— Я думал поездить верхом, но узнал, что стойла пустуют.
— Муж не был наездником.
Сафия замерла, и Карим испытал приступ любопытства. Она не хотела обсуждать эту тему? Или это реакция на него? А может, на упоминание умершего супруга?
— В отличие от тебя.
Неожиданные для него самого слова. Ему так хотелось хоть что-то узнать о женщине, на которой он планировал жениться. Она неловко передернула плечами.
— Когда-то.
Карим вопросительно поднял бровь.
— Больше я не езжу верхом.
Она пыталась казаться спокойной, но у нее это не получалось. Что случилось на самом деле? Она упала и получила травму? Чтобы девушка, которую он когда-то знал, отказалась от любимых лошадей, должно было произойти что-то очень серьезное. Когда она снова заговорила, в ее голосе было что-то близкое к отчаянию.
— Аббас не ездил верхом и предпочитал, чтобы я тоже этого не делала.
— Почему?
Мастерство верховой езды было традиционным навыком воинов, и редкий правитель им не владел. И уж точно, не правитель Ассары — страны, чью репутацию в конном мире признавали все.
Сафия бросила взгляд на малыша и щенка, мирно игравших друг с другом. Проверяла, в порядке ли они, или хотела убедиться, что сын ее не слышит?
— Когда я забеременела, мне порекомендовали не ездить верхом. Чтобы малыш был в безопасности.
— А после его рождения?
— Только тот, кто не рожал сам, может задавать такие вопросы.
Хорошая уловка, но Карима ей не обмануть.
— Не сразу, но через пару лет. Почему ты не вернулась? — В голове мелькнула странная мысль. — Он запретил тебе?
Она не сумела скрыть замешательства, подтвердив его догадку. Шейх Аббас запрещал жене ездить верхом. Но почему?
Сафия вздернула подбородок и посмотрела на него без тени улыбки. В их общем прошлом она так не умела, это была невинная и искренняя девушка. Ну или делала вид, что это так…
— Если бы стало известно, что я регулярно езжу верхом, от меня бы ждали участия в королевских процессиях и официальных собраниях. Как это было в прошлом. Но…
— Но тогда ты была бы на лошади, а твой муж нет?
Сафия слегка покраснела и отвела глаза.
— Что произошло? Он упал и получил травму? И после этого стал бояться ездить верхом?
— Это не важно. — Румянец стал ярче. — Аббас начал модернизировать Ассару и не видел смысла цепляться за эту традицию. На машине ездить быстрее и удобнее.
Слова казались отрепетированными — наверняка она слышала их от супруга. Карим почувствовал укол неприязни. Он старался не думать о Сафии и ее муже, и без того в прошлом осталось достаточно бессмысленных размышлений о том, как девушка бросила его и уже через пять месяцев сошлась с новым женихом. А теперь Сафия его защищала. Из любви? А ведь казалось, она даже не скорбела по нему.
— Традиции имеют значение, если люди продолжают их ценить.
Она промолчала, но по глазам было видно, что она согласна.
— Неправильно, что он заставил тебя отказаться от любимого занятия, только чтобы избежать неловких ситуаций для себя.
Не просто неправильно, а глупо. Но Карим оставил эту мысль при себе — в конце концов, он говорит со вдовой этого человека.
— Ну, ты сможешь снова заполнить стойла, если захочешь. — Не давая ему ответить, она посмотрела на часы. — Уже поздно, пора укладывать Тарека спать. Ты позволишь?
— Ты не познакомишь нас? — Карим замешкался. Его должны представить четырехлетнему ребенку или достаточно просто опуститься на корточки и поздороваться?
Проигнорировав чувство неуверенности, Карим подошел к мальчику и собаке, отдыхавшим после игры. Ребенок поднял голову — у него были глаза матери, карие с медовым оттенком.
— Тарек, познакомься… — Сафия замолчала. Думала, как лучше его представить? Не отец… и пока еще не шейх.
— Привет. Меня зовут Карим. Я буду жить во дворце.
Мальчик поднялся, вытер грязную ладошку о шорты и с прямой осанкой протянул руку.
— Привет. Я Тарек ибн Аббас. Приятно познакомиться с вами.
Карим осторожно пожал маленькие пальцы. Это серьезное лицо смотрело на него с таким напряжением, словно ожидало нагоняй. Как сам Карим, когда его учили церемонии приветствия, достойной королевской особы, членов суда, заграничных посланников, обычных горожан. Он был примерно в возрасте Тарека и быстро освоил урок, поскольку других вариантов — разочаровать раздражительного отца — у него не было.
— Для меня это большая честь, принц Тарек. — Карим склонил голову и отпустил руку ребенка.
Мальчик кивнул в ответ, но глаза его уже снова были прикованы к щенку, жевавшему ботинок. Даже будучи принцем, Тарек оставался маленьким мальчиком, и Карим намеревался отстоять его право на детство. Право, которого Карима лишили. У него не было времени на игры или объятия, он вырос в окружении ограничений и строгого режима, призванного вырастить из него маленькую копию отца. Он с улыбкой посмотрел на малыша:
— Милый щенок.
Откровенная ложь. Длинный шелковистый хвост и уши охотничьей собаки скрестились с коротенькими ножками и приземистым тельцем какой-то совсем другой породы. Вспомнив чистокровных собак отца, родословная которых была в почете, Карим почувствовал симпатию к щенку. Он протянул руку — и его тут же осторожно куснули за пальцы.
