Только дурак поверит на слово в данной ситуации.
Оставалось лишь взять авансом его готовность помочь и отдать затем с лихвой. Когда приведу особняк и деда в порядок, без лишних слов поймет. Будущее меня заботило больше, чем сиюминутная положительная оценка.
— Я хочу помочь деду, — безжалостно надавил я на больное после того, как слуга ушел. — Для этого мне необходимо уточнить некоторые юридические моменты. Но какие именно, мне бы тоже не хотелось обсуждать.
Вряд ли сенатор в курсе, что особняк вот-вот заберут. Патриарх со своей гордостью никогда бы не рассказал о подобном. Но и этот момент таким образом можно прояснить.
Судя по выражению лица графа, о закладной он не знал. Ему было больно за друга из-за моих слов, но не более. Укор в его взгляде я стойко перенес.
Выдержал я и тяжёлое молчание, пока сенатор раздумывал, пристально глядя мне в глаза. Он снова раскурил трубку, и комнату наполнил аромат хорошего табака.
Воронцов поднялся, распахнул окно, поглядел недолго на волнующуюся реку. Обещанный синоптиками ветер крепчал, принося с собой крики чаек и запахи тины.
— Скрытный ты стал, Саша, — устало сказал он. — Но вижу — уже решил, а значит сделаешь, что бы ни задумал. Вот уж семейный характер, упрямство Вознесенских… Весь в деда пошел.
Сенатор подошел к рабочему столу, взял мобильный и какое-то время искал там нужное, перебирая варианты и качая головой. Наконец довольно кивнул, взял листок и выписал туда нужный контакт.
Передал мне, но из рук не спешил отпускать, тихо спросив:
— Как он там, Саша?
— Уже лучше, Христофор Георгиевич, гораздо лучше, — улыбнулся я, вспомнив, как вчера вечером дед бодро раздавал нам советы.
Я потянул на себя записку и Воронцов её удивленно отпустил, даже не заметил, что крепко держал. Усмехнулся и неожиданно тепло поделился:
— Представь себе, Лука мне письма пишет, по-старинке. На гербовой бумаге, с личной восковой печатью на конверте. Я всё пытался убедить его воспользоваться современным способом, — он кивнул на мобильник. — Но без толку. А потом привык, и теперь радуюсь каждый раз, когда весточку получаю. Что-то в этом всё-таки есть.
Я молчал, не нарушая его порыв к такому личному откровению.
— Мы давно не виделись, в визитах он отказывает, да я и перестал предлагать. Слишком уж хорошо его знаю. Не хочет он, чтобы кто-то видел, во что… Ну ладно, иди, Саша. Иди, делай то, что задумал. О твоём визите юриста я предупрежу, чтобы в лучшем виде всё сделал.
— Благодарю вас, Христофор Георгиевич.
— Иди, иди… — рассеянно повторил сенатор и отвернулся к окну.
Разбередил я его чувства, но ничего, эта печаль пройдет. Скоро встретятся с дедом да вспомнят веселые времена.
Мой путь лежал к зданию двенадцати коллегий, где находилась и нужная мне юстиц-коллегия. Это было совсем недалеко, как раз на другой стороне реки, но я вызвал такси, чтобы поторопить решение вопроса.
Пока ехал, попробовал найти информацию о юристе.
Михаил Алексеевич Казаринов, титулярный советник.
Эфир про него ничего не знал, кроме приписки к юстиц-коллегии. Никаких громких дел с его участием или упоминаний в светской хронике. Но в рекомендации Воронцова я был уверен, так что не стал сразу делать выводов. Вполне вероятно, что это неизвестный пока ещё талант. Сенатор умел таких находить.
Заодно выяснил и про титулярного советника. Чин невысокий, тем не менее показывающий, что дело своё юрист знал.
Юстиц-коллегия встретила меня таким гомоном и беготней, что я опешил на несколько секунд. Юристы в моем представлении были спокойными, степенными и уж точно не такими шумными.
Происходило явно что-то неординарное.
За справочной стойкой никого не было, а отловить спешащих куда-то людей было непростой задачей. В итоге я не очень воспитанно схватил молодого парня за локоть и попытался выяснить, что происходит.
— Ну так внеурочное заседание комиссии по пересмотру коллежских мест! — выпалил он и дернулся, чтобы убежать.
— Где мне найти титулярного советника Казаринова?
— Вон там! — он указал на стену позади меня, где висели стенды со списками, извернулся и сбежал.
И как я их не заметил? Хотя в таком хаосе и собственного носа не видно. Я изучил списки, нашел нужное и, немного поплутав по коридорам, добрался до нужного кабинета.
Не слишком надеясь, что юрист на месте, постучал и зашёл.
Меня ожидало сразу два сюрприза.
Первый — это размер помещения, больше похожего на кладовую. Обстановка крайне скудная, самый простой стол, два покривившихся от времени стула и повсюду коробки с бумагами.
Второй — возраст хозяина кабинета. Совсем молодой, не старше меня нынешнего. Взлохмаченные волосы, худощавый и бледный. Но остром носу болтались очки, а на рубашке красовалось пятно. Форменный сюртук висел на гвозде.
— Михаил Алексеевич? — неверяще спросил я.
Возможно, это его секретарь или помощник…
— К вашим услугам, — пробормотал он, даже не поднимая головы. — Подождите, я занят.
