Я как раз намазывал икрой миниатюрный картофельный оладушек, когда во входную дверь уверенно постучали.
Настолько неожиданный звук, что мы с дедом оба замерли, недоуменно переглянувшись.
Кто в такой час мог прийти без предупреждения? И почему его пропустили гвардейцы?
— Ты кого-то ожидаешь, Александр? — слегка взволнованно спросил граф и собрался подняться.
— Лука Иванович, не утруждайся, я сам открою, — остановил я его.
В холле я увидел Прохора, спешащего из кухни и жестом указал, чтобы слуга не подходил ближе. Поздние визитёры, кем бы они ни были, явно прибыли не с благими вестями.
На пороге стоял мужчина в идеально отглаженной ливрее с гербовым знаком на груди. За ним возвышался хмурый гвардеец, держа руку на кобуре.
— Кто вы? — я отбросил приветствие, моей вежливости был предел при подобных сюрпризах.
— Вам официальное послание от его сиятельства, графа Киселёва, Дмитрия Андреевича, — мужчина гордо задрал подбородок и протянул мне конверт. — Требуется немедленный ответ.
— Вот как — требуется? — я недобро прищурился на него.
Посланник побледнел и отступил на шаг. Но быстро опомнился и торопливо заговорил:
— У меня есть свидетель, — он оглянулся на гвардейца. — Что официальное письмо вручено и о его безотлагательном рассмотрении сообщено.
Офицер ответил ему насмешливым взглядом и вопросительно посмотрел на меня, многозначительно поглаживая табельное оружие. Киселёвский слуга понял, что гвардеец далеко не на его стороне и пугливо огляделся. В саду было темно, фонари уже погасили, со стороны улицы вход в дом был не виден.
— Ваше сиятельство, я всего лишь выполняю что велено, — взмолился он. — Не губите!
— Ладно, — я покачал головой гвардейцу, улыбаясь и открывая конверт. — Будет тебе ответ.
Письмо оказалось очень коротким. Александровский парк, рассвет, дуэль. Оформление на месте.
Я поднял глаза к тёмному небу. Граф Киселёв… Такого в памяти не находилось. Впрочем, это не означало, что мы не были знакомы и тот не попал под притягательную силу чувства юмора Вознесенского.
— Принято, — хмыкнул я и вернулся в дом, закрыв дверь.
Этого дуэлянта, похоже, придется убить. Иначе каждый рассвет я буду вынужден встречать в этом парке. А у меня и других дел полно.
Я набрал Головина и, услышав его голос, весело сообщил:
— Завтра нам с тобой, дружище, придётся встретиться пораньше.
Глава 17
Когда я вернулся в гостиную, дед уже поднялся на ноги. Я предложил свою помощь и, к моему удивлению, граф согласился. Не без раздумий и сделав вид, что это мне нужно, а не ему.
Я вызвался сопроводить его до спальни и, конечно, услышал вопрос:
— И кто же посмел заявиться без предупреждения в такое время? Только не говори мне, что это был Головин. Пусть он молод, но я был лучшего мнения о манерах капитана.
Скрывать было бесполезно, дед всё узнает из газет, так что я сознался:
— Сущий пустяк, Лука Иванович, ещё одна дуэль.
— С кем на этот раз? — проявил выдержку патриарх.
— Какой-то граф Киселёв…
— Не слышал о нём. Видимо, из новых дворян, — дед помолчал недолго и проворчал: — Вот в наши времена титул было получить не так просто. Да и получив, нужно было заботиться о репутации. Честь! Молодёжь совсем об этом не думает…
Я украдкой посмотрел на графа. Меня его реакция удивила — что же, никаких возражений или опасений?
— А ты не поглядывай, — заметил это дед и усмехнулся. — Мальчишки любят оружием помахать, кровь-то горячая. У меня по молодости тоже такое было. Недели без славной схватки не обходилось. А потом на настоящей войне побывал, и отбило желание дуростью этой заниматься. Ты не поймешь, да и слава богу.
Я прекрасно понимал, но говорить об этом не стал. А то не поймет уже он.
Да и спокойное отношение Вознесенского-старшего к дуэлям было объяснимо. Смертельного исхода не было уже очень давно. Развлечься, выпустить пар, унизить — вот цели нынешних дуэлей. Убить противника считалось столь же неприличным, как и отказаться от вызова.
И, как бы мне ни хотелось прибить Киселёва в назидание остальным желающим, лучше было этого не делать. Так что свой первоначальный порыв я, не без сожаления, отмел.
Но вот покалечить так, чтобы поняли другие — однозначно.
— Только будь осторожнее, Саша, — всё же чуть встревожился Лука Иванович. — Не нравится мне это всё. Чувствую — неспроста.
Я заверил патриарха, что вниму его предостережению, помог устроиться в постели и сам отправился спать.
На этот раз до Александровского парка я дошёл пешком. Небо хмурилось низкими облаками, было прохладно, и это отлично прогоняло остатки сна.
Первым сюрпризом стало полное отсутствие зрителей.
Противоположный берег канала пустовал, окутанный утренним туманом.
На стороне противника собралась компания из четверых мужчин. Трое мне были незнакомы, а вот последний оказался тем самым штабс-ротмистром Веселкиным, что оформлял нас с княжичем.
