Дерек сгорбился. Уставился себе под ноги, повесил голову. Как ребенок, которого заставляют доесть остывший обед.
— Ну?
Удивительно, но он шагнул к двери.
— Толкни меня, — приказала я.
— Зачем?
— Ты знаешь, мне нравится жестко. Толкни и отбери нож. Втащи меня в дом.
Дерек закатил глаза. Актером он был никудышным, но сделал, как сказано. Очень уж хотел своих лакомств.
24
Смотреть порно с унижениями — одно, а заниматься им — совсем другое.
Дерек, перепачканный моей мочой и слюной, голый, сидел на стуле, который я принесла в гараж. Я привязала его лодыжки к ножкам, затянула узлы, которым научилась в герлскаутах. Его руки были связаны за спинкой стула. Я вцепилась ему в волосы — запрокинула голову, наслаждаясь отвращением на его лице, пока он сплевывал с губ капли мочи.
— Думала, ты обрадуешься, — сказала я, проводя ногтем по его вялому члену. — Ты наконец увидел меня обнаженной.
Я скинула футболку и трусики на бетонный пол. В гараже было прохладно, по коже бежали мурашки.
— Я не знал, что ты меня обоссышь!
— Я полна неожиданностей, Дерек. Пора бы уже понять.
— Мы закончили?
— Даже не начинали.
— Разве ты недостаточно меня унизила?
— О, пожалуйста, — сказала я, игриво похлопывая его по предплечью. — Мы закончим, когда я кончу.
— Ни за что! — вскричал он. — У нас с тобой секса не будет! Ты скажешь, что я тебя изнасиловал. Дашь им образцы... образцы твоих...
Я рявкнула на него:
— С чего ты взял, что твой мелкий отросток отправит меня в рай?! Забудь о сексе, Дерек. Он для зануд. Оставляю его вам, пахнущим лосьоном Ромео, и вашим одержимым селфи шлюхам. Из этих тел можно выжать куда больше удовольствия.
Он просто смотрел на меня. Эта потрясающая ситуация предельно меня завела. Я словно превратилась в ревущий мотоцикл из костей и горячей плоти и снова летела, подхваченная черным танго садизма, сердце качало кислоту, в киске вскипал плутоний. Единственное, что в этом не участвовало, — желудок. Он издавал булькающие звуки, его сводило от голода.
Мелкий траходемон проснулся. Я почувствовала, как он шевелится, крутит живот, будто диарея, и прокляла гадкого комара. Еще не родившись, он пытался испортить мне веселье.
— Ты развлеклась, — сказал Дерек.
— Капельку.
— Капельки хватит.
— Говорит парень с полным ртом мочи! — Я рассмеялась. — Это я скажу, когда хватит мне и, что самое важное, когда хватит с тебя.
— Развяжи меня, — сказал он, оскалившись, — я хочу встать со стула.
— Ты еще не заслужил помощи.
— Мне насрать. Ты и не собиралась мне помогать! Это просто еще одна из твоих больных игр. Ты спятила, Ким! Тебе нужна помощь!
Я дала ему пощечину. Не разозлилась, просто хотела, чтобы восторг не исчезал.
— Развяжи эти гребаные узлы! — заорал Дерек.
— Нет.
— Сделка окончена!
— Не было никакой сделки.
— Какого черта ты от меня хочешь? — спросил он, голос поднялся на октаву, когда страх сжал его сердце.
Я взяла липкую ленту и скомканный носок с верстака, где их перед тем оставила.
— Хочу того же, что и любая девушка: чтобы мой оргазм был так же важен, как и мужской.
Он отвернулся, когда я попыталась засунуть носок ему в рот, и стал раскачивать стул, отчего тот трясся и лязгал.
— Помогите! — закричал Дерек.
Стояла ночь, двери гаража были закрыты, но соседи могли услышать, а я не хотела рисковать.
— Заткнись.
— Помогите! — снова закричал он, теперь уже громче.
Я пыталась засунуть носок ему в рот, но Дерек раскачивался и извивался так, что у меня ничего не выходило. Он орал и орал, и мое сердце заколотило в ребра, язык превратился в наждачку. Я потянулась к мясницкому ножу, оставленному на верстаке. Все происходило слишком быстро. Я хотела только напугать Дерека, но он рванулся ко мне. На миг я забыла, что связала его и он может только кричать, или просто хотела забыть. Все застилал пурпурный туман. Я чувствовала только яростное желание и кипящую боль в животе — дело траходемона. Мой защитный пузырь лопнул, лезвие сверкнуло перед глазами, словно серебряное крыло, поймало свет лампы наверху, и я вонзила его в горло Дерека. По инерции упала к нему на колени, и мы вместе рухнули назад.
Бетон встретил нас как кулак, основной удар пришелся на Дерека, но и моим локтям не поздоровилось. Дерек хватал ртом воздух, нож дергался в горле, когда он пытался вздохнуть. Мне на ум пришла агония мистера Блэкли — счастливое воспоминание, прокручивая которое я часто мастурбировала. Но мне не удалось перерезать артерию или вонзить нож достаточно глубоко. У Дерека была слишком крепкая и мускулистая шея. Набрав в грудь воздуха, он открыл рот, чтобы заорать снова. Я села на него, выдернула нож из шеи и вонзила ему в живот. Короткий вздох, и его глаза распахнулись. Я повернула лезвие, представив, как его кишки обвивают сталь змеиными кольцами. Моя киска была чуть ниже его раны, вялый член прижимался к моему анусу, и, когда нож вышел наружу, его желудок приподнялся, выплевывая темно-красные струи крови. Они побежали по бокам Дерека и собрались в расселине моих половых губ.
