— Мне нельзя пачкаться. Папа говорит…
— Я знаю, но правила изменились. — Карим подавил раздражение. Отец ребенка слишком напоминал ему требовательного шейха, воспитавшего его. В детстве ему постоянно читали лекции о внешнем виде, манерах, поведении и даже походке.
— Не беспокойся, Тарек. Это быстро высохнет, и никто не заметит. — Он помолчал. — Хочешь секрет?
Малыш кивнул.
— Гораздо важнее быть счастливым, чем чистым. — Он оглянулся через плечо и прижал палец к губам. — Только никому не рассказывай, это королевская тайна.
Карим испытал непривычную для себя нежность от смеха малыша. У него было мало опыта в общении с детьми, и из-за этого усыновление немного пугало. Даже со своим маленьким племянником в Задаке он только учился обращаться. Но с Тареком Карим хотел поступать правильно — а это означало уделить время выстраиванию с ним отношений. Наконец Зефир был готов к более близкому знакомству и изящно наклонил голову, чтобы малыш смог погладить его ладошкой по морде.
— Такой странный запах.
— Не странный. — Карим в изумлении наблюдал за тем, как самая норовистая в этом городе лошадь послушно терпит грубоватые ласки ребенка. Похоже, от матери маленькому принцу досталось умение ладить с животными. — Так пахнут лошади.
— Мне нравится.
Тарек просиял, и Карим снова удивился, какое удовольствие ему доставляет радость ребенка. Боковым зрением он уловил какое-то движение — слуга посмотрел на часы.
— Хорошо, Тарек. Тебе пора присоединиться к тете.
Мальчик с энтузиазмом кивнул, и Карим посадил его в машину к Ране. Сафия ждала его с серьезным выражением лица. Что опять случилось? Будет злиться, что он без разрешения держал ее сына? Придется привыкать, теперь Тарек официально и его сын.
— Готова, Сафия? — Он направился к своему коню.
— Да, я…
Карим остановился, услышав паузу, обычно девушка не сдерживала себя и говорила то, что думала. Особенно если выражала неодобрение. Как же надоело это слышать.
— Что такое? Нам пора начинать.
Им предстояло проехать через город, и понадобится по меньшей мере час, чтобы прибыть на место официальных торжеств. Она отвела глаза, но Карим успел разглядеть в них неуверенность вместо уже привычной ярости. Сафия подошла ближе и протянула руку, но после секундного колебания убрала ее.
— Спасибо, Карим. Ты так добр к Тареку. Не сердишься и не ругаешься на него. — Она слабо улыбнулась. — Это больше, чем я ожидала, и я ценю это.
Разве это не естественно — ожидать, что с твоим сыном будут хорошо обращаться? Но Карим помнил слова Тарека о своем отце. Как его образ напоминал Кариму человека, который его вырастил! И хотя быть вежливыми и добрыми к детям — традиция, не все ее придерживались. Неужели Сафия ожидала от Карима того, с чем успела столкнуться в браке? Сложно отделаться от этой мысли.
— Как я сказал, я хочу сделать все возможное для мальчика.
Если он и не сдержал раздражения, Сафия сделала вид, что не заметила его, и просто кивнула, оставаясь на месте. Карим ждал, игнорируя царившее вокруг нетерпение.
— И я хотела поблагодарить тебя за то, что привез Рану сюда. Это самый удивительный сюрприз. Я… — Она помолчала и посмотрела на сведенные вместе ладони. — Не могу сказать, как много для меня значит, что она здесь.
Сафия посмотрела на него, и впервые ее взгляд, полный радости и волнения, словно скинул с его плеч невидимый, но вполне ощутимый груз. И это было так странно и непривычно, что он не нашел слов. На какой-то — очень долгий — момент Карим почувствовал полноту жизни. Это он испытывал, когда верил, что Сафия, милая и невинная Сафия, принадлежит ему. Но те дни прошли, и не стоит забывать об этом.
Он кивнул и повернулся к груму, жестом показав ему, чтобы тот подвел лошадей. Не нужно домысливать мотивов Сафии или собственных чувств. У него нет времени на чувства — уж точно не на личные. Он здесь, чтобы управлять народом.
Правда, когда еще один грум захотел подсадить Сафию, Карим покачал головой и сделал это сам. Легкое касание, никакой близости, но все равно воздух между ними словно загустел. Ее глаза потемнели, золотистые проблески исчезли. Такой манящий и обещающий взгляд… Что это — искренность или ложь? Он знал, что ему будет непросто, когда соглашался на брак со вдовой Аббаса и усыновление, но явно недооценил сложности. Оказалось, что даже за годы попыток дистанцироваться от Сафии, ему не удалось избавиться от чувств — причем весьма смешанных.
Карим стал частью не только страны, но и семьи, и внезапно управление Ассарой показалось более простой задачей. Впрочем, один аспект взаимодействия с семьей Карим предвкушал. И это была постель.
Глава 8
— Спасибо. — Сафия кивнула горничной, расстелившей постель. — На сегодня вы свободны.