— Вы ему нравитесь! — Принц Тарек потерял равновесие и плюхнулся на землю рядом с щенком. — Он не хотел причинить вам боль. Он кусает тех, кто ему нравится.
— Я знаю. Так поступают все щенки.
Карим был награжден широкой улыбкой и ответил такой же.
— У вас есть собака?
— К сожалению, нет.
— Вы можете играть с нами, если захотите.
Карим был тронут щедростью малыша. Как давно в его жизни не было чего-то такого простого, как игра с собакой? Или разговор с ребенком?
— Спасибо большое. — Он почесал пятнистый животик. — Как его зовут?
— Блэки. Я сам его выбрал.
— Хороший выбор. Он принадлежит тебе?
— Да. Но мы спим не вместе. — Мальчик надулся и с претензией посмотрел на маму. — Он должен спать в моей кровати, чтобы я мог поддержать его, если он почувствует себя ночью одиноко. Вы так не думаете?
Спиной Карим чувствовал, как Сафия напряглась. Ждала его ответа?
— Собакам нужно пространство, как и людям. Уверен, что у Блэки своя уютная кроватка.
— Да. — Сафия вмешалась в разговор. — Прямо в коридоре. Он спит так крепко, что Тареку иногда приходится будить его, чтобы поиграть. А теперь время попрощаться и сказать «спокойной ночи». Тареку и Блэки пора спать.
Мальчик с неохотой поднялся на ноги и посмотрел в глаза Кариму, все еще сидящему на корточках.
— Вы мне нравитесь. Приходите поиграть с нами снова. — Он бросил лукавый взгляд на маму и добавил: — Пожалуйста.
Смесь королевской величественности и дружелюбия в этом ребенке притягивали гораздо сильнее, чем привычное Кариму подобострастие.
— С радостью. Спасибо.
Ему понравилось проводить время с маленьким Тареком. До сих пор любые люди, которые хотели с ним сблизиться, делали это из каких-то своих личных целей. Сафия наклонилась поднять усталого щенка и взять за руку Тарека, и Карим почувствовал знакомую реакцию, когда платье скользнуло по ее изящным формам. Когда-то девушка заигрывала с ним, потому что верила, что он может сделать из нее королеву. Теперь она пришла к нему, потому что нуждалась в защите. Не потому, что хотела его. Своевременное напоминание о том, что лучше не забывать. Внезапно усталость и смятение от долгого совещания испарились, и Карим почувствовал предвкушение от того, что ждало его впереди.
Огромная круглая комната для приемов была переполнена, количество гостей превышало число золотых звезд на куполообразном потолке. При виде этой толпы Сафия порадовалась, что ее воспитание включало подготовку к королевским обязанностям. И все равно сердце стучало с огромной силой. Хотелось бы верить, что от облегчения, не от нервов. Но смотреть на Карима она избегала, предпочитая изучать лица почтенных представителей Ассары, по очереди клянущихся в преданности новому шейху. Политики, старейшины кланов и влиятельные бизнесмены. Даже те люди, которые сами хотели занять место на троне. Следующим в очереди был Шакрун, на лице которого сохранялась привычная недобрая ухмылка.
К счастью, удалось обойтись без протестов, у Шакруна просто не было времени что-то сделать. И сейчас он бегло поклонился и отступил на шаг. Сафия облегченно вздохнула. Она все сделала правильно. У Шакруна нет причин навредить Тареку, мальчик в безопасности, и теперь его будущее в руках Карима. Несмотря на его слова, невозможно не думать, каким правителем он будет и каким отцом. Каким мужем? Она ощутила приступ паники, но заставила себя сосредоточиться на дыхании и усмирить пульс. Сразу после коронации состоится церемония их бракосочетания, а затем процедура усыновления. Как жаль, что сестры нет рядом. Но по традициям в комнате не могли присутствовать женщины — и только для нее было сделано исключение. На этом настоял Карим. Она с неохотой снова посмотрела в центр комнаты, где он стоял в окружении лидеров. Белые с золотом одеяния подчеркивали его новый статус, и даже шнур, придерживающий головной платок, был золотым. Уверенный и властный, он на голову возвышался над всеми. Сильный профиль не выдавал ни намека на сомнение или слабость. Тарек станет пасынком шейха. А она… она снова станет шейху женой. Еще один глубокий вдох, который, похоже, не помогал. Как и знание, что брак — это только по названию. Еще один, совершенный из удобства. Без любви или хотя бы заинтересованности. Сафия положила ладонь на живот, чувствуя, как пульсирует внутри боль. Она научилась жить с равнодушием Аббаса. Это не были близкие отношения, и отчасти даже хорошо, что они не проводили много времени вместе. И, судя по отвращению Карима после поцелуя в Швейцарии, новый брак будет похож на этот. Это она отдалась страсти, а он остался неколебим, как одна из тех сияющих швейцарских гор. Похож, но не до конца. Тогда она была настолько несчастна и потеряна, что переживала их связь как тяжелую ношу. Горе по отцу и разбитое сердце оставляло место только слепому исполнению долга. Сейчас же ничто не отвлекало ее от действительности, и в каком-то смысле это было гораздо хуже. Вместо незнакомца она вышла замуж за человека, которого когда-то любила. Которого когда-то желала всем своим юным сердцем. Любовь прошла, и сейчас даже мысль о заинтересованности в нем казалась дикой. Это сделало бы ее невероятно уязвимой. И все же ка