зовут.
И вот посреди концерта, после одной из песен, парень опять кричит: «Эй, ты, Black Sabbath!»
В этот момент мое терпение лопнуло. Я подошел к краю сцены, посмотрел прямо на него и сказал: «О’кей, дружище, ты выиграл. Какого хрена тебе надо? Просто скажи мне. Что такое, а?»
А он посмотрел на меня этаким озадаченным взглядом и сказал: «Чуваки, вы совсем не черные».
Но это был наш единственный неудачный концерт.
Мы был потрясены, узнав, что альбом «Black Sabbath» так хорошо продается в Америке. Он стал лидером продаж и «Warner Bros», наша американская звукозаписывающая компания, была так им довольна, что решила задержать релиз альбома «Paranoid» до следующего января.
Мы собирали огромные толпы народу, и у нас появились группи. Самое веселое воспоминание о них связано с мотелем «Holiday Inn» где-то в Калифорнии. Патрик Мехен обычно бронировал нам самое дерьмовое жилье, и мы привыкли все вчетвером жить в одноместной комнате в каком-нибудь обшарпанном мотеле на окраине за пять баксов за ночь. А «Holiday Inn» был по нашим стандартам роскошным отелем: у меня в комнате были ванна, душ, телефон и телик. Там даже был водяной матрас – такие тогда были на пике моды. Вообще, мне они нравились – это как заснуть на покрышке, плавающей посреди океана.
Так вот, мы заселились в «Holiday Inn», я только что поговорил с Тельмой по телефону, как вдруг в дверь стучат. Открываю, а там стоит красивая девушка в маленьком платьице. «Оззи? – говорит она. – Концерт был клевый. Мы можем поговорить?»
Она заходит, стягивает платье, туда-сюда, а потом сваливает еще до того, как я успеваю спросить, как ее зовут.
Через пять минут в дверь опять стучат. Думаю, она, наверное, что-то у меня забыла. Встаю, открываю дверь. А там уже другая девчонка.
«Оззи? – говорит она. – Концерт был клевый. Мы можем поговорить?»
Платье падает, мои штаны тоже, пять минут я езжу на ней, и моя волосатая задница ходит вверх-вниз, пока мы плаваем в открытом море на водяной кровати, а потом: «Приятно познакомиться»– «Чао», – и она уходит.
Эти мотели просто волшебны, думаю я. Потом в дверь опять стучат.
Угадайте, что было дальше.
Тем вечером я трахнул трех девчонок. Трех. Даже не выходя из номера. Честно говоря, на последнюю мне уже не хватало сил. Пришлось использовать резервные запасы энергии.
В конце концов я решил выяснить, откуда, черт возьми, все эти девчонки берутся. Поэтому пошел в бар, там никого. Спрашиваю у парня в вестибюле: «Где все?» А он: «Ваши британские товарищи? Поищите у бассейна». Поднимаюсь на лифте к бассейну на крыше, двери открываются, и я не могу поверить своим глазам. Там всё как в фильме «Калигула»: десятки самых красивых девушек, которых только можно себе представить, все совершенно голые, и всюду минеты и тройнички, и слева, и справа, и посередине. Я прикурил косяк, сел на кресло между двумя лесбиянками и запел «Боже, благослови Америку».
Но по всей стране нас преследовали не только готовые на всё поклонницы. Там было еще много психов – людей, которые серьезно воспринимали всю эту черную магию. Еще до того, как мы приехали в Америку, кто-то прислал нам видеозапись парада черной магии в Сан-Франциско, устроенного в нашу честь. Там был парень, похожий на Минга Беспощадного, который сидел в «Роллс-Ройсе» с откидным верхом, а вокруг него по улице шли и танцевали полуголые девицы. Парня звали Антон Ла-Вей, и он был верховным жрецом «Церкви Сатаны» или какой-то такой же херни и автором книги под названием «Сатанинская библия».
Мы тогда подумали, что это вообще за дрянь?
У меня есть теория о тех людях, которые посвящают свою жизнь такому дерьму: они занимаются этим только потому, что это оправдывает сексуальные оргии.
Что, как мне кажется, является весомым доводом.
Но мы не хотели иметь с этим ничего общего. Многие люди были напуганы убийством Шэрон Тейт, а мы не хотели казаться членами «семейки» Чарльза Мэнсона. Всего несколько месяцев назад мы играли в «Henry’s Blues House» перед несколькими десятками зрителей, а теперь выступаем на «Форуме» в Лос-Анджелесе перед аудиторией в двадцать тысяч человек. Нам нравилась наша популярность в США, и мы не хотели облажаться.
Кстати, однажды вечером мы столкнулись с членами «Семьи Мэнсонов» в заведении «Whiskey A Go Go» на бульваре Сансет в Лос-Анджелесе. Это были очень странные люди – словно не от мира сего, если вы меня понимаете. На другой волне, не на той, что весь остальной мир. У меня от них аж мурашки по коже бегали. Забавно, что до того, как стать психом, Мэнсон был важной фигурой на музыкальной сцене Лос-Анджелеса. Если бы он не сел в тюрьму, то мы, вероятно, тусовались бы с ним в одних и тех же местах. Мне башню снесло, когда я узнал, что Мэнсон дружил с Деннисом Уилсоном из Beach Boys. Beach Boys даже исполняли кавер на его песню «Never Learn Not to Love». Но, насколько я знаю, Мэнсон и его дружки настолько запугали Денниса, что ему пришлось сбежать из собственного дома. Однажды он просто проснулся и свалил на хрен. Но вскоре Мэнсон прислал Уилсону пулю туда, где он поселился. Парень, наверное, кирпичей в штаны наложил.