Я содрогалась в бешеной течке.
Прежде чем он успел закричать, я снова ударила, навалившись на нож всем телом. Напрягая каждый мускул, повернула лезвие, и из новых ран завоняло дерьмом. Я пробила какой-то важный орган, но этого было мало. Мне хотелось еще. Всего, до последней капли. Меня сотряс демонический гром. Тело стало оболочкой из кожи и жил. Сознание покинуло его и превратилось в призрака. На смену жестокости явилось безумие — так и должно было случиться, но я наслаждалась каждой секундой, каждой раной, каждым пронзающим плоть ударом, каждым плевком желчи.
Убийство Дерека наполнило мою душу божественным светом.
Еще один удар, и я оставила нож в ране и начала бить парня по лицу. Он был все еще жив, но отключался и не пытался защититься. Я молотила Дерека до тех пор, пока не заболели костяшки, а потом схватила его безжизненный член, засунула в липкую от крови киску и кончила, когда он умер — все еще внутри меня.
Проклятье.
Все случилось так быстро. Я вела себя как сучка в течке, забыла обо всем. Желание взяло надо мной верх, и ситуация вышла из-под контроля.
Дерек Шехтер лежал мертвым в моем гараже. Везде была кровь. Я вся промокла. Тело дрожало так, словно сейчас зима, каждый инстинкт подсказывал: беги, но бежать было некуда. Мне не скрыться от того, что я сделала.
Проклятье.
Я попыталась распутать клубок мыслей.
Сперва подумала о камере наблюдения. На ней не было звука. Хорошо. Она засняла Дерека, вломившегося в дом и схватившего меня за шкирку, как я его и просила. Мне хотелось использовать это видео для дальнейших обвинений. Он запугивал меня из-за того, что я против него свидетельствовала, заявила бы я. Конечно, я подумывала обвинить его в попытке изнасилования, но не хотела, чтобы люди представляли, как он надо мной надругался. Не стоило портить имидж. Можно ли было повернуть все так, словно Дерек собирался изнасиловать и убить меня?
Мы оба раздевались, и он был внутри меня. Я могла снять веревки и связать себе руки, но разве на его запястьях и лодыжках не останется следов? Возможно, стоило сказать, что Дерек связал себя из какого-то извращенного удовольствия. Конечно, я могла заявить, что он надо мной надругался и угрожал убить. Говорил о кайфе, который испытывал, убивая мистера Блэкли, о том, как его возбуждает идея, что, изнасиловав Кейтлин, он свел ее в могилу. Естественно, можно было приписать Дереку все мои тайные мысли.
Он напал на меня, мне удалось схватить нож и зарезать его.
Я могла себя ранить и наставить синяков.
Черта с два, мне ни к чему шрамы и кровоподтеки, я хочу оставаться красивой.
Я ударила его много раз. Это было зверское убийство. Поверят ли полицейские, что я распотрошила его в состоянии аффекта?
Я решила, что это неважно.
Не собиралась им звонить.
Глядя на изуродованный труп Дерека, я понимала, что не справлюсь. Даже если копы мне поверят, я просто не смогу это вытерпеть. Быть частью трагедии Кейтлин — одно. За этими печальными событиями следил весь город.
Роль второго плана в местной мелодраме сделала меня известной. Скрепила имидж, который я лелеяла, — образ невинной, но сильной девочки. Превратиться в жертву было совсем не весело. Я не хотела надевать эту маску — ходить по школьным коридорам с унылым лицом и слышать шепотки за спиной. Не хотела становиться жертвой изнасилования по тем же причинам, что и Кейтлин. Это бы стало пятном на всю жизнь.
А быть убийцей и того хуже, даже из самозащиты. Добавим к картине жестокость — зверскую, извращенную жестокость, — и это отравит жизнь. Я стану травмированной девочкой, получающей высокие оценки из жалости, а не в результате хорошей работы. Буду пропускать школу, а когда вернусь, стану фриком — хуже опарыша-новичка, который ковыряет в носу и читает гребаные комиксы про Человека-паука. Друзья исчезнут, учителя будут ходить на цыпочках, избегая смотреть мне в глаза. В школьных коридорах за мной потянется шлейф из крови Дерека. Все изменится, и придется начинать с нуля где-то в другом месте.
Нет уж, к черту.
Я работала без устали и достигла слишком многого, чтобы эта хрень разрушила мою жизнь.
Нужно было что-то делать, и быстро.
Скоро рассвет.
Давай, девочка. Ты через столько прошла. Можешь выдержать еще чуть-чуть.
Сперва я отвязала Дерека и перекатила его на разложенный брезент. Крови на бетоне было и так достаточно. Пришлось взяться за швабру и отбеливатель, но пятна были свежими и не впитались. Закончив уборку, я вернулась к телу.
— Засранец, — сказала я трупу.
Конечно, это была моя вина, но ничего бы не случилось, не явись он ко мне на порог. Теперь я осталась с тяжелым изуродованным телом. Впереди было много грязной работы.