ив физикоматематический факультет Санкт-Петербургского университета, с 1882 г. служил в Министерстве внутренних дел. С 1884 г. чиновник особых поручений в Министерстве финансов, с 1891 г. являлся одновременно редактором издававшихся министерством «Вестника финансов, промышленности и торговли» и «Ежегодника Министерства финансов». С 1893 г. издавал «Торгово-промышленную газету», с 1897 г. – «Русское экономическое обозрение». Автор большого количества научных и публицистических работ по вопросам экономической и финансовой политики. В 1902 г. создал торгово-телеграфное агентство, преобразованное в 1904 г. в Петербургское телеграфное агентство. С 1903 г. управляющий отделом торговли и промышленности Министерства финансов, в ноябре 1905 г. назначен товарищем министра торговли и промышленности. С февраля по май 1906 г. управляющий Министерством торговли и промышленности в правительстве С. Ю. Витте; подал в отставку, отказавшись занять пост министра в правительстве И. Л. Горемыкина. В 1906–1909 гг. издавал либеральную газету «Слово». Занимал управленческие должности в обществе Красного Креста, в Центральном кооперативном объединении, во время Первой мировой войны участвовал в деятельности Всероссийского земского и городского союзов.
После Октября 1917 г. участник антибольшевистского движения, член Национального центра, входил в Особое совещание при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России А. И. Деникине. С 1920 г. в эмиграции во Франции, занимался общественной, просветительской и издательской деятельностью. Умер в Париже.
3. П. А. Дементьев (Тверской) говорит о состоявшемся 13 ноября 1907 г. обсуждении приветственного «всеподданнейшего адреса» Николаю II от имени Государственной думы с выражением благодарности за «дарованное» народное представительство. В ходе прений развернулась дискуссия о сущности государственного строя, «обновленного Манифестом 17 октября» – является ли он теперь конституционным или остается самодержавным. Правые, настаивая на употреблении в тексте понятия «самодержавный», требовали добавить в начало адреса обращение: «Его императорскому величеству государю императору и самодержцу Всероссийскому». Но эта поправка была отклонена 212 голосами против 146. Текст адреса был принят большинством, образованным, главным образом, голосами депутатов фракций октябристов и кадетов. Несмотря на отсутствие в адресе прямого упоминания об установившемся после 17 октября 1905 года конституционном строе, он стал политически знаковой декларацией. Либеральное думское большинство (центр и умеренные левые) показали, что трактуют «представительный образ правления» (расплывчатый термин, которым предпочитали оперировать власти) как новый и исключительно конституционный строй. Политическую позицию А. И. Гучкова мемуарист выразил неточно. Лидер октябристов, выступая в защиту предлагавшегося либералами текста адреса, четко заявлял, что возглавляемая им партия рассматривает Манифест 17 октября как «добровольный акт отречения монарха от прав неограниченности»: «Для нас несомненно, что тот государственный переворот, который был совершен нашим монархом, является установлением конституционного строя в нашем отечестве».
Из переписки Л. Н. Толстого с П. А. Столыпиным
Л. Н. Толстой познакомился и подружился с А. Д. Столыпиным (1822–1899), отцом П. А. Столыпина, в 1855 г. в ходе Севастопольской компании во время Крымской войны. Вскоре при содействии Толстого в журнале «Современник» (№ 7 за 1855 г.) был опубликован очерк Столыпина «Ночная вылазка в Севастополе. Рассказ участвовавшего в ней». Толстой и Столыпин поддерживали отношения и в дальнейшем. Впрочем, судя по всему, в последние годы жизни А. Д. Столыпина, когда он занимал должность коменданта московского Кремлевского дворца, оказавшись заметной фигурой в придворных верхах, особо близких отношений между ними не было. К духовным исканиям писателя А. Д. Столыпин относился иронически, в свою очередь, отсутствие Толстого на его похоронах с обидой было воспринято семьей Столыпиных.
Толстой, знавший с детских лет сыновей А. Д. Столыпина – Петра и Александра, после назначения П. А. Столыпина министром внутренних дел стал с интересом следить за его деятельностью. Убежденный в необходимости ликвидации права земельной собственности – главной несправедливости современного общества, вызывающей и «революционные ужасы», – Толстой считал ошибочным курс на проведение аграрной реформы, которая, напротив, должна укреплять институт частной собственности на землю, расширяя слой крестьян-землевладельцев и разрушая общину. В итоге к середине июля 1907 г. Лев Николаевич пришел к решению обратиться к Столыпину с письмом, чтобы не только высказать свое несогласие с проводимой политикой, но и попытаться привлечь внимание главы правительства к теории «единого налога» американского экономиста и проповедника Генри Джорджа (1839–1897). Толстой, длительное время увлеченный этой концепцией и много сделавший для ее популяризации в России, считал, что осуществление учения о «едином налоге» может привести к уничтожению частной собственности на землю, и прежде всего крупного землевладения. И, очевидно, поначалу Лев Николаевич испытывал некоторые надежды («один шанс из тысячи»), что правительству под силу провести эти меры, в том числе благодаря энергии лично Столыпина, которого он называл «смелым, честным, благородным» человеком. Одновременно, стремясь повлиять на правительственную деятельность, Толстой несколько раз обращался к П. А. Столыпину и его брату Александру – известному журналисту и сотруднику газеты «Новое время» – с просьбами о помощи своим единомышленникам и знакомым, подвергающимся преследованиям властей.