Он постоянно работает на выезде или поспособствовали Оболенские?
Впрочем, меня это волновало меньше, чем выражение лица Головина. Друг был озадачен до такой степени, что не заметил меня, пока я не подошел вплотную.
— Коля? — тихо позвал его я.
— Мне это не нравится, — капитан очнулся и поднял руку, показывая той стороне, что нам нужно время, прежде чем приступить к оформлению дуэли.
— Да, меня тоже начинают утомлять эти ранние прогулки. Но я быстро разберусь, не переживай. Успеешь и позавтракать у нас, и на службу не опоздаешь.
— Саша, — он нахмурился. — Всё очень серьезно, а ты снова шутишь. Ты знаешь, кто такой граф Киселёв?
Я помотал головой.
— То есть ты даже не удосужился разузнать о своёим противнике? — возмутился Головин.
Ну да, мне было всё равно, кому надавать по шее. Я снова помотал головой и зевнул, воспитанно прикрыв рот рукой.
— Я даже не стану это комментировать. Но вот, что узнал я. Графский титул Киселёв получил в начале этого года, за особые заслуги перед империей. Такими причинами обычно маскируют секретные заслуги, конкретику о которых знают лишь в военных ведомствах.
— И что такого? Граф — тайный агент и поэтому опасен? Николай, для меня он всё равно не представляет угрозы…
— Граф сам не собирается участвовать в дуэли, он выставляет официального бретера.
Я удивленно вскинул брови. Это было крайне странно. Возможность выставить вместо себя другого была позволена законом. Но пользовались ей очень редко, и никогда — вызывающая сторона. Смысл так срочно вызывать меня на дуэль и выступать не самому?
— Вот именно, — друг согласился с моей реакцией. — Мало того, Киселёв вообще в столице замечен до вчерашнего дня не был. Графство его где-то в Зауралье, но был ли он там или где в другом месте, тоже неизвестно.
Теперь и мне это начинало не нравиться. Какие претензии могут быть ко мне у новоиспеченного графа из дальней губернии?
— Причина вызова? — спросил я, бросив внимательный взгляд на другой конец поляны.
Все, кроме штабс-ротмистра, стояли к нам спиной. Кто из них обиженный, я разобрать не смог. Вероятно тот, что был одет в самый дорогой костюм. Вряд ли бретер будет драться в неудобной одежде.
— Всё законно, — вздохнул Головин. — Киселёв посватался к дочери Стрижинских. Ну и граф Стрижинский выставил условие для заключения брака — наказать некоего дворянина, который отбросил тень на честь его драгоценной Анны. Анна Стрижинская тогда фрейлиной императрицы служила и из-за слухов её попросили со двора удалиться. Как раз перед твоим исчезновением это и случилось.
В памяти возник невнятный образ какой-то смешливой белокурой красавицы среди шелковых простыней шикарного номера отеля «Империал». Помнится, графская дочурка тогда сама усиленно напаивала меня, словно это было нужно. Можно же просто попросить…
Я усмехнулся, а капитан осуждающе фыркнул и продолжил:
— Сама она эти слухи и распространила, но это уже неважно. Повод есть, если ты только не будешь оспаривать вашу связь. Можно открыть дело о клевете и это отсрочит…
— Нет, — перебил я его. — Я никогда не стану вмешивать девушку в подобный скандал. Тем более, что это не клевета. Да и я буду хорош — обвинять девицу в соблазнении? Николай, ты не выспался?
— Но такой вариант…
— Это не вариант, — отрезал я. — Откуда у тебя вообще такие идеи?
— Я думаю, что тебя хотят убить, — выпалил он, понизив голос. — Это всё попахивает грандиозной подставой, Саша. Свидетелей нет, противник — профессионал, граф и вовсе появился ниоткуда. Ты что, не видишь к чему идёт?
Это было уже очевидно.
Бретера, вероятно, даже как-нибудь накажут. Оштрафуют, например. Участвовать в дуэлях запретят. Киселёв сошлется на то, что наёмние перестарался, наверняка там боевая травма психическая найдется или подобное. Граф вообще не при чём, ничего такого не планировал и не приказывал.
Придраться будет не к чему, особенно единственному родственнику, у которого на то нет средств. Да и вряд ли силы останутся после такого удара.
Интересно.
— Ну, так даже лучше, — улыбнулся я.
— Ты с ума сошел? — Головин выпучил глаза. — Ты что, собираешься в этом участвовать? Откажись от дуэли. Я найду деньги, чтобы заплатить отступные.
— Граф, — мой голос похолодел. — Никаких отступных. Никаких отказов и отсрочек. И больше подобных предложений я от тебя слышать не хочу, я ясно выразился?
— Ясно, — капитан отступил на полшага. — Извини, я просто…
— Да-да, переживаешь за меня. Ты лучше переживай по поводу того, где мы с тобой будем отмечать, — я вернул улыбку. — Всё, давай подпишем бумаги и уже поскорее с этим закончим.
Головин подозвал Веселкина, и тот с немым укором в глазах занялся оформлением дуэли. Всё таки было непохоже, что штабс-ротмистр замешан, просто не повезло.
В бумагах конечно же был пункт «до любого исхода, удовлетворяющего сторону явного победителя». И такая сумма отступных, что я присвистнул. Дорого я стою, приятно.