— Отопрешь, когда я постучу вот так: раз, два, три… Понял?
Адъютант закрыл дверь. Теперь свет проникал в сарай только сквозь щели в дверях и стене. Но глаза Валерки быстро свыклись с темнотой. Он просунул в отверстие в задней стенке сначала ногу, потом плечо, и без особых усилий проскользнул в соседний сарай.
Мамочки! Да ведь здесь целый клад! Старое кровельное железо, обручи, дырявые миски, жестяных банок миллион — ну, словно кто-то нарочно приготовил для него целую кучу металлического добра.
Валерка не стал терять времени даром. Вскоре большая часть металлолома перекочевала через отверстие в Сережкин сарай.
Теперь хватит! Еще услышит кто-нибудь шум — и тогда…
Мокрый от пота, тяжело дыша, Валерка трижды стукнул в дверь. Она тотчас же открылась, и на пороге сарая появился Адъютант, сгоравший от любопытства.
Разинув рот от удивления, он посмотрел на груду металла, на Валерку и вдруг принялся дико хохохать.
— Ты что! С ума сошел! — накинулся на него Валерка.
— Ой, ты на себя посмотри! — визжал от восторга Адъютант. — Лицо все измазано. Усы какие! Как трубочист! Нет, как Мойдодыр!
Валерка ткнул его кулаком, и Адъютант сразу перестал смеяться.
— Чего дерешься!
Он скорчил гримасу, явно собираясь зареветь.
— Ладно, ладно, — примирительным тоном произнес Валерка. — Ты вот лучше скажи, как это все в школу перенести.
— Давай ребят позову, — предложил Адъютант, моментально позабыв про обиду.
Валерка презрительно фыркнул.
— Еще что! Я, понимаешь, собрал металлолом, может, на целый трактор, а они придут на готовенькое и будут кричать: «Мы тоже!»
— В продовольственном магазине тачка большая есть, — вспомнил Адъютант. — Попроси, а?
— Не дадут, наверное, — засомневался Валерка.
Но все же он решил попробовать.
— Для чего тебе тачка? — спросил высокий худой рабочий из магазина. Один глаз у него был забавно прищурен, зато другой — стеклянный — смотрел строго. — Баловаться, да?
Узнав, что тачка нужна для благородных целей, рабочий смягчился. Он не только разрешил взять тачку, но даже сам повез на ней первую партию металлолома — школа была недалеко. Валерка шел рядом, по-хозяйски придерживая тачку одной рукой, и гордо посматривал на прохожих. Вот сколько он собрал! Один!
На следующее утро в школе только и было разговоров, что о Валеркином металлоломе.
— Молодец! — похвалил его черноглазый секретарь комсомольской организации. — Теперь мы наверняка обставим ремесленников.
— Что и говорить! Он совершил подвиг… Давайте, ребята, назовем что-нибудь его именем, — предложил Евгений, красивым жестом откидывая назад свои мягкие светлые волосы. — Ну, скажем, этот коридор. Звучит-то как: школьный коридор имени товарища Валерия. Каково!
Валерка сиял. Но триумф был еще впереди. Только начался третий урок, как в дверь класса постучали. Вошел секретарь комсомольской организации.
— Извините, Надежда Алексеевна, — обратился он к учительнице. — Директор разрешил Валере поехать с нами сдавать металлолом. Он ведь знаете сколько собрал — больше всех!
— Что ж, — улыбнулась учительница. — Что заслужил, то заслужил. Можешь идти, Валера. Не забудь только уроки на завтра приготовить…
Через несколько минут Валерка уже сидел на телеге рядом с Иваном Ивановичем, комсомольским секретарем и Евгением. Он чувствовал себя на седьмом небе. Вот сзади лежат обручи, чайник, листы железа. Это ведь он все собрал. Он!
— Заедем сейчас ко мне, — сказал секретарь. — Заберем вчерашний металлолом — и на базу. Надо успеть к двенадцати. А то придется ждать, пока ремесленники сдадут.
— Ну, теперь им все равно крышка, — рассмеялся Евгений. — Хоть раньше нас сдадут, хоть позже — какая разница!
Иван Иванович потянул вожжу, и Цезарь свернул в переулок.
— Ты здесь живешь? В новом доме, да? — спросил секретаря Валерка. — И я тут, совсем рядом. Вон тот дом, видишь? Хорошие у нас дома, правда?
Он чувствовал себя со старшеклассниками на короткой ноге.
Телега въехала во двор и остановилась перед одним из многочисленных сараев. Они были построены совсем недавно. Вокруг валялись опилки, стружки, обрезки досок.
Секретарь сбегал домой, принес ключ и открыл замок.
— Давайте грузить!
Он широко распахнул дверь.
Первым в сарай вошел Иван Иванович.
— Хлопцы! — раздался его недоуменный голос. — Да куды ж наше барахло подевалось? Тут и половины нету.
Секретарь и Евгений встревоженно переглянулись и разом, как по команде, шагнули в сарай.
У Валерки вдруг защемило сердце, словно в предчувствии беды. Он окинул тревожным взглядом стройные ряды сараев.
Ой! Ведь они же пристроены к другим сараям. У них общая задняя стенка. А те сараи, что позади, это ведь…
Ой! Это же их сараи… Ой! Что он наделал!
— Доска в стене выломана! Безобразие! — послышались из сарая возмущенные голоса.