Впрочем, полноценного диалога и взаимопонимания между Толстым и Столыпиным так и не установилось – слишком глубокими были различия во взглядах как на пути решения аграрного вопроса, так и на общеполитический курс (Лев Николаевич, как известно, был горячим противником применения смертной казни и, в целом, «репрессивного» курса власти при достижении «успокоения»). М. П. Бок, вспоминая об обращениях Толстого к П. А. Столыпину «как к сыну своего друга», отмечала: «То он упрекал его в излишней строгости, то давал советы, то просил за кого-нибудь. Рассказывая об этих письмах, мой отец лишь руками разводил, говоря, что отказывается понять, как человек, которому дана была прозорливость Толстого, его знание души человеческой и глубокое понимание жизни, как мог этот гений лепетать детски-беспомощные фразы этих якобы «политических» писем. Папа еще прибавлял, до чего ему тяжело не иметь возможности удовлетворить Льва Николаевича, но исполнение его просьб почти всегда должно было повести за собой неминуемое зло» (Бок М. П. Воспоминания о моем отце. 1884–1911. М., 2007. С. 31).
1. Текст письма печатается по изданию: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений и писем: в 90 т. Т. 77. М., 1956. С. 164–170.
2. Имеется в виду созыв Третьей Государственной думы, назначенный на 1 ноября 1907 г., после роспуска 3 июня 1907 г. Второй думы и утверждения Николаем II нового избирательного закона.
3. Л. Н. Толстой подразумевал своего секретаря В. Г. Черткова, участвовавшего в переписке письма.
4. Генри Дж. Общественные задачи / пер. с англ. C. Д. Николаева; предисл. Л. Н. Толстого. М.: Посредник, 1907.
5. Толстой Л. Н. Письмо к крестьянину о земле. М.: Посредник, 1905.
6. Встреча Столыпина с С. Д. Николаевым, как указывают авторы комментариев к письмам Л. Н. Толстого в Полном собрании сочинений и писем, так и не состоялась.
7. Письмо публикуется по изданию: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений и писем. Т. 77. С. 180–182.
8. Л. Н. Толстой 23 июля 1907 г., не завершив еще письма П. А. Столыпину, был вынужден обратиться со срочной просьбой к его брату А. А. Столыпину. Он просил похлопотать о судьбе арестованного полицией Авраама Васильевича Юшко (1867–1918) – саратовского ветеринара, считавшегося последователем взглядов выдающегося писателя. Лев Николаевич писал в записке к А. А. Столыпину: «Не можете ли вы, любезный Александр Аркадьевич, помочь через вашего брата одному очень жалкому больному человеку и его семейству <…> Человек этот был очень близким мне по взглядам, по вере человеком, но, живя в Саратове, он, как кажется, увлекся крестьянским союзом и навлек на себя преследование властей. Не только не думаю, но вполне уверен, что он не может быть опасен. Знаю, что благодаря тому, что ваш брат – министр, вам, вероятно, приходится получать много таких же, как эта, просьб и испытывать неприятность отказа. Но, может быть, я буду счастливее. Очень, очень буду вам благодарен, если сделаете, что можете. Дружески жму вам руку» (Толстой Л. Н. Указ. соч. Т. 77. С. 163–164.) 24 августа Толстой получил ответ от А. А. Столыпина, в котором он наконец сообщал «благоприятную весть о Юшко», сетуя при этом, что «все эти дела вершатся так медленно». К письму прилагалась «записка для памяти» министра внутренних дел П. А. Столыпина, датированная 20 августа: «Юшко приказано из тюрьмы выпустить. Дальнейшее покажет дознание». (Литературное наследство. М., 1939. Т. 37–38. С. 325–326.)
9. Письмо П. А. Столыпина печатается по книге: Лев Николаевич Толстой: Юбилейный сборник. М.; Л., 1928. С. 91–92.
10. Л. Н. Толстой в октябре 1907 г. обращался к П. А. Столыпину с просьбой содействовать освобождению из тюрьмы одного из своих последователей – помещика Екатеринославской и Харьковской губерний Александра Михайловича Бодянского (1842–1916). Он был привлечен к ответственности за опубликованную им книгу о духоборах (Духоборцы: Сборник рассказов, писем, документов и статей по религиозным вопросам. Харьков, 1907), тираж которой был конфискован.
11. Приговоренный в начале февраля 1908 г. к 6-месячному тюремному заключению А. М. Бодянский с декабря 1908 г. в течение двух с половиной месяцев отбывал наказание в тюрьме.
12. Печатается по изданию: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений и писем. М., 1956. Т. 78. С. 41–45.