- Мне плевать, - всхлипнула я. И снова разрыдалась.
- Как скажешь, - и отпустил. Отступил на шаг, а все равно казалось, что его высокая и широкоплечая фигура горой нависает надо мной. На вид мужчине слегка за тридцать. Коротко стриженные черные волосы – на макушке чуть длиннее, чем по бокам - очень ему шли. Темно-зеленый реглан подчеркивал тугие шары мышц предплечий, широкую, развитую грудную клетку и кубики пресса. За поясом синих джинсов спереди были пистолет и нож в ножнах.
Незнакомец тем временем вернулся в машину и лихо тронулся с места. Я бездумно смотрела, как мой автомобиль удаляется, сверкая на солнце. Но, когда серебристый внедорожник стал все больше походить на игрушечный – из тех, в которых катают малышей в парках, в моем затуманенном болью потери мозгу возникла мысль, что тот страшный человек был моим единственным шансом выжить. И что этот шанс мне нужен. Что вопреки всему я не готова умирать. Меня охватил страх. Первобытный ужас дикого животного, попавшего в смертельную ловушку. Я побежала вперед по притихшей пригородной улице вслед за исчезнувшей за поворотом машиной, остатками разума понимая всю бессмысленность этого. Внезапно я услышала визг шин, и рядом материализовалась моя «инфинити». Водительское окно медленно опустилось, открывая мне насмешливую улыбку темноволосого незнакомца.
- А я уж решил, что мы зря тебя спасли, - в низком голосе мужчины звучала насмешка. Он жестом пригласил меня в машину.
Я забралась внутрь, пристегнула ремень и покосилась на мужчину. Он довольно быстро разогнался и сосредоточил все внимание на дороге. Я последовала его примеру, но взгляд все равно снова и снова падал в зеркало заднего вида, в котором отражалось залитое кровью сиденье. От этого щипало в заложенном носу, подступали слезы, и я отворачивалась к окну, чтоб их скрыть. Ведь знала: еще одна истерика - и он уедет. А тогда я погибну. Умру так же страшно, как Снежана, как Карина, а потом обернусь жутким куском жаждущего плоти мяса и буду бродить по улицам, убивая людей.
Мой папа воевал в Афганистане. Был серьезно ранен, но сумел выжить и вернуться к маме. О тех годах говорил мало – не хотел расстраивать маму, да и самому, как и любому участнику этой жуткой войны, было больно о ней вспоминать. Но во времена, когда войны представлялись мне лишь красивыми сагами о героических битвах и сражениях, я подпитывала свою гордость за отца, прося истории «о том, как ты воевал». А он, рассказывая, часто повторял: главное, чему научился - это никогда не сдаваться. И просил, требовал от меня пообещать: что бы ни случилось - моя голова всегда будет высоко поднята, плечи расправлены, и я буду двигаться вперед. Я обещала. И выполнила обещание, когда внезапно потеряла их обоих два года назад в аварии. Я тогда только познакомилась с Антоном – он и Снежана привезли мне на прием щенка. Лаки…. Где ж он сейчас?
Мы догнали и обогнали черную, видавшую виды «девятку», весь багажник которой был забит всяком скарбом. Мой незнакомец мигнул «аварийкой» водителю, а потом подрезал и обогнал, будто они соревновались в скорости.
Двигаясь друг за другом, мы через какое-то время покинули асфальтированную дорогу и выехали на проселочную, ведущую в лес. Тот становился все гуще – начинало казаться, что уже совсем стемнело - и будто поглощал нас. Отрезал собой от оставшихся в десятках, если не сотнях километров, дорогих особняков, многоэтажек и торговых центров – пафосных символов продвинутой современности, превратившейся в немыслимый жуткий кошмар.
Впереди показался охотничий дом. Довольно большой, построенный из срубов с шиферной крышей. Мы припарковались, и мне не оставалось ничего другого, как выйти следом за водителем. А из домика с оружием наперевес высыпали трое – двое мужчин и женщина.
- О, я смотрю вы удачно смотались, - хриплым, будто сорванным, голосом бросил один из мужчин. Лет сорока-сорока пяти, он был лишь немного выше среднего роста, но довольно крупного телосложения, какое бывает у тех, кто был качком в молодости, а потом забросил тренировки. Почти полностью седые волосы аккуратно пострижены, а простое лицо – из тех, которые нужно постараться, чтоб запомнить, было чисто выбритым. Одет в темно серые штаны и такую же куртку. Светлые глаза бегло скользнув по машине, липко, противно и медленно прошлись по мне, заставляя похолодеть.
- Седой, девка моя.
- А-а, первым присвоил. Ну, правило есть правило, Палач, - но взгляда не отвел, - занесите харчи в хату. Жрать охота. Жид, давай-ка наверх.
Тот, кого он назвал «Жид», послушно исчез в доме. Девушка зашла следом. А мой спутник и водитель «девятки» засуетились у багажника.
- Внутрь иди – что стала? – сказал Седой, - Холодно.
- Все в порядке…
- Иди давай, - скомандовал мой спаситель. Хотя, спаситель ли? Можно ли так назвать его и, особенно этих? Можно ли считать сохраненную мне жизнь спасением?
Бандитские прозвища и манера держаться, разномастное оружие и умение им пользоваться. Кто они – эти мужчины, с которыми я оказалась в лесу, и что меня рядом с ними ждет?
Возможно что-то хуже смерти, которой один из них помог мне избежать.
