— А зачем мы, собственно, так торопились? — спросил я, слегка отдышавшись.
— Ты Журавлеву не знаешь, — ответил Гислер. — Если бы мы опоздали, неизвестно еще, стала бы она с нами разговаривать, подумала бы, что мы ее разыгрываем.
— Ну тогда звони, не тяни, — предложил я.
Дверь нам открыла сама Ева. Мне сразу бросилось в глаза, что она уже была одета — на ней были джинсы и голубая кофточка с короткими рукавами. Понятно, что она нас ждала. Это хорошо, значит, Юрка заинтриговал ее не на шутку.
— Привет, Юра! Привет, Антон! — вежливо поздоровалась она. — Я уже готова, только куртку накину, а то вечером холодновато будет.
— Давай, поторопись только, — с важным видом заметил Гислер, словно сами мы не были на грани опоздания.
Ева, уже одетая в куртку, очень быстро вернулась. Она захлопнула дверь, повернулась к нам и очаровательно улыбнулась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.
Когда и Журавлева поздоровалась с нашими незабвенными бабушками, те переглянулись.
— Николай Борисович дома? — полюбопытствовали они.
— Дома, — ответил я, задрав кверху голову и увидев свет в его комнате. — Позвать его?
— Нет, не надо, — энергично замахали бабульки руками. — Мы просто так спросили.
Скажут, весь день копались где-то, а теперь девчонку в гости привели. Я нарочно предложил отца позвать, чтобы они своими любопытными носами не лезли, куда их не просят.
— А что, твой отец дома? — вдруг остановилась Ева.
— У него срочная работа, он еще с утра заперся в своей комнате и пыхтит там над своими бумажками, — объяснил я. — Да ты не беспокойся, он у меня мировой парень, и всегда любит, когда у нас в доме гости. Правда, сейчас не тот случай, он ничего не видит и не слышит, кроме своих переводов.
Мы зашли внутрь, и Ева первым делом восхитилась размерами нашего дома.
— Вот это домина! — произнесла впечатленная Журавлева. — Сколько же вас тут человек живет?
— Сейчас двое — я и мой отец, — ответил я. — Пардон, забыл, еще наш кот Уголь.
Словно услышав свое имя, котяра тут же вышел нас встречать своей грациозной походкой.
— А вот и Уголь собственной персоной, — представил я кота гостье.
— Не многовато ли места для двоих? — спросила одноклассница. — Прошу прощения, для троих.
— Да нет, нормально, — заверил я ее. — А раньше-то вообще Клавдия Никитична, моя двоюродная бабка, одна жила, и ничего.
— Я слышала про нее что-то вроде того, что она колдуньей была, — сказала Ева. — Это правда?
— Может быть, я сам не знаю толком, — пожал я плечами. — Вот посмотришь, что мы нашли, и сама скажешь, кто она была.
Я пригласил их в мою комнату, Уголь неотступно следовал за нами. Мы все расселись. У Евы на лице прочитывалось томительное ожидание.
— Прежде, чем мы тебе все расскажем и покажем, — таинственно начал я, — ты должна поклясться, что ни одна живая душа об этом не узнает.
После этих моих слов мы с Юркой так серьезно на нее посмотрели, что ей больше ничего не оставалось делать, как клясться нам всеми святыми, что ни за что на свете никто, во всяком случае от нее, ничего не узнает. На что она намекала, интересно, делая акцент, что именно от нее никто не узнает. Она хотела сказать, что мы сами, что ли, всем расскажем?
Мы с Юркой переглянулись, как бы советуясь, стоит ей доверять или нет. По его глазам я понял, что все будет нормально. Тогда я достал ту толстенную книженцию, что мы нашли в потайной комнате, и положил перед носом Евы.
— Вот, взгляни, — предложил я ей.
Журавлева с большим интересом взяла в руки книгу, открыла первую страницу и провела рукой по ее поверхности.
— Слушайте, да ведь это пергамент! — воскликнула она. — Это старинная книжка, тогда еще книги не печатали, а каждую буквочку вручную вырисовывали — специальные мастера были.
— Это мы и без тебя поняли, — разочарованно сказал я и тут же почувствовал, как Гислер своей огромной лапой наступил мне на мою маленькую по сравнению с ним ногу. Я чуть было не завопил от боли, но он закрыл мне ладонью рот и, показывая на меня, покрутил пальцем у виска.
— Ева, мы на минутку выйдем, мне надо кое-что сказать своему товарищу, — быстро проговорил Гислер и вытащил меня из моей же комнаты.
— Ты соображаешь, что ты делаешь?! — заорал на меня Юрка.
— Что? Что я делаю-то? — я совершенно не понял, из-за чего он поднял такой шум.
— Если ты и дальше будешь так грубо с ней разговаривать, то она скоро сбежит от нас, — втолковывал мне Юрка.
— Что я такого сказал-то? — хлопал я невинными глазами.
«Это мы и без тебя поняли», — сымитировал он абсолютно точно мою интонацию. — Так она разговаривать вообще не будет.
— Извини, у меня вырвалось, — оправдывался я как мог. — Просто все это мы и без нее знали.
— Больше ничего мы и не знаем, а она, может, что путное скажет, только ты смотри, следи, что говоришь, — предупредил меня Гислер. — Не обижайся, я же хочу как лучше.
— Да все нормально, я действительно лопухнулся, — признал я свою вину.
