- Слушай, - Валя взяла его под руку. - Я заметила, ты сегодня ни разу и ни в чем не согласился со мной. Все время перечишь. Почему?
- Я перечу? - удивился Игорь. - Не может быть!
- И все мы о других, - продолжила Валя. - А о нас нечего сказать?
- О нас? - повторил Игорь.
Она даже не представляла, каким большим потрясением для него была прошедшая ночь. Собственно, он весь день не забывал о Вале, но было страшно заговорить вслух о том, что с ними произошло и что за тем последует. Уж лучше занимать себя другими мыслями, тоже очень важными, но не столь болезненно острыми.
- Если я настырная, пристаю, а тебе это не нужно, так и скажи, - заявила Гвоздева.
Ему хотелось крикнуть, что дело не в этом, не в приставании, но он сдержался. Это замечательно, что Валя пригласила к себе, ему совсем не хотелось расставаться с ней. Но все дело в том, что слишком уж все хорошо складывается между ними, отчего ему все время кажется, что он идет по жердочке. Жердочка гнется, вот-вот сломается, и он окажется в луже. Там, внизу, самая настоящая лужа с тиной и лягушками. А кому хочется оказаться в луже?
- Не настырная вовсе, - буркнул Игорь, смутившись. - Я не потому…
- Что не потому?
- Себя так веду.
Они шли по той самой аллее, на которой в тот же день встречались Корнеев и Зыков. Благо, что Игорь об этом не знал, а то моментально стал бы искать некий знак судьбы и надолго отвлекся бы от темы, которая единственно интересовала Валю. Попали они на аллею потому, что через нее ближе к остановке автобуса, который довозил прямо к дому Вали. Можно было проехать и с пересадкой, но молодые люди предпочли прогулку. И погода к тому располагала. Было безветренно, небо наполнилось облаками, высвеченными вечерним солнцем, которое уже сошло за дома. Оно и было, и не было его. Оттого, может быть, и возникало ощущение, что природа грустит, будто ей жалко расставаться с летом, она бы еще и потянула время, но деваться некуда, сроки подпирают, надо переходить на осенний режим.
- Ну так скажи, - попросила Валя, очень даже желая узнать, почему он так ведет себя.
- Я не верю… - пробурчал Игорь.
- Кому не веришь? Мне?
- Да нет! Наверно, не тебе. Я тому не верю, что произошло.
- Как не веришь? - изумилась Гвоздева. - Думаешь, приснилось?
- Не приснилось! Тут другое. Я все думаю, почему так случилось. Мы едва знаем друг друга.
- И почему случилось? - хмуро уточнила она.
- Не обидишься?
- Нет, говори.
- Пожалуйста, не обижайся.
- Сказала же, не обижусь.
- Так вот. Да, я весь день об этом думал. У нас с тобой случилось, потому… Как бы сказать точнее. Потому случилось, что ты из любопытства…
- Что из любопытства?
- Ну, пригласила. И все дальнейшее… Бывает так. Я читал. Женщины очень любопытны. Тебе я показался наивным. Недотепой, проще говоря. И ты решила испытать.
- Не пойму я чего-то.
- Как же точней-то! Ты несерьезно была со мной. Вот что я хочу сказать. Из какого-то такого озорства, что ли.
- Не замечала, что я такая озорница. Ну, дальше.
- Это я предположительно. Женщины любят, чтобы у них жертвы были. Они превосходства хотят. Переступить через мужчину - приносит им некое удовольствие. Это в женской природе заложено. Я читал об этом.
- Забавно! Значит, поиграла я с тобой, как кошка с мышкой?
- Но у меня и другая мысль возникла рядом с этой.
- Еще и другая? Ну же!
- Я вижу, ты расстроилась. Это от моего косноязычия. Я не привык говорить на такие темы. Но я ни в чем тебя не упрекаю. Этого и быть не может! Я только объяснить хочу… Больше себе, наверно.
- Другая-то мысль о чем?
- Она о том, что ты собой пожертвовала из жалости…
- Как это? - обомлела Валя и даже остановилась.
- Да очень просто. Ты хотела, чтобы мне хорошо было. И только. Но все потому же, все по той же причине. Я показался тебе рохлей, неудачником…
- Слушай, Игорь.
- Да.
- Что у тебя в голове?
- Как что? Мозги.
- Что-то уж я сомневаться стала. Это я тебя пожалела, бедненького, и потому ласкала в постели? Так, что ли?
- Для меня этот разговор трудный…
- Раз уж начали, закончим. Ты же унижаешь меня… Хоть понимаешь?
- Я унижаю? Да чем же?
- Не гляди же на меня как ягненок. Робких да несчастных вон сколько! И всех я готова пожалеть?
- Не думал я так! - закричал он. - Как ты можешь такое говорить?
- А я ведь, хороший мой, до тебя любви-то не знала. Девчонкой замуж выскочила. Что я понимала? А когда он стал меня бить, мукой было с ним. Вспомнить страшно.
- Прости, не надо, - старался остановить ее Игорь.
Иной раз Валентина и смолчать могла, язык придержать, но ее благоразумия надолго не хватало, от воздержанных чувств потом страдала, легче было, когда выплеснется вся, выговорится. А на этот раз так уж захотелось ей, чтобы Игорь понял, какая она по сути своей, что вывернула душу - смотри!