Я невольно покосился на дверь. К кому меня отправил граф Воронцов? Может, сенатор перепутал? Парень что-то усердно писал, постоянно поправляя очки, и кажется вообще забыл, что я тут.
Глава 8
Пожалуй, стоило уйти и поискать в этом храме юриспруденции кого-то более подходящего. Тем более вряд ли вообще Казаринов заметил бы мой уход.
Или всё же попытаться поговорить?
Пока я раздумывал, дверь распахнулась, и в кабинет влетел запыхавшийся мальчишка. Явно бродяжка — тощий, чумазый, одежда на по размеру и хитрющие глаза.
— Вашблародие! — звонко крикнул он, чуть не врезался в меня и торопливо извинился: — Пардоньте, милсдарь. Вашблародие! Есть!
Не дожидаясь ответа, босяк подбежал к столу, достал из-за пазухи дохлого голубя и бросил прямо перед юристом.
Вопреки всем моим ожиданиям, Казаринов от такого не озверел, а совсем наоборот. На лице расплылась счастливая улыбка, он наконец-то поднял голову и похвалил мальчишку:
— Вот молодец, Крис! Вот за это тебе огромное спасибо!
Титулярный советник открыл ящик стола, выбросил какие-то бумаги оттуда прямо на пол, достал купюру немалого достоинства и вручил чумазому. Пацан важно кивнул, отдал честь, шмыгнул носом и вихрем пронёсся мимо меня.
Затем юрист взял одну из коробок, вытряхнул её содержимое и, взяв мертвую птицу за одно крыло, положил внутрь. Закрыл крышкой, удовлетворенно похлопал по ней ладонью, заметил меня и удивлённо спросил:
— А вы кто?
Всё это заняло минуту, не больше, но вопросов у меня возникло очень много.
— Граф Александр Лукич Вознесенский, — не очень уверенно представился я.
— Ах, точно, Христофор Георгиевич предупредил о вашем визите. Вроде это было как раз сегодня. Вы же от Христофора Георгиевича? Простите меня за некую отвлечённость, я когда делом занят, совсем на окружающее не обращаю внимания.
Парень снял очки, потёр переносицу и вдруг смущённо улыбнулся, совершенно преобразившись. Он даже стал чем-то похож на Воронцова. Родственник? Когда юрист вот так улыбался, фамильное сходство было очень заметно.
Слишком заметно для дальней родни. Неужели бастард?
Меня, впрочем, подобные тайны сенатора мало волновали.
— Да, Михаил Алексеевич, я по рекомендации его сиятельства. Мне требуется консультация, — решился я. — Нужно разобраться с…
— Подождите, — перебил меня юрист. — Сначала заключим формальный договор. Чтобы всё, сказанное вами, было под защитой договора. Условного, на рубль.
— Я в состоянии оплатить вам полную стоимость консультации.
— Как пожелаете, — Михаил пожал плечами. — Но должен предупредить, я могу отказать, так что предложение вполне разумное.
А он мне нравился. Не цену себе набивал, говорил спокойно и уверенно. Отказать, ну надо же…
— Тем не менее, я настаиваю. Вам будет удобно заняться этим прямо сейчас?
— Дело срочное? — Казаринов с сожалением взглянул на коробку.
Чем бы ни привлекал юриста дохлый голубь, свой вопрос я посчитал более важным, поэтому кивнул.
— Хорошо, — вздохнул Михаил, залез в другой ящик и извлёк оттуда лист бумаги. — Вот стандартный договор на оказание услуг. Мои данные там указаны, остаётся внести ваши и оплатить согласно тарифу. Так… — он растерянно огляделся. — Какие тарифы-то нынче?
Ситуация уже начала меня забавлять. Даже то, что он банально забыл пригласить сесть. Не говоря уж о том, что не представился по форме. Пусть я и знал, к кому иду, это всё равно было обязательно.
Но делал он это всё так естественно, что я опустил этикет.
Подошёл к столу и бесстрашно присел на стул. Мебель подо мной жалобно скрипнула, но выдержала. Я продиктовал свои данные, проверил договор и подписал его предоставленной мне ручкой. Ручка, кстати, была приличная.
Затем достал несколько крупных купюр и положил на документ. Этого точно будет достаточно.
— Сумма больше положенной, как мне кажется, — смутился Казаринов.
— Считайте, что это доплата за срочность. И компенсация за то, что отрываю вас от важных дел, Михаил Алексеевич, — я с усмешкой взглянул на коробку.
Юмора юрист не понял, лишь согласно покивал. Да что с этой птицей такое? Меня одолевало любопытство, но я сдержался.
— Ну теперь рассказывайте всё, как есть, Александр Лукич.
И опять волшебное преображение. Михаил выпрямился, глаза загорелись неподдельным вниманием, черты лица заострились, и даже проклятое пятно на рубашке стало смотреться серьёзнее.
Уж не метаморф ли он? Пусть подобное ещё в мои времена мифом считалось.
Как и драконы, одного из которых я встретил на Кавказе, и зверюга была категорически не согласна с тем, что её не существует.
Я никак не мог определить дар Казаринова.
Скорее всего, парень носил что-то вроде экранирующего артефакта, и довольно сильного. Логичнее всего было предположить, что он менталист, самое то для профессии. Но, судя по отсутствию реакции на мои внутренние эмоции, магией разума он не владел.