— Ура!!! — грохнули наши болельщики.
Ребята поздравляли друг друга с победой. Мы с Юркой обнялись и похлопали друг друга по спине. Группа болельщиков уже мчалась нам навстречу.
— Молодцы, ребята, — сыпались поздравления со всех сторон.
— Повезло вам, — сказал кто-то из болельщиков по другую сторону.
Мы услышали эту фразу и отреагировали немедленно.
— Везет обычно сильнейшим, — процитировал я очень знакомое выражение, не помню только чье, с гордостью.
В ответ они лишь пожали плечами. Алексей Владимирович был очень доволен нами — это можно было прочитать на его лице. Он поздравил всю нашу команду и поблагодарил за отличную игру.
Возвращались мы втроем — я, Юрка и Ева.
— Я так за вас болела, — поделилась она своими впечатлениями. — Не позавидуешь, играть очко в очко, столько нервов нужно иметь.
— Если бы не геройство Костика, то этого можно было бы избежать, — рассуждал Юрка. — Мне кажется, что тогда мы выиграли бы с большим перевесом, а так балансировали на грани.
— А помните, я вас предупреждала о своем предчувствии, что вас ждут проблемы? — с укором произнесла Журавлева.
— А ведь точно, — сказал я и щелкнул пальцами. — Это тоже, наверное, действие головоломки.
— Может быть, — согласилась Ева.
— Мы все равно бы победили, я не сомневаюсь в этом, — уверенно сказал Гислер. — Не подумайте, что я хвастаюсь, просто мы и в самом деле — хорошая команда. Правда ведь, Антон?
— Что есть, то есть, — не стал спорить я. — Кстати, я уже сворачиваю. Пока, увидимся.
— Пока, — попрощались Юрка с Евой — им домой было идти практически в одну сторону, и я свернул.
Дома меня ждал… превосходный ужин. Насколько я понял, отец умудрился сам его приготовить. Просто чудеса!
— Привет, пап, — радостно произнес я.
— Привет, сын, — услышал я в ответ. — О, да я смотрю, у тебя тоже отличное настроение?
— Еще бы, — сказал я. — Мы сегодня одержали та-а-кую победу.
— Так это сегодня у вас был матч, про который ты мне все уши прожужжал? — спросил отец.
— Угу, — кивнул я.
— А что же ты мне утром ничего не сказал? — возмутился папа. — Я ведь даже удачи тебе не пожелал.
— Ты был так поглощен предстоящей встречей с этими иностранцами, — объяснил я, — что я не стал тебя рассредоточивать.
— Ну ты и загнул, — ухмыльнулся отец. — Значит, можно поздравить с победой?
— Ага, — подтвердил я. — В основное время мы закончили вничью. Только в дополнительные пять минут, причем на последней, мы заработали два очка, которые принесли нам победу.
— Ну вы просто молотки, — таким забавным выражением похвалил нас отец.
— А у тебя как дела? — поинтересовался я.
— Переговоры прошли просто превосходно, — рассказал папа. — Знаешь, начальник даже отметил мой внешний вид.
— Здорово! — его восторг передался и мне.
— В итоге мы заключили договор, и там есть два пункта, на которые мы и не рассчитывали, — продолжал повествовать отец. — А закончилось все банкетом. Вино было превосходное.
— А ты что же, остался голодный? — удивился я.
— С чего это ты взял? — спросил отец.
— Да я смотрю, ты что-то приготовил, — сообщил я о своих наблюдениях.
— Это я тебя хотел порадовать, — ответил мой старик.
— Удивительно, ты же никогда не увлекался готовкой, — сказал я.
— У меня было такое чудесное настроение, что захотелось сделать что-то эдакое. Поэтому я решил сварганить какое-нибудь блюдо. Давай, мой руки и пробуй скорей, что получилось.
Я так и сделал. Быстренько умывшись, я вернулся на кухню. Отец поставил передо мной тарелку. На вид это была какая-то запеканка. Я отделил вилкой часть этого трогательного произведения и отправил в рот. Похоже, это была картошка с мясом, залитая еще чем-то сверху. А вкусно, между прочим, получилось. Вот уж не знал, что мой старик на такое способен.
— Пап, признавайся, почему ты так долго скрывал от меня свой талант повара, а? — улыбаясь, спросил я.
— Неужели съедобно получилось? — удивился отец.
— Просто объедение, — заверил я его. — А чем ты сверху заливал? Соусом каким-нибудь?
— Просто сметаной, — признался отец. — А еще есть пирог. Правда, он подгорел самую малость.
— Давай, — произнес я с набитым ртом и махнул рукой.
Мы удалили подгоревший край, и я отрезал себе небольшой кусок. Пирог получился сухой по бокам и сыроватый внутри, но ничего, есть можно. Я не стал расстраивать старика и сжевал все с довольным видом.
Послышалось протяжное мяуканье — на запах явился Уголь. Мы ему положили в миску небольшую часть папиного творения. Котяра лопал все с таким удовольствием, что даже глаза закрыл. И потом долго-долго сидел и облизывался.
— Пап, ему тоже понравилось, — сказал я с улыбкой.
— Еще бы, — ухмыльнулся отец, — это будет повкуснее крысятины.
Отец взял на себя мытье тарелок, поэтому я с чистой совестью отправился в душ. Теплая вода подействовала на меня расслабляюще, и я долго не хотел вылезать из ванной. Кто же по доброй воле откажется от такого блаженства?