— Хотел бы я знать, кто это!
— Кто! Ремесленники, конечно.
— Погодите, вот значок какой-то лежит.
Евгений вышел из сарая на свет.
— Значок спортсмена третьего разряда, — растерянно произнес он, рассмотрев находку. — Мой значок! Как он сюда попал?
И вдруг глаза его расширились.
— Валерка, иди сюда! — крикнул он. — Валерка! Валерка!
Но Валерка был уже далеко.
Его ноги неслись так быстро, что он за ними едва поспевал.
Римская монета
Бывают же на свете везучие люди!
Вот, например, Павлик Малышев из четвертого «Б». Пацан, как пацан, ничем не примечательный. Маленький, худенький, постоянно носом шмыгает. И надо же — как раз его родному брату Александру взяли и присвоили звание Героя Советского Союза! За подвиг на границе. И Павлик, этот самый шмыгающий носом Павлик, одним махом вознесся на недосягаемую высоту.
Первое время Павлик был вне себя от счастья. Он купался в лучах славы, исходившей от золотой звезды брата. Какое уважение! Какой почет! Идет по школьному коридору, а позади шепот: «Смотри! Тот самый…» Ребята из старших классов здороваются за руку. И даже тот долговязый мальчишка, который на прошлой неделе отобрал у Павлика котенка, да еще впридачу стукнул по уху, теперь смотрит на него с восхищением и завистью.
Шутка сказать: брат героя!
Но прошло несколько дней, и Павлик стал замечать нечто неладное. Впервые он почувствовал это на уроке физкультуры. Надо было перепрыгнуть небольшую каналу. Павлик отошел, разбежался, но возле самой канавы, когда оставалось только прыгнуть, испугался и затормозил. Ничего в этом особенного не было — многие ребята не решались прыгнуть с первого раза. Но тут кто-то произнес громко и насмешливо:
— А еще брат героя!
Павлик покраснел до корней волос. Разбежался снова и, преодолев страх, перепрыгнул злополучную канаву.
С того дня все и началось. Если раньше он со спокойной душой принимал честно заработанную тройку, то теперь Анна Дмитриевна непременно напоминала:
— Твой старший брат Александр учился куда лучше.
Дома тоже все вдруг принялись вспоминать Сашино детство. Саша был куда самостоятельнее. Сашу бабушка по сто раз не просила вынести ведро с мусором. Саша никогда не забывал выучить стихотворение…
Постепенно Павлик пришел к мысли, что взрослые выдумывают все про Сашу. Как будто для того, чтобы стать героем, обязательно носить мусорные ведра! Да и если разок не выполнишь домашнее задание, тоже сразу трусом не сделаешься. Факт, выдумывают! Чтобы он слушался. А где такого терпения набраться — все время слушаться!
Как раз в эти дни четвертый «Б» отправился на экскурсию в краеведческий музей. Ребята столпились возле одной из витрин. Экскурсовод показал указкой на плоский камень, величиной с ладонь:
— Вы видите здесь двусторонне обработанный листовидный кремень. Древние люди каменного века пользовались им в качестве наконечника копья и шли с таким оружием на свирепых медведей и огромных мамонтов.
— Где его нашли? — поинтересовались ребята.
— Прочитайте сами, там написано.
Возле камня лежала бумажка. Надпись гласила: «Наконечник копья кремневый. Верхний палеолит. Найден в верховьях Оби и передан в дар музею учеником четвертого класса 27-й школы Александром Малышевым».
Все, как по команде, взглянули на Павлика.
— Твой брат, да?
— Ага, — смущенно ответил Павлик.
Ему было неловко. Даже немножко стыдно. То, что он пока еще не герой — это понятно: мальчишкам героя не присваивают. Саша тоже не был героем, когда учился в четвертом. Но, оказывается, его имя уже тогда было известно. Он нашел оружие древнего человека и передал его в дар музею. В дар!
А Павлик что сделал — он ведь тоже в четвертом. Что он передал в дар? Ничего!
Выходит, Саша в самом деле был совсем другим…
Из музея Павлик пошел не домой, а к своему другу Андрею. Тот учился уже в шестом классе. Худой, угловатый, с тонким веснушчатым носом и сонными глазами, окаймленными короткими белесыми ресницами, Андрей был на целую голову выше Павлика. Ребята в школе его недолюбливали. Говорили, что он жадный и хитрый. Но Павлик не замечал, чтобы Андрей жадничал. Даже наоборот. Однажды Андрей одолжил у Павлика «Трех мушкетеров». А на другой день сказал, что ночью воры украли книгу, и дал взамен перочинный ножичек с поломанным лезвием. А ведь мог и ничего не дать — разве он виноват, что украли?
Так какой же он жадный!
Или вот недавно Андрей попросил на денек фотоаппарат «Смену», а папа не разрешил ему дать. Другой бы обиделся, а он рукой махнул и говорит:
— Ладно. В другой раз!
Нет, Андрей совсем не жадный. Наговаривают на него…
Андрей сразу же потащил друга на чердак играть в перышки. Павлик играл без всякого желания и проигрался в пух и прах. Посмотрел безучастно, как довольный Андрей аккуратно сложил в коробочку все его перышки, и спросил:
— Что бы мне такое передать в дар музею, как ты думаешь?
— В дар музею? — удивился Андрей, закрывая коробочку и пряча ее в карман. — Зачем?