- Ведь не чучело, не дура какая, - говорила Валя. - Замечали, ухаживали. А я все своего урода не могла забыть. Прямо вся в комок зажатая была от страха. А тебя встретила - и растаяла. Сразу поняла, что ты не обидишь. Еще одной обиды я не выдержу. Я такого человека искала, на край света, казалось, отправилась бы, а он сам ко мне в кабинет пришел. Наверное, ведь, и не знаешь, сколько мужчины обижают женщин. А нельзя, нельзя!
- Ты права, права…
И прежде знал, а в эту минуту Игорь прямо-таки возвышенно чувствовал, насколько не способен обидеть женщину. Это стало бы срамотой для него, если бы обидел. С такой срамотой и жить-то невозможно. Тут же представились неведомые злодеи, которые грозили отрубить пальцы, если Игорь не ударит женщину, и он предпочел положить руку на плаху под топор. Молча, спокойно, чувствуя в душе только благородство и презрение к мучителям.
- Не думал я о тебе дурно, - не успокаивался Игорь. - Зачем же говорить то, чего не было? Все-то дело совершенно в другом. Я боялся, что вот случилось что-то очень важное, да тут же кончится. Уже было…
- Что у тебя было?
- Я хочу быть с тобой откровенным. До конца. Только нужно ли?
- Да как не нужно? Я все о тебе хочу знать.
- И я хочу, чтобы знала. Правда, это сложно. Иногда я сам себя не понимаю, и мысли свои, и поступки бывают… Ну, в общем… Ладно.
Оказалось, не так просто рассказать о горьком любовном опыте, который достался Игорю. Он долго молчал, глядя под ноги, Валя не мешала собраться с духом. Потом Игорь посмотрел в глаза подруге и увидел в них одно только расположение к нему. Это его сильно поддержало.
И он поведал историю о том, как в десятый класс перевелась из другой школы девочка. Звали ее Жанной. Игорь влюбился, как только увидел. Высокая, стройная, с милым круглым лицом, всегда с улыбчивым, озорным выражением. После школы Игорь поступил в университет на журналистику, она выбрала модельный бизнес. Папа ее был в этой области начальником. Молодые люди друг друга не потеряли, встречались. Даже стали думать о женитьбе. Отец Игоря уже имел свой бизнес, так что родители Жанны явно радовались за дочь. Но Игорь начал замечать, что Жанна стала худеть. Объясняла это тем, что сохраняет форму, к тому времени она уже выходила на подиум. Кто придумал, что обтянутый кожей скелет - это и есть женская красота? Жанна просто панически боялась пополнеть, ела только овощи и фрукты. Могла позволить вареную рыбу или куриную грудку без соли. При этом занималась спортом шесть дней в неделю - часовые тренировки в фитнес-центре. Изматывала себя до того, что на пороге квартиры Игорь подхватывал ее на руки. Она прямо-таки валилась с ног. Игорь видел, как из цветущей девушки Жанна превращалась в мумию. Сухая кожа, впалые глаза, лишенные прежнего блеска, веселости, секущиеся волосы. Он забил тревогу, говорил с ее родителями. Но не понятно было, о чем они думали. Возможно, только и мечтали сделать ее мировой знаменитостью и получать много денег. Будь они прокляты, эти деньги! Жанна стала жаловаться, что постоянно мерзнет, начались мышечные спазмы, сердечная аритмия, постоянная слабость. Что Игорь только не делал! Как только не убеждал! Но еда стала ей противна, организм отвергал пищу. Могла съесть в день два яблока и все. Кончилось тем, что попала в больницу. Но врачи уже не могли помочь. Они развели руками - анорексия. Мол, надо было начать лечение раньше. И успокоили Игоря тем, что эта болезнь занимает первое место по смертности среди психологических заболеваний, так что все, мол, в порядке вещей. Жанна умерла.
К своему удивлению, Валя заметила, что за время долгого монолога Игорь не сделал ни одного жеста. Руки его были опущены вдоль тела, а голова потуплена. Должно быть, так он шел за гробом своей возлюбленной. Да и говорил об этой истории без обычной своей живости, а даже монотонно, научно, что ли, видать, начитался литературы о болезни под названием анорексия.
Других знакомств с женщинами в жизни Игоря не было. Жалкий любовный опыт убедил его в том, что хорошего ждать не стоит. Он уже не искушал судьбу и не искал приключений на свою голову. Стал избегать знакомств с девушками, находя в жизни множество других забот, главною из которых стала поиск ответов на вечные вопросы, иначе говоря - усердствовал в философии.
Стремительно возникшую близость с Валей пока не объяснил для себя, но почему-то не хотелось разбираться. Так бурный вешний ручей подхватывает щепку и несет. И не думает щепка, куда ее влечет поток, кружа и покачивая. И дело не в том, что она, щепка, не умеет думать. Если бы и умела, не стала бы утруждать себя напрасно, потому что от этого ничего не изменилось бы. Что она может? Ничего. На берег не выскочит. Против течения не попрет. Это сравнение Игорь нашел очень удачным и успокоился. Его тоже понесло потоком, и он сопротивляться не будет, потому что ему хорошо.
А ведь что происходило на самом деле? Два одиноких человека, глотнувших в жизни горького опыта, изголодавшихся по ласке, по нежности, по любви, случайно нашли друг друга и не могли нарадоваться.