Торжественные речи старика казались ей докучливыми, но больше всего пугало, как внимательно он глядит на нее. Озомена опустила глаза, чувствуя на себе притягивающий взгляд старика. Она попыталась разжать зубы и расслабиться.
– Может, ты что-то хочешь спросить у меня? – Оруке Нвосу опустился на соседний стул. – Я смогу помочь тебе, но прежде всего ты должна понять, что Общество леопардов – это тайное общество. И я знаю лишь то, что относится к твоей семье, поскольку твой прапрадедушка, бывший леопардом, открылся моему отцу, а тот, в свою очередь, рассказал все мне. Моя обязанность – быть проводником, быть Иси[72] Идемили в нашей деревне. Она разговаривает со мной, а я передаю ее слова жителям Обы. Я глашатай всего того, что проистекает от ее алтаря.
Озомена нервно выдохнула. Чем больше рассказывал Оруке, тем хуже все становилось. Общество леопардов? Вообще-то старик описал его на языке игбо как оту нзузо – то есть «тайное общество». Только этого ей не хватало.
– Я не хочу ничего знать об этом, – выпалила Озомена, а потом прибавила для приличия: – Сэр… – Она уже терзалась смутными сомнениями. Неужели ее семья имеет отношение к тайным обществам?
Оруке Нвосу обратил свой взгляд на бабушку Озомены.
– Ни Эменике, ни его жена ничему не научили своих детей, – сказала бабушка, неодобрительно пощелкав языком.
Оруке грустно посмотрел на бабушку и опустил руку на ее плечо. Из-под складок его одеяния проступило его старческое узловатое колено, обтянутое тонкой, охряного цвета кожей, гладкой и обсыпанной белыми пятнышками. Наклонившись, он вытащил из-под деревянной лавки эмалированную миску и протянул ее бабушке.
– Перед вашим приходом мы преломили колу, – сказал он.
Бабушка взяла из миски кусочек лилового ореха, соскребла с него мякоть нижними зубами и принялась жевать. Озомена оглядела комнату, предполагая, что, наверное, тут есть кто-то еще, если уж старик сказал «мы».
– И ты возьми, – сказал старик, протягивая миску девочке. Она смутилась. Сердце так сильно билось, что отдавалось в горле. Озомена была ребенком, и никто никогда не предлагал ей колу. Она неуверенно взяла один кусочек, зажав его в ладони, но Оруке Нвосу жестом предложил ей надкусить орех. На вкус мякоть была сухой, как мел, и горькой. Озомена судорожно проглотила ее.
А потом Оруке заговорил:
– Давным-давно, когда отец моего отца еще жил на этом свете, в нашу деревню пришел человек, прося защиты. Человек тот был леопардом. Это был отец отца твоего отца – Нвокереке Идимогу.
Озомена немного успокоилась, так как любила слушать сказки.
– Никому неведомо, откуда он пришел, но на теле его были глубокие раны, от которых любой обычный человек просто бы умер. Были на нем и другие отметины, свидетельствующие о том, что он обладал большим знанием. Он появился в наших краях как раз в те времена, когда во многих областях влияние подобных обществ начали выкорчевывать. С одной стороны, таких людей убивали миссионеры, а с другой – белые солдаты. Мы не знаем – то ли его хотели взять в плен, то ли просто убить, но его враги определенно не преуспели в этом.
Тут бабушка немного добавила от себя:
– Твой дедушка рассказывал мне, что в тех местах, откуда он пришел, его настигла беда. Ты знаешь, что такое очу?
Озомена отрицательно покачала головой.
– Очу – это табу, очень нехороший поступок. Твой предок, он гбулу очу, совершил тяжкое преступление. В те времена пришлось уходить далеко от дома, чтобы возделывать землю. И пока твой предок отсутствовал, кто-то продал в рабство его жену и детей. И когда он вернулся, в нем возобладал леопард, и он…
– Он что, умел превращаться в леопарда? – выпалила Озомена, хотя знала, что нехорошо перебивать старших.
Бабушка строго посмотрела на нее.
– Он убил людей, которые были в этом замешаны, и даже убил торговца рабами, который был важен для одного из белых, – продолжил за бабушку Оруке.
– И конечно же, ему пришлось бежать далеко-далеко, чтобы его не нашли, – вставила бабушка. – Об этом и рассказал мне твой прадедушка, а он, в свою очередь, услышал эту историю от своего отца. Так вот, твой предок все шел и шел, питался подножным кормом, как дикий зверь. И когда он пришел сюда, ища помощи… – Бабушка заколебалась, не зная, стоит ли говорить дальше. – Одним словом, люди, охраняющие деревню, очень нехорошо поступили, избив его.
– Но почему? – Озомена нахмурилась, чувствуя, что этот рассказ пронял ее до глубины души. – Он что, опять кого-то убил?
– Нет, просто люди испугались его.
– Но почему? – снова спросила Озомена. Она представила себе этого уставшего беднягу, который даже был вынужден есть траву – прямо как Навуходоносор из Библии.
– Тот человек был высоким, огромным, даже устрашающим. По крайней мере, мне так рассказывали. Я не могу знать, почему так вышло, меня же там не было. Возможно, он хотел напасть на них, – предположила бабушка.