В итоге меня так разморило, что я уснул в ту же секунду, как моя голова коснулась подушки.
Глава XIIНе все продается
Мне снились настоящие цветные сны. Я видел себя, Юрку и Еву — мы стояли посреди комнаты внушительных размеров в центре большого круга и почему-то улыбались. Уж не знаю, что это означало, но даже во сне у меня было хорошее настроение. А потом я внезапно, все еще во сне, вроде бы оказался в душе и словно я тер себе лицо мочалкой, потому что было одновременное ощущение сырости и шершавости. Я этого долго не выдержал и решил, что пора просыпаться. Оказалось, что Уголь сидит на мне и лижет своим шершавым языком мое лицо.
— Эй, ты чего это надумал? — сказал я ему и потрепал за шерстку. — Что, я такой вкусный? Ты что-то перепутал, вчера папа готовил, а не я. Так что надо было ему изливать свои нежные чувства.
Отец уже ушел на работу, а я позавтракал остатками вчерашней запеканки и решил засесть за компьютер.
Сначала я хотел поиграть, но передумал. Надо заглянуть в почтовый ящик, может, мне кто-то ответ прислал из моих друзей по переписке. Я прочитал штук пять посланий, осталось одно — шестое. Оно было не от друга, а от какой-то компании. Предлагалось ответить на вопросы анкеты, за что мне обещали приз.
Конечно, это меня подкупило. Кто же не хочет получить приз, ответив на несколько паршивых вопросов. В самом начале было оговорено, чтобы я, как только отвечу на все вопросы, нажал одновременно три клавиши. Я начал по порядку отвечать на вопросы. Ничего особенного в них не было: какие передачи вы предпочитаете смотреть по ТВ, какие вы слушаете радиостанции, ваш любимый ведущий и так далее. Я ответил на последний, тринадцатый вопрос и нажал три нужных клавиши.
В ответ появилось сообщение, что если я их отпущу, то вся информация в моем компьютере будет немедленно уничтожена. Я весь похолодел от ужаса. «Как же так?» — с отчаянием пронеслось у меня в голове. Я сидел как парализованный и не отпускал эти дурацкие клавиши. «И как назло, дома никого нет, а встать я не могу. Да и что это даст?» — продолжал размышлять я. Пальцы уже стали ныть от такого долгого напряжения. Я, конечно, понимал, что ничего предпринять не смогу, но решил все-таки, что буду держать их до конца, пока сил хватит.
Хватило их еще на двадцать минут. Больше я не мог и отпустил клавиши. На мониторе крупными буквами появилось сообщение: «Поздравляем! Ваш компьютер заражен вирусом под названием „тринадцать — чертова дюжина“. Вся имеющаяся у вас информация будет безжалостно уничтожаться».
Как же я взбесился! И дернул черт меня эти сообщения читать. Ясно же было, что это не от друзей, надо было мне, дураку, лезть. Один вывод могу сделать точно — это мне будет превосходным уроком. Ну за что мне такое наказание? Я же ничего плохого не делал.
За что? Подожди-ка, Антон. А если пораскинуть мозгами, то есть за что. То, до чего я додумался, привело меня в такое шоковое состояние, что я уже сам себя стал по имени называть. Это все головоломка! Это мне наказание в отместку за мое хакерство. Как в тот раз на тренировке, когда я руку растянул. Обрадовался — залез в чужой компьютер, скачал новую игру и думал, что все мне просто так пройдет. А если разобраться, что к чему, то хакерство — это красивое слово, а по-русски это называется воровство. Сам же Юрке с Евой объяснял, что нельзя желать ничего дурного, потому что против тебя же это зло и обернется. Вот сам и получил. Осталось отцу об этом сообщить. Ну он у меня мировой парень, думаю, что поймет.
От этих горестных мыслей меня отвлек телефонный звонок. Я со всех ног помчался к аппарату.
— Да, — сказал я в трубку.
— Алле, Антон? — послышалось на том конце провода.
— Да, это я.
— Это Ева. Знаешь, что произошло? — поинтересовалась она.
— Что? — напрягся я, ожидая почему-то каких-то нерадостных известий. Правильно, как день начался, так и пошло-поехало.
— К мужу Лидии Васильевны опять приезжала «Скорая помощь», — сообщила грустным голосом Ева.
— Что, неужели все так плохо? — с тревогой спросил я.
— Только на этот раз его забрали в больницу, — добавила Журавлева. — Будут оперировать.
— Я знаю, что нам нужно делать, — твердо сказал я. — Ева, приезжай ко мне прямо сейчас. А я пока Юрке Гислеру позвоню, чтобы он тоже приехал. Поняла?
— Хорошо, сейчас быстренько соберусь и приеду, — ответила Ева и положила трубку.
Я набрал Юркин номер.
— Слушаю, — раздался в трубке голос Гислера.
— Юрка, это Антон, привет. Сейчас же гони ко мне, — потребовал я тоном, не терпящим никаких возражений.
— Зачем такая спешка? — удивился Юрка.
— Приедешь, все на месте объясню, — произнес я бодрым голосом.
— Ладно, как скажешь, — согласился он. — Сейчас буду.
Минут через десять в дверь позвонила Ева. Следом за ней — как только они не встретились — пришел Юрка.