Артефакт можно подарить, продать, сломать или выбросить. Но пока есть связь, он будто всегда рядом.
— Ну, — нетерпеливо прохрипел Федя.
Эх, что поделать. Прощай, мой старый друг, хорошо поесть и мыться при свете хочется больше. В добрый путь. Я разорвал свою связь с компасом и положил на него руку. Поднос во мне владельца не признал.
— Где взял? — окончательно успокоился Жаныч, достал из ящика лупу и принялся исследовать артефакт.
— С ним проблем не будет. Клянусь дворянской честью.
Батист оторвался от изучения и пристально посмотрел на меня. Не думаю, что верил в такую честь, но клятва действительно стоила многого. Такими словами никто не разбрасывался, даже в самом замутнённом состоянии разума.
— Допустим, — он закашлялся, ругнулся и залез в другой ящик, откуда достал мелкий пузырёк.
Потряс его, откупорил и выпил залпом. По комнатке поплыл стойкий аромат то ли ладана, то ли чего-то подобно вонючего. Лицо купца сделалось благостное, а когда он заговорил, то от хрипа не осталось и следа:
— Ну, вещь не новая, состояние так себе. На что компас годится-то? — равнодушно спросил Жаныч.
Началось. Нет, я знал, что торговаться придется отчаянно, но при этом не подавая вида. Так уж заведено, а традиции нарушать неприлично.
— Фёдор Жанович, — перешел я на официоз. — Эта совершенно уникальная вещь показывает фарватер.
— Тоже мне, уникальная! — хохотнул парень. — Да такими артефактами сейчас все судна оборудованы, даже самые захудалые.
— Абсолютно любой фарватер.
По загоревшимся глазам я понял, он уже знает кому продать компас. И за очень хорошую цену.
Найти фарватер и правда несложная задача, тут не артефакт, любой хилый амулет справится. А вот отыскать плотно закрытый целой защитной сетью — далеко не любой.
Очень полезная вещь для морских стражей. Или для контрабандистов, ищущих своих конкурентов.
Ни к первым, ни ко вторым я бы лично не пошел, чревато. Либо попытаются припахать на государеву службу, либо попробуют прибить, чтобы вещь осталась уникальной. Меня любой исход не устраивал.
А тут уважаемый в своей сфере купец, случайно нашедший артефакт. Ну или купивший анонимно, обычная практика. В общем, и с него спросу нет, и я цел.
Батист был нужен мне, а я ему. Вот только я немного нужнее. Купцов всё же побольше, чем хороших артефакторов.
Фёдор это прекрасно понимал, поэтому театральное представление устраивал недолго.
Я всего-то два раза доходил до двери, прежде чем мы сошлись на цене.
Утешало то, что эта инвестиция времени и нервов значительно упростит наше общение в будущем. Я надеялся на сокращение торгов до пяти минут. Я вообще оптимист.
Фёдор от сделки пришел в такое благодушное состояние, что даже предложил мне выпить дорогого коньяка и вручил несколько зелий в подарок. Личный номер дал — причем и свой, и своей любовницы.
— Ты заходи в любое время, дружище! — на прощание выдал он.
Неужели я настолько продешевил?
Но в моем кармане лежала весомая сумма, которой хватит на первое время, пока я буду разбираться с прочими делами. Хотя бы бытовые вопросы меня не будут отвлекать.
И будет время заняться действительно стоящими артефактами, а не подобными безделушками.
Эту я вообще сделал на спор с пиратом, которого мы по пути захватили. Забавно тогда вышло. И венецианцы нам так благодарны были, что реликвию втюхали какую-то. Царь долго не мог придумать, куда её пристроить, в итоге она куда-то закатилась.
В Летнем саду я потратил больше времени, чем рассчитывал, да и с Батистом пришлось попотеть, так что визит к юристу я отложил на завтра.
Солнце ещё не садилось, близились белые ночи, и день становился всё длиннее. Но время ужина приближалось, а мне ещё нужно было уладить пару дел.
Первым делом я воспользовался предложением любезного консьержа Гостиного двора, и поехал на вызванным им такси. Меня отвезли в торговый дом на Васильевском, где я взял достаточно накопителей с эфиром и заказал доставку про запас.
Затем я поехал в лавку Малинина и, к обоюдному удовольствию, оформил доставку продуктов на месяц вперед. Обоюдное оно было, потому что Стефан Ильич обрадовался, что я молодой граф Вознесенский, и сообщил мне то, что я знал. О периодической работе его дочери в нашем доме.
Настасье хватило ума не наводить панику из-за одной голой задницы. Умничка.
Ну и напоследок я попросил остановить у цветочной лавки, взял там шикарный букет и отправился в сквер, где на своё счастье обнаружил Софью Павловну на прежнем месте. Только коляски уже не было, да и роман в её руках сменился. Теперь это была «Невинная для дракона», которая снова выпала из рук дамы.
Дракон всё так же не соответствовал реальности.
Поблагодарив за прекрасный совет и вручив покрасневшей от смущения домоправительнице букет, я откланялся и наконец-то отправился домой.
И там меня ждал скандал.
Дед стоял на пороге и держал за шкирку перепуганного парнишку. Я поспешил к дому, когда узнал его. Помощник Малинина, который и занялся доставкой продуктов, как только я уехал.