В те времена происходило много диких вещей. В 1970 году в Лос-Анджелесе царило безумие. Слава хиппи была еще очень сильна. Везде в городе можно было увидеть людей с длинными волосами и без обуви, сидящих на углах улиц, курящих траву и бренчащих на гитарах. Местные, наверное, нас тоже считали сумасшедшими. Помню, как зашел в один магазин с алкоголем на бульваре Сансет и попросил двадцать сигарет. Женщина за прилавком сказала: «Для чего тебе двадцать педиков? Убирайся отсюда, чертов извращенец!»
Видимо, она подумала, что я какой-то сексоголик. Конечно, мы тогда понятия не имели, что слово «fag» не означает в Америке «сигарету».
Как бы мы ни старались их избегать, сатанисты всё время были занозой в нашей заднице. Примерно через год после нашего первого турне, когда мы давали концерт в Мемфисе и на сцену выбежал парень в черном плаще. При нормальных обстоятельствах, если поклонник залезал на сцену, я клал руку ему на плечо, и мы вместе трясли хайрами. Но этот парень был похож на одного из сатанинских психов, так что я велел ему проваливать и толкнул в сторону Тони. И тут, прежде чем я понял, что происходит, один из наших роуди выбежал на сцену с железной трубой и вломил этому парню прямо по морде. Я глазам своим не поверил. «Какого хрена ты делаешь, чувак? – крикнул я. – Нельзя же так!»
А роуди повернулся ко мне:
– Нет, можно. Смотри, бля.
Сатанинский парень лежал на сцене в распахнутом плаще, а в правой руке у него был зажат кинжал.
Я чуть не упал спиной в яму с комбами, настолько испугался. Если бы не роуди, то Тони, возможно, уже не было бы в живых.
К тому времени, когда мы вечером отправились обратно в мотель, нам уже хватило потрясений. Но ублюдки узнали, где мы живем. На парковке у мотеля собрались парни в черных плащах и капюшонах и что-то пели. Мы слишком умотались, чтобы разбираться еще и с ними, так что просто проигнорировали их и отправились к себе в номера. Через несколько секунд один из роуди начинает что-то бормотать и кричать – оказалось, кто-то нарисовал кровью перевернутый крест у него на двери.
Не могу сказать, что мы испугались. Но после случая с парнем на сцене всё это дерьмо нам надоело. И мы вызвали полицию. Конечно, копам это показалось невероятно смешным.
Они никак не отваливали, эти сатанисты. Утром я выходил из своего номера, а они сидели в кружочке прямо на ковре у моей двери, в черных плащах с капюшонами, при свете свечей. В конце концов с меня хватило. И как-то утром, вместо того, чтобы просто пройти мимо, я подошел к ним, сел, глубоко вдохнул, задул свечи и запел «Happy Birthday».
Поверьте, они не слишом-то обрадовались.
После первого американского турне мы гастролировали два года подряд. С 1970 по 1972 год мы пересекли Атлантику шесть раз. Мы столько времени провели в воздухе, что уже называли по имени всех бортпроводников компании «Пан Американ». И, хотя мы всё время были уставшие и больные из-за смены часовых поясов, бухла и наркотиков, было чертовски круто. Чего мы только не видели, не делали и с кем мы только не перезнакомились.
Даже побывали на концерте Элвиса.
Дело было в зале «Форум» в Лос-Анджелесе. Наши места были так далеко на галерке, что, казалось, мы дольше будем добираться туда, чем Король будет петь. Оттуда он казался размером с муравья, и меня возмущало, что его группа играла целую вечность перед тем, как он появился. Затем он выдал пару хитов и снова исчез. Мы сидели и думали: «И это что, всё?» Потом раздался голос по громкоговорителю: «Дамы и господа! Элвис покинул здание».
«Ленивый жирный ублюдок», – сказал я, забыв, где нахожусь.
На этом концерте мы многое поняли. Я впервые увидел настолько профессиональную продажу товаров с символикой на концертной площадке. Там продавались подставки для стаканов с Элвисом, крышки для унитазов с Элвисом, чайные сервизы с Элвисом, куклы-Элвисы, часы с Элвисом и комбинезоны с Элвисом. На всём, что только можно себе представить, выводили имя Элвиса и втюхивали вместе с Элвисом-колой и Эвисом- хот-догом. А фанаты были счастливы всё это купить.
Наверное, он был самым богатым парнем на планете.
Очень скоро мы увлеклись наркотиками потяжелее. Тогда в Бирмингеме нельзя было достать кокаин, так что я ни разу не пробовал его до концерта с группой Mountain в Денвере в начале 1971 года. Гитариста и вокалиста Mountain звали Лесли Уэст, и это он впервые угостил меня старой доброй вафельной пылью. До этого мы так называли смесь амфетамина и экстази, потому что с ней можно не спать всю ночь и нести всякую херню, – но Лесли до сих пор настаивает, что я начал принимать кокс задолго до того. На самом деле, это не так. Поэтому я давно сказал ему: «Слушай, Лесли, когда ты родом из Астона и начинаешь роман с кокаином, то точно