Он покачал головой и в свою очередь сделал шаг навстречу, так что они оказались практически вплотную друг к другу. Сафии пришлось задрать голову, чтобы не отвести взгляда. Нельзя отступать, он воспользуется любым намеком на слабость.
— Поверь мне, в этом нет ничего удобного, Сафия. А что касается договоренности… — Он развел руками. — Ты можешь поменять свое решение.
— Ты ведь не хочешь секса со мной, Карим. Ты просто хочешь поставить галочку в этом пункте. Развлечься. Так делают те, кто у власти, да? Он лишний раз показал, что в браке сила на его стороне. Может, он и добр к Тареку, но с ней остается безжалостным.
— Я тебе даже не нравлюсь. Ты четко дал это понять, когда пришел ко мне в номер в отеле. — Как же сложно сохранять спокойствие в голосе.
— Разве? — Он ухмыльнулся, но взгляд оставался непроницаемым.
Воздух словно загустел, ей не хватало кислорода, тело горело от внутреннего жара. Как можно испытывать одновременно такую ярость и такое возбуждение?
— Не играй со мной, Карим. Ты назвал это экспериментом, который подтвердил твою незаинтересованность.
— Эксперимент — да. Но результаты были очевидны. Если бы я вовремя не отступил, мы бы занялись сексом прямо на софе.
Сафия не могла найти слов. Ей стало жарко, потом холодно, мозг пытался подавить слишком живое воображение. Вот они, обнаженные, на софе, эти длинные руки держат ее, их тела сливаются… Сафия вздрогнула и осознала, что она в опасности — не рядом с Каримом, но рядом с собой. Как легко сдаться и согласиться вопреки гордости и тому, как он с ней обращался.
— А ты не думал, что я тоже проводила эксперимент? Что ты ошибся и принял мое любопытство за что-то другое? — Не слишком хорошая уловка, но на большее Сафия сейчас была не способна. — Если ты думаешь, что я страдала по тебе годами, ты ошибаешься. Нет.
А вот это правда, она не позволяла себе страдать и пыталась избавиться от всех оставшихся к нему чувств — ампутировать их, как ампутируют конечности. Отрезать все лишние эмоции. Только так можно было выжить. Мысли о том, что могло бы произойти, разрушили бы ее так же, как депрессия едва не разрушила ее сестру. Пять лет Сафия была эмоционально сдержанна, позволяя себе близкие отношения только с Раной и Тареком.
— Конечно нет. У тебя был другой.
Как могут быть слова такими болезненными? Словно она по собственной прихоти вступила в брак с Аббасом! Не давая ей защититься, Карим наклонился, сокращая и без того почти не существующее расстояние между ними.
— Ты хотела меня в Швейцарии, Сафия, и мы оба это знаем. И ты хочешь меня сейчас. Каждый раз, когда мы рядом, я могу прочитать это по твоим глазам, по твоему телу.
Сафия покачала головой, тяжелый воздух туманил сознание и грузом ложился на плечи. Как бы ей хотелось слиться с Каримом, раствориться в нем. Чтобы ей не приходилось оказываться лицом к лицу с этой правдой о себе. С тем, что она хотела Карима так, как никогда и никого.
— Тебе кажется, Карим. Ты все выдумал.
Его взгляд лишал равновесия, но она отказывалась отвести свой. Она сделала все, что нужно, чтобы спасти сына, и теперь важно сохранить рассудок. Секс с Каримом станет худшим решением из возможных. Но когда он сделал последний маленький шажок и его плоть коснулась ее тела, девушка томно вздохнула. Несмотря на плотные слои одежд, там, где они касались друг друга, полыхал огонь.
— Докажи. Поцелуй меня и сделай шаг назад.
— Я не должна ничего никому доказывать.
— Один поцелуй — и я уйду, если ты захочешь.
— Конечно, захочу. Я уже хочу… — Прикосновение теплой ладони к щеке не дало ей закончить.
Он сдерживал свое обещание не принуждать ее, и все равно невыносимо сложно было не поддаться ему. Сафия чувствовала подступающие рыдания.
С удивительной нежностью он взял ее за запястье — чуткий жест, с неумолимой силой пригвождавший ее к месту. Как и чарующий взгляд, не дающий пошевелиться. Он поцеловал ее руку и приложил ладонь к своей щеке с едва заметным легким покалыванием пробивающейся щетины. Не в силах сопротивляться, Сафия приподняла руку выше и начала гладить бархатную роскошь его волос. Дыхание сбивалось, тело замерло от напряжения. Нужно отойти, разрушить эту иллюзию близости. Мозг говорил, что он играет с ней, но это казалось настолько…
— Мы оба хотим этого, Сафия. И нам будет хорошо, я могу это обещать. — И снова эта улыбка краешком рта, словно с другого конца рот слишком тугой. — Даже лучше. Это будет…
— Мама! Мама!
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, маленький вихрь ворвался в комнату и бросился к Сафии. Она не успела даже отойти от Карима.
— Тарек! Что случилось?
Девушка подхватила сына, и тот прижался к ней, весь в поту. Она произнесла что-то успокаивающее.
— Простите, мадам. — При виде Карима няня пришла в ужас и склонилась в глубоком реверансе. — Ваше величество, прошу меня простить. Я не знала…
— Не стоит извинений. Это форс-мажор.
