Или очень хорошо притворялся.
— Вот тут снимки закладной, — я достал мобильник и передал юристу. — Нужно проверить, всё ли законно. И какой шанс избежать последствий.
На лице Михаила появилось облегчение. Ну да, такое дело не займет много времени у опытного юриста. Тут, конечно, хороший вопрос — опытный ли передо мной юрист.
Но в таком молодом возрасте чин титулярного советника просто так не дают.
И я был уверен, что парень чин свой получил не из-за протекции графа Воронцова. Ну не в характере сенатора было продвижением заниматься, без заслуг или просто по знакомству. Даже если это незаконнорожденный сын.
— Я сейчас всё изучу, а вы пока… — Казаринов огляделся, тщетно пытаясь найти, чем скрасить моё ожидание. — Подождите.
И, не ожидая ответа, погрузился в дело, листая снимки. Хмурился, хмыкал, качал головой и утыкался в мобильник. Потом лицо его просветлело, и я было обрадовался, но юрист просто вспомнил об очках и водрузил их себе на нос.
Продолжалось это долго. Михаил подошел к делу серьёзно, возвращался и перечитывал. Один раз даже поднялся, достал откуда-то старинную книгу, сверился там с чем-то и вздохнул.
У меня нарастало чувство приближающихся неприятностей.
Так что, когда он наконец закончил и заговорил, я был готов.
— Знаете, Александр Лукич, я в какой-то мере даже восхищён. Очень грамотная работа.
Для меня его восторг означал лишь одно.
— Дела плохи?
— Жаль вас расстраивать, но да, очень плохи. Ни одной лазейки не оставлено. Над договором хорошо потрудились. И, если хотите знать моё мнение, целенаправленно потрудились.
— Что это значит?
— Вот смотрите, — Михаил показал мне снимок. — Вот даже тут, в описи имущества. Она слишком уж подробная, в подавляющем большинстве случаев это пропускают. А тут ещё и с пунктом о том, что никаких изменений не допускается. То есть всё должно остаться на своих местах, без права сноса или переноса. И вот этот доп… Простите, дополнительное соглашение, о лаборатории.
— И что с ней?
— Лабораторией запрещено пользоваться. Очень хитро составлено, вроде как для сохранности всего находящегося внутри. Но по сути, запрет на использование. Правда, как раз тут промах составителей. Указан конкретно граф Лука Иванович Вознесенский. Это ваш отец?
— Дед. Мой отец, Лука Лукич, был… Неважно. Значит, в лабораторию нельзя только Луке Ивановичу?
— Именно так. И это странно, упустить такой момент.
— Я долго отсутствовал и меня считали погибшим, так что ничего странного.
А других артефакторов в нашем роду не было. Даже среди самой дальней родни.
— Ну это всё объясняет, — согласился юрист. — В общем, кроме как выплатить указанные суммы, не получится сохранить дом и землю. Ну или договориться об отсрочке, что маловероятно. Судя по всему, расчёт именно на то, чтобы заполучить ваш особняк.
Попробовать договориться всё же стоит. Не стоит сразу отвергать способ, не проверив его. Заодно и познакомиться поближе с теми, кто так жаждет заполучить наш дом.
— Подождите, — очнулся я. — Суммы? Там же одна сумма.
Внушительная, но подъёмная, если хорошо постараться. Проценты, понятное дело, набежали. Но не больше же одолженного.
— Это сумма ссуды, выданной графу Вознесенскому, — с грустью пояснил Казаринов. — Плюс проценты, с виду они стандартные. Но в договоре множество пунктов, нарушение которых увеличивает долг в разы. Одна просроченная выплата процентов, а она кстати есть, и сумма становится огромной. Сейчас я посчитаю…
Юрист принялся что-то записывать по-старинке, на бумажке. Писал, вычёркивал, ругался едва слышно и в конце концов озвучил.
У меня дернулся глаз.
За такие деньги можно было купить два особняка. Причем в целом виде, а не полуразрушенном.
Как дед умудрился в такое вляпаться?
В каком же отчаянии нужно быть, чтобы подписать подобное, не глядя? Но при этом не засунуть гордость куда подальше, чтобы позвать грамотного юриста. Или он позвал, но безграмотного?
Я отогнал все эти бесполезные мысли. Это в прошлом, а в настоящем мы имеем, что имеем…
— И увы, сумму необходимо выплатить именно роду Вознесенских. Никто другой закрыть долг не имеет право. Как и ссудить на закрытие долга. В договоре чётко прописано, что средства должны быть получены в качестве оплаты работы или услуг, прибыли от производства и прочего. При этом будет проведена тщательная проверка законности… Мне жаль.
— Выполните ещё одну мою просьбу, Михаил Алексеевич. Мне нужно узнать как можно больше о заимодателях.
— Конечно же, — юрист снова посмотрел снимки. — Так, акционерное общество братьев Пархомовых. Первый раз слышу. Подождите, я схожу в архив.
Михаил подскочил, облачился в сюртук и вышел, оставив меня наедине с мрачными мыслями.
Целенаправленно, значит. У Вознесенских вражды ни с кем не было, насколько я знал. Хотя дед, с его бурным военным прошлым, мог заиметь недоброжелателей.