Мы вернулись в комнату, Журавлева с головой погрузилась в изучение древнего фолианта. Юрка и я молча сели рядом с ней.
— Мы с Антоном пришли к выводу, что это латынь, — произнес Юрка.
— Да, похоже на то, — согласилась Ева. — А вы не пытались что-нибудь перевести?
— Пытались, — обрадовался я, что мне удалось вставить слово. — У меня у отца куча всяких словарей, и латинский тоже имеется.
— Ну-ка, тащи его сюда, — потребовала Журавлева.
— Да вот он лежит, его никто назад не относил, — сообщил я и подал ей тоненькую потрепанную книжечку.
Ева разглядывала титульную страницу с картинками и задумалась о чем-то.
— Это, безо всякого сомнения, то, что сейчас называют кругом знаков Зодиака, раньше, правда, они назывались немного по-другому, — изрекла она. — И животные не все были такие, как сейчас. Но принцип остался приблизительно тот же.
— Значит, эта книга по гаданию, что ли? — поинтересовался Юрка.
— Посмотрим, что там дальше, но скорее всего, что да, — с уверенностью знатока заявила Ева.
Она перевернула лист и открыла первую страницу, где начинался текст.
— Эту страницу мы с Антоном перевели с божьей помощью, — вступил в беседу Гислер.
— И что у вас получилось, интересно? — серьезно спросила Ева.
— Мы где-то записали на бумажке, — заявил я. — Вспомнить бы еще, где именно.
Я вскочил и стал рыться на столе, потом в ящиках, и вскоре мои усилия были вознаграждены — я нашел клочок бумажки, где мы записали переведенную фразу.
— Вот, — сказал я и протянул ей перевод.
— Небесные светила и твердь земная едины, и судьбы всех людей в движеньи звезд возможно прочитать, — прочитала вслух Ева. — Классный перевод.
— Мы старались, — смущенно сказал Юрка.
Мы перевернули вторую страницу и попытались прочитать следующий текст. Но все слова мы не смогли перевести, а только отдельные словосочетания, поэтому получалась какая-то абракадабра. Общий смысл был понятен — что-то про судьбу и про звезды. Поэтому мы бросили заниматься этим гиблым делом, и Юрка шепнул мне на ухо: «Мол, ну ее, эту книгу, давай ей лучше головоломку покажем!» Я закивал в знак согласия.
Журавлева все пыталась сложить разрозненные слова в единое, гармоничное по смыслу предложение, когда мы выдернули у нее из рук книгу.
— Вы что делаете?! — чуть не задохнулась она от возмущения.
— Евочка, у нас есть кое-что поинтереснее, брось ты эту дурацкую книгу, с ней и так все понятно, — наверняка по ней гадала Клавдия Никитична, Антонова бабка, — произнес Юрка.
— Ты лучше взгляни вот на это, — прибавил я и достал из укромного места нашу загадочную доску.
Ева сразу же потеряла интерес к фолианту и стала рассматривать таинственный предмет.
— Какая классная штука! — воскликнула она. — А что это такое?
— Вот за этим мы тебя и позвали, — сказал Юрка. — Мы сами пока не знаем, может быть, это гадательная доска, что-нибудь типа костей, как ты считаешь?
— Постойте-ка, — задумалась Ева. — Мне кажется, я видела что-то подобное, когда шарила по Интернету в поисках старинных гаданий. Я не уверена на сто процентов, но вроде бы похоже.
— И как же на ней гадать? Ты помнишь? — поинтересовался я.
— Вот это я плохо помню, — честно призналась Ева.
— А ты подумай хорошенько, — попросил Юрка.
Журавлева подняла глаза к потолку и стала мучительно вспоминать. Так продолжалось минут десять. Мы ни о чем не разговаривали, только ждали, когда на нее снизойдет озарение. Наконец она кое-что выдала.
— Антон, я смотрю, у тебя тоже компьютер есть, — произнесла она. — А в Интернет у тебя выход есть, а то бы мы сейчас посмотрели тот сайт, в котором я бродила?
— Увы, Евочка, ты, наверное, не заметила, что у нас нет телефона, в отличие от вас с Юркой, счастливчиков, — с грустью ответил я.
— Жаль, а то бы сейчас мигом посмотрели и все, — огорчилась Журавлева. — Ну ничего, сейчас попробуем поэкспериментировать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — согласился я.
— Все карты, как говорится, тебе в руки, — добавил Гислер.
Ева крепко схватила доску и сильно-пресильно тряхнула. А что толку — никаких изменений. Она перевернула ее другой стороной и еще раз тряхнула. Снова — тот же результат. Ева поправила рукой челку и стала поворачивать доску то одной стороной, то другой. Уж не знаю, что она надеялась там обнаружить. Мы не мешали, а только молча за ней наблюдали.
— А они не двигаются? — спросила она после своего предварительного исследования.
— Ты про камни? — уточнил я.
— Да, — ответила Ева. — Странно, что они так крепко держатся.
— На это мы обратили внимание, — сообщил Юрка. — Но самое интересное, знаешь, что?
— Что? — спросила она.
— Мы неоднократно пробовали их сдвинуть, но они намертво стоят, я даже отвертку сломал, пытаясь расшатать хоть один камешек, хотя вроде бы они не прикреплены ничем, — поведал я ей о моих попытках. — Но тем не менее они двигаются, я это точно знаю.