Женщина ведет указательным пальцем по стене. Дина оборачивается и видит надписи, сделанные маркером. Теперь придется сидеть дома, в пустоте, и глотать собственную боль.
— Может, хватит? — говорит Дина. — Мне это надоело…
Лифт ползет вверх на восьмой этаж. Хоть бы кто-то зашел…
Кабина лифта немного подрагивает, где-то за стенами негромко гудит механизм. Никогда это издевательство не кончится.
Дина вышла на площадку и повернула направо, чтобы подняться на площадку девятого этажа. Ее так и шатало в разные стороны. Казалось, она потеряла вес, превратившись в воздушный шарик, и только чудом не поднимается к потолку. Вот и металлическая дверь, ведущая в коридорчик, превращенный соседями в подобие кладовки.
Дина подносит руку ко рту и сильно кусает себя за правое предплечье.
Долго не разжимает зубов, жмурится, выступают слезы. Боль бежит по нервам, добирается до мозга. Пелена полузабытья исчезает. Предметы более отчетливы.
Пробует вставить ключ в замочную скважину. Вокруг прорези серая краска облупилась и походила на синяк, окаймляющий глаз. Несколько раз Дина промахивается, точно пьяная. Тогда сжимает левой рукой правую, фиксирует.
Вот она и дома, еще одна дверь — будет ли им конец. Включает в прихожей свет, не думая идет в большую комнату и включает с пульта телевизор.
Возникшее было чувство чужеродности прошло. Рюкзак шлепнулся возле стенки, ботинки разлетелись в разные стороны.
Вода, горячая вода, ничего больше не хочу, вода и спать, спать…
Дина быстрым шагом прошла на кухню, открыла холодильник и вцепилась в коробку с апельсиновым соком. Глотала жадно, позволяя тоненьким ручейкам стекать по подбородку. Пару раз передохнула. Пол-литра сока как ни бывало.
Рыгнув, Дина схватила с тарелки кусок копченой колбасы и запихнула в рот. Черт возьми, она ж давным-давно не ела! У Сержа было немного пепси и несколько глотков минеральной воды. О существовании аппетита она тогда забыла. Зато он проснулся сейчас.
Дина утерла рот рукавом куртки, позабыв о том, что собиралась переодеться и принять душ. Мысль о еде вытеснила все другие, казавшиеся незначительными.
Обследовав холодильник, Дина нашла кусок сыра и стала грызть его.
Обертку раскидала по полу. Отрывала зубами и выплевывала. Мать, конечно, устроит ей выволочку, станет говорить, что в таком возрасте пора научиться не быть свиньей. Разгуливая по квартире, Дина дошла до приоткрытых входных дверей. Неужели это она забыла? Девушка посмотрела в коридор. Внешняя железная дверь закрыта. Дина тихо засмеялась. Казалось бы, дома ей бояться нечего.
Она допила сок сидя в гостиной и глядя в телевизор. Передачи и рекламы так и шли практически без звука. Дина воспринимала информацию лишь глазами, да и то с трудом.
В конце концов на нее стал наваливаться сон. Про душ она и думать забыла. Голова отяжелела, тело будто погрузилось в желе, внутри которого каждое движение давалось с трудом. У Дины хватило сил только для того, чтобы выключить телевизор. Экран мигнул и погас уже после того, как голова девушки коснулась диванной подушки.
Сон в этот раз безо всяких видений.
Где-то звонит телефон. Звук отдаленный, какой-то ненастоящий. Он вполне может быть продиктован спящим сознанием. Дина всплывает на поверхность. По телу пробегает судорога, оно дергается, выбрасывая ее в действительность.
Открывать глаза неохота. Так бы и лежать без конца и умереть в этом положении. Болезненно стучит сердце. Дина стонет.
Усилием воли она все-таки разлепляет веки. Телефон продолжает звонить.
Настойчивые трели идут со стороны столика, Дина вспоминает, что именно туда бросила сотовый. Чтоб ему провалиться!
Дина опять издает стон протеста. Сползает с дивана на пол, на четвереньки, поднимается, нарочно медленно, надеясь, что мобильник заткнется. Ничего подобного.
Пока она нащупывает на стеклянной столешнице трубку, та звонит, словно в другом измерении у самой перегородки между этим миром и тем. Иллюзия расстояния полная.
Наконец-то получается, трубка оказывается в пальцах, Дина давит большим на клавишу.
— Алло…
Сначала там молчат, слышно дыхание. Не совсем пришедшая в себя, девушка слушает, а потом хрипло повторяет:
— Алло… Я здесь.
Она вспомнила про пустую квартиру и каплю крови на бетоне. Свежую.
Здание здравого смысла опять покачнулось от подземного толчка.
Сейчас кто-то мне расскажет все эту историю. Я ведь хотела все знать.
— Дина! — Голос Сержа ее оглушил. Барабанная перепонка отозвалась резкой болью. — Ты там? Связь почему-то плохая…
— Да здесь я… — ответила она, морщась. — Что ты так орешь?
— Дождь, ливень… У нас тут гроза, такие бывают в июле, но не в сентябре…
Дина поглядела на часы, висящие над телевизором. Проспала она минут сорок, не больше.
— Что тебе надо? Я сказала не звонить… Делать тебе нечего?
