не хотел, я отчаянно не хотел этого, я ненавидел Таргила, и Дом, и судьбу этого проклятого мира, которую я почему-то должен решать, и себя ненавидел, и…
– Готов ли ты, Сарт-Мифотворец?!
И вдруг я понял, что другого пути все равно нет. И мое желание или нежелание ничего не меняет. Я только ощутил, что внутри меня внезапно стало пусто. Мысли, чувства, гнев и боль – все они исчезли, и осталась лишь пустота, Великая Пустота, готовая вобрать в себя все, что мне предстояло получить.
И еще я понял, что я готов.
Но сказать об этом Таргилу я не успел – мир вокруг меня закружился в бешеном хороводе и померк.