Глава 6
В доме было три комнатки и маленькая кухня с самой настоящей печкой. Такую я видела только у бабушки в деревне вечность назад. Возле грубо сколоченного деревянного стола стояли четыре табуретки. Упаковки с привезенными продуктами были свалены прямо на полу, и убирать их в шкафчики, которые здесь имелись, никто не собирался.
Мне предложили поесть, но я отказалась. Во-первых, кусок не лез в горло, а во-вторых был намек на то, что сидеть мне придется на коленях у этого Палача. Под предлогом желания смыть с себя пыль и кровь, я улизнула, прихватив фонарик, в так же имевшуюся здесь баню.
Заперлась, если хлипкую задвижку на двери можно считать замком. Топить, конечно, никто не стал, да я и не думала раздеваться и купаться. Потому быстренько вымыла руки и несколько раз умылась холодной водой из ведра. Ею же попыталась хоть как-то оттереть пятна с куртки и джинсов. От всех этих манипуляций стало еще холоднее. Меня и так трясло на нервах, теперь же зуб на зуб не попадал.
Нужно было возвращаться. К чему мерзнуть, если это все равно ничего не изменит. От мыслей, о чем именно речь, начинало тошнить. Мне что придется с каждым из них? Или только с этим Палачом, ведь Седой там что-то говорил об этом. Даже если и так… О, боже.
Я не могу. Не смогу! Я ведь никогда не спала с мужчинами, с которыми встречалась, ни на первом, ни даже на пятом свидании. И было этих мужчин всего-то четверо за всю мою взрослую жизнь. А теперь…
Может сбежать? Вон она, моя машина – только дом обойти. Вот только ключи в доме. А без машины куда я пойду. И даже с ней, как долго я смогу продержаться? Хотя, должен же был остаться хоть кто-то из властей. Полиция хотя бы, военные! Но даже если нет, я все равно не останусь здесь и не буду… Не буду и все.
Надев обратно ставшую практически мокрой куртку, я осторожно выглянула из-за двери. Вроде бы никого. Вышла и направилась к домику. Тихонько отворила дверь и вошла. Я помнила, что этот Палач заносил ключи в одну из комнат.
В кухне все еще продолжалась трапеза. Причем, судя по запаху, не обошлось без спиртного. Девчонка – красивая юная брюнетка - заливисто хохоча, сидела на руках у Седого.
Мелькнула мысль: все четверо здесь бухают, и за домом никто не следит. Если сюда забредут зомби.... Мне-то что. Если повезет, через несколько минут я буду уже далеко. Водила я уверенно, а «девятке» за «инфинити» не угнаться.
Проскользнула в комнату. Вот они – в гордом одиночестве лежат на лакированном комоде. Я прихватила ключи и так же тихо направилась к выходу.
- Далеко собралась? – вздернув слишком толстые, похожие на гусениц брови, вопросила девица.
Все обернулись ко мне.
Не считая сегодняшнего эпизода с Антоном, от мужчин я никогда не видела чего-то ужасного. Конечно же, мне разбивали сердце, даже изменяли, но ни с кем и никогда я не пребывала в настоящей опасности, хоть отдаленно напоминающей нынешнюю.
- Мне…мне нужно кое-что взять, - чувствуя, как колотится сердце и приливает к щекам кровь, пролепетала я.
- Интересно, что? – навис надо мной Палач.
- Это… для женщин.
- У-у, не повезло, - заржал Костян. Так звали напарника Палача. - Хотя, гандонов же полно. Остальные присоединились. Все, кроме самого Палача. Тот просто стоял, сверля меня злым, темным взглядом.
- Ладно, идем, - проговорил после паузы, - провожу.
Пришлось подчиниться. К счастью, прокладки в машине действительно были. Лежали в бардачке на всякий случай. Не настолько «всякий», конечно.
Едва за нами со скрипом закрылась дверь, Палач больно схватил меня за предплечье и потащил к бане. Втолкнул внутрь и запер дверь. На секунду мне показалось, что его глаза светятся в полумраке. Из-за света фонарика тень мужчины, скользящая по стене, казалась гигантской.
- Еще раз так сделаешь – по кругу пущу, усекла?
- Я не понимаю…
- Если б не я, тебя б сожрали мертвяки, и такое твое «спасибо»? – заорал он.
Из глаз брызнули слезы, и я нарочно сильно прикусила губу, стараясь сдержать рыдания. Вдобавок к ужасу от осознания того, что ему ничто не помешает выполнить угрозу, вернулась притихшая ненадолго боль от потерь.
- За все нужно платить, девочка. Тебе никто этого не говорил? – очень тихо добавил, склонившись к уху. Теплое дыхание коснулось кожи. Никакого запаха алкоголя. И вообще, хоть мужчина уж точно не мылся после поездки, его запах не был противен.
- Не так.
- На цацки и тачку заработала своим умом? – теплая ладонь скользнула по моей правой руке, провела по двум кольцам на безымянном пальце. - Где он сейчас?
- Мертв, - выдавила я. Сглотнула, будто это могло помочь избавиться от комка в горле.
Я любила Антона. Нет, у меня не порхали бабочки в животе при виде его, я не лежала без сна, рассматривая наши фото, не гипнотизировала телефон, забив на работу – все это, как мне казалось, осталось в юности. Но мне нравилось то, как я себя чувствовала рядом с этим мужчиной, нравилось говорить с ним, спать. Хотелось ждать его вечерами и хотелось детей. Да, все это было не с лживым садистом, избивавшим свою первую жену и разрушившим жизнь ей и их дочери, а потом попытавшимся убить меня, однако…