— Просто кошмарный сон. Я бы справилась, но мадам сказала…
— Вы все сделали правильно. — Сафия ласково положила руку на спину Тарека и сделала несколько шагов по направлению к кровати, чтобы присесть.
— Я дала инструкции, чтобы Тарека приносили ко мне, если он будет во мне нуждаться.
Это стало настоящим освобождением. Аббас настаивал, чтобы няни в ночное время справлялись самостоятельно.
— Это просто кошмар, милый? — Сафия проверила лоб Тарека. — Не температура?
— Да, просто кошмар, мадам, но он звал вас.
— Тогда сейчас он в правильном месте.
Сафия обернулась на голос Карима. Ни нетерпения, ни раздражения — наоборот, он с улыбкой отпустил няню. Аббас бы разъярился и отчитал ее. Не по злобе, он просто верил, что имеет право диктовать свои условия. Что мир создан для подчинения ему. Он не проявлял жестокость специально, но не был заинтересован в чувствах других. Как Карим, которого тоже растили как будущего единоличного правителя, мог вести себя настолько иначе? И где тот холодный и сдержанный мужчина из Швейцарии? Пульс подскочил, когда она увидела блеск в его глазах. Это просто отсрочка, он не собирался отказываться от своих планов.
— Как он?
— Спокойнее.
Тарек больше не дрожал, хотя все еще прижимался к ней всем телом. Еще немного — и он сможет рассказать, что произошло.
— Я оставлю его с собой… уложу здесь.
Она ждала возражений, но их не последовало. Карим просто подошел к кровати и положил свою большую ладонь на плечо ее сына.
— Все будет хорошо, Тарек. Мы с твоей матерью об этом позаботимся.
К удивлению Сафии, малыш поднял голову и кивнул Кариму. Тот с улыбкой отошел.
— Оставлю вас обоих отдыхать. Выспитесь хорошенько, завтра нас ждет важный день. Тебе многое предстоит, Сафия. Мы обсудим это позже, когда у тебя появится время. Но не забудь, что мы не закончили.
Он развернулся и ушел, закрыв за собой дверь. Так спокойно, словно не перевернул только что ее мир вверх ногами. Тарек уже засыпал. Похоже, он не хотел говорить, просто нуждался в объятиях. Сафия напевала колыбельную, но мысли ее были о словах Карима. Впереди еще два дня свадебных торжеств. Еще два дня до того, как она станет постоянной спутницей Карима. Что ей делать с этим?
Глава 7
Следующим утром Сафия вышла из ванной в любимом халате, подаренном мамой. Этот цвет напоминал ей о тех редких крокусах бледно-голубого цвета, что росли в горах рядом с местом ее рождения. Долгое время она не могла его носить, потому что Аббас требовал от нее надевать лучшие наряды. Теперь он не мог ее осудить, и Сафия помогала себе успокоиться, опираясь на память о матери. Жизнь снова перевернулась с ног на голову, и она пыталась с этим разобраться. Она не была готова к тому, как сильно влиял на нее Карим. Не хотела доверять ему, помня, какую боль он ей причинил. Но все же порой он казался таким внимательным, даже добрым. Как прошлой ночью, когда поставил потребности Тарека выше собственного желания. Она не ожидала этого. Карим смущал ее и вызывал чувства, которые она не хотела. Сафия зябко потерла руки и улыбнулась горничной. Внезапно она заметила одежду на кровати и остановилась.
— Что это?
Она попросила подготовить длинное платье оттенков охры и янтаря, но на кровати лежало одеяние из темно-лиловой ткани с вышивкой из блестящего пурпурного и лилового бисера.
— Разве не красиво? Шейх сказал, чтобы вы надели это.
Сафия подошла к кровати и провела пальцами по ткани. Легчайшая шелковая туника с изысканной вышивкой, в которой будет удобно стоять рядом с супругом на открытом воздухе и принимать поздравления людей.
— Это брюки?
Глупый вопрос, не нуждающийся в ответе. В таком стиле часто одевались девушки в сельской местности, но Аббас предпочитал видеть ее в платьях.
— Да, госпожа, я проверила. Они вашего размера. — Горничная бросила на нее осторожный взгляд. — Кто-то очень постарался.
Но зачем? Сафия вполне справлялась с самостоятельным выбором одежды для королевских церемоний, а Карим, похоже, предпочитал в такие детали не вмешиваться. Но с другой стороны, наряд на второй день коронации и свадебных церемоний был достаточно важным, и в процессе они могли встретить людей, в чьих руках сосредотачивался капитал со всех провинций. Может быть, он хотел произвести правильное впечатление. И выбор одежды, отдающей дань сельским традициям, не будет лишним жестом.
— Очень хорошо.
Оказавшись в одежде, которая сидела на ней как влитая, Сафия вспомнила ласки Карима прошлой ночью. Он говорил, что будет хорошо и даже лучше, когда она придет к нему. Если она придет к нему. Но она не дала согласия. Пока что.
Сафия вышла из дворца в главный сад и остановилась на крыльце, удивленная царившей там суматохой. Вместо кортежа из черных лимузинов ее встретил лязг металла и цокот копыт по брусчатке, воздух пропитался запахом лошадей и кожи. Забытый запах, от которого за спиной распахивались крылья.
Двое знаменосцев держали бирюзово-белый флаг Ассары и были впереди шествия. За ними на фыркающих лошадях гордо и уверенно сиде