Дальше заговорил Оруке:
– Как бы там ни было, Идемили взяла его под свою защиту. И в благодарность Идимогу использовал свой дар, защищая Обу, Деревню Девяти Братьев, а также все деревни вокруг.
– Значит, мой прапрадедушка убил людей, – сказала потрясенная Озомена. – И скольких же?
Бабушка откусила кусочек колы и мелко по-кроличьи зажевала.
– Очу, очу. Нам запрещено говорить об этом, и понятно почему. Мы пытаемся тебе все объяснить, просто слушай внимательно.
Пристыженная, Озомена опустила глаза и уставилась на ступни Оруке Нвосу. Они были маленькими и аккуратными, как у женщины, а ногтевые пластины – длинными и ровной формы. На щиколотках болтались грязные нитки с бусинами.
– Да-да, – добродушно поддержал бабушку Оруке. – Леопард совершает очень важные дела. Он способен бродить и в этом мире, и в потустороннем, и в любых других мирах. Неважно, в какое событие ему нужно попасть, он способен совершить путешествие даже в самые давние времена. – Оруке эмоционально щелкнул пальцами. – Нет такой двери, которую не открыл бы леопард своей когтистой лапой. Допустим, человек совершил преступление, а потом умер, решив, что избежал наказания. Но леопард отыщет его и в загробном мире. То же самое можешь совершать и ты.
Озомена возвращается к началу истории и спрашивает:
– Но если наш род не отсюда, то где тогда наша родина?
Озомена понимает, что только этим и объясняется эта фамилия с необычным звучанием. Видно, лишний слог убрали ради того, чтобы приспособить ее к местному наречию. Если честно, Озомена совершенно сбита с толку.
– Наша родина – тут, – говорит бабушка, оскалив зубы. – Судьба привела Идимогу в эти края, и он остался тут жить. Он использовал своего леопарда для защиты деревень. Так что никто не посмеет прогнать тебя, особенно теперь.
– О да. Ведь в тебе кроется мощь твоего предка, – с гордостью произносит Оруке. – Ибо со времен наших праотцов именно леопарды поддерживали тут порядок.
– Прямо как армия, – вставляет бабушка.
– Нет, как тайное общество, – поправляет ее Оруке. – Леопарды были сильными и всемогущими. Любой, кто посмел возразить им, не уходил живым. – Старик кивает, словно поддакивая самому себе. – Леопарды вступили в схватку с британцами, и те бежали. Белые забрали бы гораздо больше нашего народу, если бы леопарды не боролись с ними.
Наконец до Озомены доходит истинная суть разговора, и глаза ее расширяются от изумления. Надо же, а ведь Оруке с бабушкой едва не убаюкали ее своей сказкой. Сразу же вспомнилось, с каким почтением Оруке поздоровался с ней и с каким волнением бабушка говорила о «даре».
Этот дар и есть мощь леопарда.
До Озомены слишком долго все доходило, ведь она воспринимала все на свой детский манер. А тут как-то вдруг и стул показался слишком жестким, и в самой хижине то холодно, то жарко. Сейчас в ней боролось множество ощущений – недоверие, брезгливость и страх, тошнота. Если ее прапрадедушка был столь прекрасен, тогда почему ее отец, имя которому Эменике, все скрывает от Приски и Мбу?
Не обращая внимания на смятение девочки, старик говорит:
– Есть вещи, что я знаю, многое мне также неведомо. Но я точно знаю, что с тех пор мы жили тут без страха. Да будет тебе известно, даже во время войны нигерийские солдаты обходили эти места стороной. Об этом позаботился твой дядюшка Одиого.
Война. Зверь. Убийство. Озомену пробирала нервная дрожь. Судьба леопарда не сулила ничего хорошего.
Быстро вытерев нос платком, бабушка спрятала его за пазуху.
– Одиого выбрал тебя, – сказал Оруке Нвосу. – Но ты сама должна решить, съешь ты леопарда или нет, у нас это так называется. Все зависит от тебя и твоего чи[73]. Ты должна согласиться по собственной воле, иначе ничего не получится.
– Да, верно, – поддакивает бабушка.
– Но что, если я не хочу получать этот дар? – тоненьким голосом спросила у бабушки Озомена.
– Не хочешь, не надо, – пожимает та плечами, но девочка чувствует ее разочарование.
Но вот Оруке совершенно потрясен.
– Никто прежде не отказывался от этого дара. – Он опускает голову, впав в глубокую задумчивость.
Бабушка со вздохом сплетает руки на животе и молчит, как в рот воды набрала.
Оруке откашливается.
– Да, но если ты отказываешься, то и твое чи тоже должно отказаться. Леопард силен, и съесть его может только сильный.
Озомена пускается в мысленные рассуждения. Могут ли леопарды менять свой облик? И почему ее дядя не выбрал Мбу? Ведь она гораздо сильнее и даже злее, к тому же первенец. Нет, это явная ошибка. На какое-то мгновение Озомена решает, что вот он и ответ, и ей становится легче. Но потом она явственно представляет себе, как Мбу превращается в дикого зверя. Да она ее в фарш перемелет и не подавится. Озомена сразу же почувствовала себя такой маленькой и такой беспомощной. Как же следует поступить – отказаться от такого могущества или все же получить право на убийство? Ее предок был взрослым человеком, но леопард все равно над ним возобладал. Разве способен ребенок тягаться со взрослым? В горле запершило.