— Я решил проверить… все нормально? У меня плохое ощущение, чувство плохое, понимаешь…
— Послушай, хватит чушь молоть. У меня куча дел. У меня все идет своим путем. Понимаешь, все это банально… Звонить и говорить фразами из фильмов.
— Дина, я просто хотел узнать. Сама ведь понимаешь, происходит непонятно что…
— Как ты меня утомил! — Дина заходила по комнате, потирая лицо. На ней все еще была мокрая одежда, но она ее почти не замечала. — Не строй из себя няньку, терпеть этого не могу, ты слышишь?..
— А если что-нибудь произойдет?
— Например?
— Не знаю.
— Не знаешь, так не говори. Ты все равно не поможешь и даже не будешь в курсе, если мне на голову упадет кирпич.
— Но ты ведь не рассказала кое-чего, — отозвался Серж.
— Это как?..
— Вот я и спрашиваю…
— Иди знаешь куда!..
— Это не поможет.
— Хватит наглеть, достал.
— Кто эта женщина? На записи. Может, ты все-таки знаешь! Ты в курсе…
— Не ори.
— Я хочу до тебя достучаться, я чувствую, что здесь… это не просто так, никаких дефектов на пленке нет, я звонил одному знакомому…
— Блин, ты ему рассказал?
— Нет. Я просто намекнул, может ли такое произойти. Этот товарищ профессионально снимает на видео, владеет монтажом. Его ответ отрицательный.
Пришлось насвистеть, что это в одной книжке я прочел… Понимаешь, значит, призрак там был, рядом с тобой, в коридоре. Это женщина. Я смотрел несколько раз. Контуры нечеткие, но это женщина, точно.
Дина смотрит на свое отражение в серванте. Лицо такое же бледное, глаза — темные провалы, ведущие в никуда.
— Я ничего не знаю, да и откуда мне… Ты точно не проболтался?
— Точно.
— А кассету уничтожил?
— Да. Пленку выдернул, а на той, что в камере, все стер. Эта хреновина меня пугает, ничего не поделаешь. — Серж засмеялся. — Конец всему…
— Ну и все, на том и распрощаемся, все, пока, — сказала Дина.
— Но ты звони если что, лады?
— Если будет пожар — обязательно. Прибежишь с двумя ведрами воды и получишь медаль.
В ответ — смех. Дина отключает связь, идет к себе в комнату, бросает телефон на постель. Она зла и растерянна, от этого одиночество проступает более явственно. Ей уже хочется увидеть отца или мать, почувствовать их присутствие, услышать их живые голоса. За эти четыре дня на нее вылилось столько всего, сколько не было за последние три месяца.
Для меня одной слишком много, подумала она, открывая платяной шкаф. Мне это не нужно. Почему именно я?
Дина сняла мокрую одежду, приготовила чистое белье и разложила его на кровати. Потом отправилась в ванную. Промокшие вещи упокоились в корзине под крышкой. Дина включила горячую воду, такую горячую, какую только можно терпеть. Нет, она сядет в воду — душа не надо. Лучшего способа сбросить с себя напряжение в мире, пожалуй, нет.
Пока ванна заполнялась, Дина голышом сидела на ее краю и смотрела на поднимающийся пар. Наконец-то тишина и покой, она использует отведенное ей время до прихода родителей на полную катушку.
Дверь за ее спиной приоткрыта, отсюда видна часть коридора. Если бы Дина выглянула сейчас за порог, то заметила чуть покачивающееся овальное зеркало на стене.
Погружаясь в воду, она подумала, не перегнула ли палку. Ощущение на грани боли. Собственно, это и есть боль, кожа требует холодной воды. Дина поворачивает рычажок в нужном направлении. Пришлось чуть подождать, пока температура упадет.
Может быть, совсем нехорошо, что она отшила Сержа, но ведь правда — он бередил то, от чего Дина всеми силами пыталась убежать. Совал ей под нос всю эту мерзость. Откуда ей знать, что там за «привидение»? Ей не нравится, что Серж пробует связать аномалию на пленке с ней. Если он не выдержит и проболтается, пиши пропало. Житья ей в школе не будет.
Очутившись в воде по шею, Дина поняла, что неожиданно возбудилась.
Трогает грудь. Соски топорщатся, твердые, как виноградины.
Дину пропускает правую руку между ног.
Она закуталась в розовый халат, выключила в ванной свет и вернулась в свою комнату. Голые стены с двумя-тремя старыми календарями, на которых изображены котята. Отметины прошедших лет. Пол паркетный, на нем нет ни ковра, ни какого-либо специального покрытия. Кровать под окном, стол с компьютером у стены, книжные полки, вписывающиеся в угол. Шкаф, стулья, еще один свободный стол, на котором лежит и стоит всякое барахло. И еще остается место — прямоугольный пятачок посередине, прямо перед кроватью, которая напротив двери.
Дина поставила на тумбочку стакан с водой. Вспомнила неизвестно в который раз сегодняшний сон. Вода превращается в кровь. Она пила ее будто бы наяву. Кровяное пятнышко на бетоне возле пустой квартиры. Дина тщательно обследовала свои джинсы и трусики, уверенная, что она не могла оставить такое. Исключено.
Выход один — записать это в список неразрешимых загадок. Обозвать, например, полтергейстом. Или игрой воображения, сбоем в психике, рождающей потрясающе реальные галлюцинации.