Едва женщина ушла, как Сафия отложила расческу и встала: сидеть она не могла. Каждый день оставлял ее в смешанных чувствах. Три дня публичных празднований слились в один красочный ком лиц и пожеланий. И их финалом для почти падающей с ног от усталости и нервов Сафии должна была стать встреча с Каримом. Он сказал, что придет к ней, когда свадьба завершится. Но этого не случилось, как не случилось и в течение следующих десяти дней. Десяти дней! Каждую ночь она готовилась ко встрече с ним, и каждую ночь он не приходил. Передумал? Или изначально не был серьезен и просто проводил очередной эксперимент? Что она натворила, чтобы заслужить такое презрение? Сафия чувствовала, что ее мысли пытаются пойти по привычному пути, но отказывалась ему следовать. Она сбросила с себя халат, переоделась в одежду для верховой езды. Как же ей надоело жить в окружении этих мыслей. После свадьбы сестра уехала домой, и Сафия с улыбкой попрощалась с ней, вместо того чтобы попросить остаться. Ей очень хотелось поделиться переживаниями, но привычка заботиться о младшей сестре была сильнее. Ей нужно выйти — к счастью, в летнем дворце это сделать проще. К тому же милая кобылка — подарок Карима — ждала ее в стойле. Все интересующиеся знали, что с сегодняшнего дня шейх и шейха в медовом месяце. Маленький и стоящий отдельно, летний дворец был достаточно близко к городу, что Карим мог быстро включиться во что-то важное, но место между двух идиллических пляжей было абсолютно уединенным — идеально для молодоженов. Если бы только молодожены были заинтересованы друг в друге! Она не видела Карима с тех пор, как они сюда приехали. В сопровождении секретарей он ушел прямо в кабинет и оставил Сафию, Тарека и няню мальчика обустраиваться в комнатах. С легким раздражением Сафия решила, что лучше будет кататься верхом, чем думать о том, придет ли к ней Карим или нет. И через двадцать минут она уже скакала по направлению к протяженному пляжу с белым песком, сиявшим в сумеречном свете. Отстояв свое право на одиночество перед испуганным грумом, Сафия выдохнула. Запах моря смешивался с успокаивающим ее запахом лошади и помогал успокоиться. В конце концов, были и худшие ситуации, чем муж, который не хочет секса и оставляет ее в одиночестве. Сафия пожала плечами и вспомнила, как пожирал ее глазами Хассан Шакрун после смерти Аббаса. Мысль о его руках на ее теле казалась почти настолько же ужасной, как и мысль о том, что безопасность Тарека могла оказаться под его контролем. Брак с Каримом был единственным вариантом. Так Тарек находился под защитой, а она… она уже справилась с одним браком без любви и сможет сделать это снова. Она вполне обходится без секса. Нужно радоваться, что Карим не требует большего. Сафия подавила внутренний голос, пытавшийся убедить ее, что с внимательным любовником — а Аббас таким не был — секс мог бы доставить ей удовольствие.
— Давай, Ламиа, — прошептала Сафия. — Давай чуть быстрее.
На полдороге к пляжу она услышала позади себя какой-то грохот. Звук нарастал и, натянув поводья, она оглянулась. К ней галопом приближалась высокая фигура на серой лошади. Их движения были слаженными, идеально синхронными и красивыми, от них перехватывало дыхание. Тревога Сафии смешивалась с восторгом. Бояться Карима нет смысла — но вот себя и своих примитивных реакций определенно стоит. Как же хотелось сбежать — от себя, Карима, собственных мыслей. Но как? Он постоянно преследовал ее и заставлял испытывать все то, чего она не хотела. И даже после десяти дней ожидания она не могла встретиться к ним лицом к лицу, не чувствуя слабости. Сафия пришпорила лошадь и перевела ее в рысь, затем в галоп. И все равно им не удавалось развить достаточную скорость, серый неумолимо сокращал расстояние. Ей не хватало дыхания, но она пыталась избавиться от преследователя и всего, что он мог с собой принести. От чувств, которые он в ней пробуждал. Пыталась защитить свой разум и остатки самоуважения.
Она держала курс на мыс. Сколько времени осталось до темноты? Она не знала, но не собиралась сдаваться. Если удастся добраться туда прежде него…
Длинная рука схватила ее лошадь за уздечку, вынуждая замедлиться, пока наконец обе лошади не остановились. Кровь в ушах билась слишком сильно, Сафия едва переводила дыхание, все чувства были обострены. Запах лошадей, моря и разгоряченного мужчины казался слишком сильным, легкие касания вызывали шторм эмоций. Молчание, прерывавшееся только тяжелым дыханием лошадей, становилось все громче.
— Какого черта ты делаешь?
Сафия выпрямилась в седле, отказываясь принимать подобный тон.
— Я отправилась на прогулку. В одиночестве. — Это что, проблема? Ей только вернули удовольствие снова кататься верхом, и уже хотят отобрать? Это слишком.
— Ты направлялась прямо к скалам.
— Думаешь, я их не видела? Еще немного — и я бы повернула.
— Не на такой скорости. Ты бы сломала шею.
Тропинка уже не казалась безопасной, но все равно Сафия не собиралась признаваться в своем желании сбежать любой ценой. Это только выдаст страх, который она поклялась скрывать от Карима. Страх, что, не прояви она осторожность, он возьмет над ней верх и подчинит себе. Она научилась быть нечувствительной к бесчисленным ранам, нанесен