— Кто, спрашиваю, тебя послал? — грозно вопрошал патриарх и угрожающе стучал тростью по каменной лестнице, где уже появился скол.
— Лука Иванович, отпустите его! Это…
— Александр! — дед меня перебил и возмущенно пожаловался: — Ну какое оскорбление! Прислать нам… Еду! Клянусь богом, современные нравы никуда не годятся! Кто посмел?
— Лука Иванович, это я.
— Что ты? — от неожиданности пальцы старика разжались, и парень тут же от него сбежал, спрятавшись за моей спиной.
— Я заказал продовольствие и забыл вас предупредить, прощу прощения за это недоразумение.
К чести деда, перед носильщиком он сдержанно извинился. После чего сразу ушел в дом. Я сунул парнишке несколько купюр за моральный ущерб и пошел разгребать новые проблемы.
Патриарх сидел в кресле у камина и всем видом показывал, что случилось нечто возмутительное. Но говорить об этом — выше его достоинства. Мне было жаль деда, могу представить что он почувствовал, когда понял, что ошибся.
Но потакать ему я не собирался.
— Даже спрашивать не стану, где ты взял средства, — не выдержал он.
— За это я премного благодарен, — я кивнул, сдерживая улыбку. — Тогда я пойду распоряжусь насчет ужина.
Лука Иванович промолчал, что я принял как согласие, и уже вышел из гостиной, когда услышал тихое:
— И вели Прохору принести игристого из погреба.
Снова кивнув, не оборачиваясь, потому что улыбался уже во весь рот, я дошёл до кухни, по пути заряжая лампы. Свет вспыхивал, яркость подстраивалась под помещение и саморегулировалась, чуть стихая за моей спиной.
Ладно, эфирники всё-таки молодцы, здорово придумали.
Конечно, с прислугой и генеральной уборкой придется обождать. Хотя бы до визита к юристу, чтобы понять наше положение. А вообще тут бы одного воздушника хватило, раскрыть все окна и двери да выдуть.
Я подумал, что можно позвать Жаныча, ранг у него немаленький, справится. А то вон как благодарен за артефакт был, сиял весь. Представил, как он будет орать, и развеселился окончательно.
Хороший день! И вечер точно будет хороший.
На кухне творились чудеса.
Прохор пел! Суетился возле плиты, напевая какой-то бравый марш, и ногой притопывал. Я дар речи потерял, настолько это было удивительно.
На старике красовался цветастый фартук, розовый с ромашками. Видимо, остался от покинувшей нас кухарки. Волосы слуга стянул лентой на самурайский манер. Пританцовывал, пел и орудовал тесаком, разделывая огромного гуся.
— Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши деды?
Хрясь!
— Наши деды — славные победы, вот где наши деды!
Хрясь!
— Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?
Хрясь!
— Наша слава — Русская держава, вот где наша слава!
Хрясь!
Я наверное икнул или издал подобный звук, потому что Прохор понял, что не один, обернулся и расцвел:
— Сашенька! Живём! — слуга повернулся обратно и продолжил заниматься птицей.
Так он меня только в детстве называл. Конечно только тогда, когда никто не слышал. Даже дед этого не знал. Чем старше я становился, тем больше мне это не нравилось — взрослого мужчину и Сашенькой! Но сейчас от этого стало невозможно тепло внутри.
Всё-таки пыльно в доме, в глаза аж попало. Я смахнул слезу и решительно присоединился. Через минуту я уже подпевал, а ещё через десять мы услышали шаги и стук трости.
Дед встал в дверях и окинул хозяйственным взором помещение, потом присел на табурет и назидательно сообщил Прохору:
— Ну кто ж так потрошит-то? Ты что же, забыл, как мы вражин потрошили на поле боя? И нарезай поперек, не вдоль. А ты, Александр, ну как нож держишь? Все пальцы себе оттяпаешь, ой бедовый…
В глазах его при этом скакали весёлые чертики, и я послушно перехватил по-другому рукоять ножа. Налаживается!
Глава 7
Вместе с Прохором, при самом горячем участии Луки Ивановича — в основном советами — мы сотворили настоящий кулинарный шедевр.
Ну а что, давно известно, что мужчины — лучшие повара. Если захотят.
Гуся мы разделали, чтобы он приготовился быстрее. Иначе пришлось бы замачивать, да и запекать дольше. Яблочки нарезали и обложили ими, да специй с маслом. В духовку до румяной корочки. Что ещё нужно для хорошего свежего мяса?
Подушку разве что из хрустящей квашеной капустки и бочковых солений вприкуску. Овощей, запечённых под сырной корочкой, да зелени побольше. Картошки с укропом и сливочным маслом. И свежайшего хлеба, который внутри весь воздушный и сминается от прикосновения. Хорошо им мясной соус зачерпывать, совсем не по этикету!
Стол наш не был изыскан и не подошел бы для светского ужина, но как же это было вкусно!
Если что-то им могло лучше поднять боевой дух и дать веру в будущее, я даже не знаю такого.
Прохора удалось уговорить сесть с нами и угостить игристым. Старики немного захмелели и принялись вспоминать былые времена. Не те, где было лучше, а где было просто хорошо. Есть разница, так что я с удовольствием их слушал.