Ну а так, с артефакторами все хотели дружить. Соперник? Глупость какая, дар редкий и заказов на всех хватит.
Что-то тут было ещё, чего я пока не знал. Но обязательно выясню.
Казаринов вернулся нескоро. Я успел поискать в Эфире про этих братьев-ростовщиков. Ничего дельного. Регистрация в торговой палате, совсем свежая. Лицензия, список учредителей из тех же Пархомовых. Почтовый ящик в комерц-коллегии и всё.
Попахивало пустышкой, созданной специально для того, чтобы разорить деда.
Немногим больше выяснил и юрист.
— Удалось выяснить только один адрес. Тут, на Васильевском, недалеко. Представительская резиденция этого акционерного общества. Респектабельное местечко, я вам скажу. Просто так там не снять помещения. Интересное дельце…
Я вопросительно поднял брови. Что такого удивительного может быть в разорении рода?
— Вот в чём дело, — Михаил уселся на своё место и отодвинул в сторону коробку-катафалк ногой. — Пархомовы — какой-то захудалый баронский род из Ростова. И ничего про них, кроме поместных записей, не было. А тут они появляются в столице да с внушительным капиталом, достаточным для того, чтобы сразу получить лицензию. Понимаете?
Я честно помотал головой. Ничего постыдного в том, что я не разбираюсь в таких финансовых тонкостях, я не видел.
Всё, что нужно про финансы, я знал. Они — не проблема.
— Поручитель! Без влиятельного поручителя никакой капитал не позволит так быстро организовать подобное. Как и получить резиденцию в домах князя Нарышкина.
— И это значит…
— И это значит, что заинтересованное в вашем разорении лицо стоит гораздо выше. И мне нужно больше времени, чтобы выяснить, кто это.
— А вы можете выяснить? — приятно удивился я.
Казаринов фыркнул. Глаза молодого юриста горели азартом. Пожалуй, я сумел его заставить позабыть про дохлую птицу.
Сыск — его истинное призвание, а юриспруденция так, увлечение для души? Я улыбнулся и достал ещё несколько купюр.
— Буду весьма признателен, если вы возьметесь за это, Михаил Алексеевич.
Парень на деньги посмотрел с удивлением. Но вовремя вспомнил, что работает не за идею, и купюры смахнул в ящик. Мы обменялись личными контактами, договорились держать друг друга в курсе и разошлись.
Что же, стоило прощупать этих братьев и убедиться, что Казаринов прав насчёт заинтересованного покровителя.
До резиденции Пархомовых я решил прогуляться. Проветрить гудящую от новостей голову, да и кровь разогнать. Благо идти было всего один квартал.
Ветер разошёлся ещё сильнее и шалил вовсю, задирая женские юбки и вырывая зонтики из рук дам, прогуливающихся по улицам. Чуть не унес мелкую собачонку, чья хозяйка едва успела поймать питомца. Уличные торговцы спешно сворачивали торговлю, убирая навесы передвижных лавок.
Ветер метался по улицам и откликался во мне мощью стихией. Его упорство соответствовало моему настрою. Он подгонял в спину, шумел в ушах и подзаряжал силой.
Я даже подумал, что может начать с этой стихии. Тем более дуальная сила, стихия земли, для артефактора была одной из самых полезных. Граф Вознесенский-старший как раз такой и владел.
Перед нужным домом князя Нарышкина я появился в гораздо лучшем настроении. Что мне какие-то ростовщики и их тайные покровители, когда меня ждет самое увлекательное приключение во всей жизни? Они просто помеха, которую нужно устранить.
Консьерж со мной был предельно вежлив и изо всех сил старался не показать, что являться без приглашения в такое важное место — неприлично.
К чёрту этикет, Пархомовых о своем визите я не собирался предупреждать.
Пусть будет приятный сюрприз.
Меня любезно проводили на третий этаж по широкой мраморной лестнице, устланной ковром. Резиденция как раз целый этаж и занимала.
Справедливости ради, ждать меня не вынуждали.
Приняли сразу же, в шикарно обставленной гостиной. Тут явно любили произвести впечатление. Но я смотрел только на двух мужчин, вальяжно развалившихся на диване напротив меня.
И не скажешь, что злодеи. Опрятно выбриты, хорошо причесаны, одежда с иголочки. Часы, запонки, галстук — всё гармонично подобрано и выглядит невызывающе. Не очень похожие внешне, но одинаковые.
Идеальная картинка, чтобы пустить пыль в глаза.
Ничего, я разворошу это осиное гнездо.
— Господа, я тут чтобы обсудить договор, заключенный вами с графом Вознесенским, — пропустив светский обмен любезностями, сразу сообщил я. — Я желаю его расторгнуть.
Пархомовы переглянулись. Сумел поколебать их невозмутимость. Они, вероятно, думали что я стану заискивать и просить отсрочку.
— Уважаемый Александр Лукич… — доверительным тоном начал один из них, рыжеволосый Афанасий.
— Ваше сиятельство, — спокойно поправил я его.
— Ваше сиятельство, — он и не подумал извиниться за неподобающее обращение. — Мы с огромным удовольствием пойдем вам навстречу.
— Тем более в таком деликатном деле, как долги благородного рода, — перехватил второй, Василий. — Нам тоже совершенно не хочется предавать дело огласке.