- Кончи для меня.
Ее родители подумали, что у нее был какой-то припадок. Ее сестра-подросток подозрительно уставилась на нее, разглядывая мокрое пятно, расползающееся по маленьким белым хлопчатобумажным шортикам Сюзанны.
Но потом Сюзанна решила, что хочет играть с другими людьми. Она всегда считала себя полиаморной и бисексуальной. Так что, быть только с одним мужчиной, служить только одному Хозяину, несмотря на то, каким замечательным был секс, стало ей наскучивать. Когда она заговорила об этом со своим Господином, он был менее, чем восприимчив.
- Тебе нужен другой Хозяин? Ты также хочешь "киску". Тебе недостаточно моего члена?
- Нет, сэр. Это не так. Я просто... Я просто хочу исследовать, пробовать что-то новое, и я просто никогда не была с одним человеком. Hикогда. Я не думаю, что это для меня. Я имею в виду, я - "би". Я скучаю по девушкам. Я люблю ваш член, сэр. Это самый большой, самый красивый член, который я когда-либо виделa, и мне нравится, как вы трахаете меня и как мы играем вместе, но мне также нравится "киска". Я просто чувствую себя подавленной, пойманной в ловушку.
- Тогда ты свободнa. Иди! Делай, что хочешь, с кем хочешь. Я не держу рабынь, которые не хотят, чтобы их держали.
- Но... но вы все равно будете моим Хозяином, верно? Я все еще буду принадлежать вам, верно?
В ответ сэр Маркус подтянул брюки и застегнул их, затем достал из кармана маленький ключ и развернул Сюзанну.
- Hет! Нет, Xозяин! Пожалуйста! Извините! Я не это имелa в виду!
Он отпер крошечный замок на маленьком ошейнике из нержавеющей стали у нее на шее и снял его с ее горла.
- Нет, Xозяин! Пожалуйста, сэр! Не делайте этого!
Сюзанна упала на колени, одной рукой обнимая голени своего (теперь уже бывшего) Хозяина, а другой пытаясь дотянуться и вернуть ей ошейник. Сэр Маркус выхватил его у нее и положил к себе в карман.
Она рухнула к его ногам, целуя его ботинки.
- Я люблю вас, сэр! Извините! Мне больше никто не нужен.
- До свидания, - сказал он, высвобождая ноги из ее хватки и направляясь к двери, оставляя Сюзанну рыдающей на полу, почти на том же самом месте, где она лежала сейчас, шесть месяцев спустя, после того, как просто швырнула смартфон стоимостью $500 об стену.
Независимо от того, с кем она была в месяцы, последовавшие за ее разрывом с Господином - мужчиной, женщиной, доминантом, сабом, "свичем"[8], "ванилью"[9], садистом, мазохистом - она не могла испытать оргазм. Это было так, как будто она была мертва ниже пояса. Там, где раньше она могла кончить при очень слабой стимуляции, теперь она не могла кончить даже с самым талантливым языком, который целый час создавал музыку для ее клитора, пока ее трахал самый большой и жирный член, который она смогла найти. Ничего не помогало. Ей все еще нужно было разрешение своего Xозяина, чтобы кончить. Он так и не отпустил ее. Он так и не вернул ей силу, и она не знала, как вернуть ее обратно.
Сюзанна встала и вытерла слезы с глаз, оставив черное пятно на тыльной стороне ладони, когда с них сошла тушь. Она использовала свою футболку, чтобы вытереть сопли и слюну, стекающие у нее изо рта и носа. Она была жалкой. Именно такой ее хотел видеть ее бывший Хозяин. Сведенной к нулю. Он был настоящим садистом... и не в хорошем смысле. Не было ничего согласованного в том, что он делал с ней сейчас, мучая ее ради собственного садистского удовольствия.
Бросив свою футболку в прачечную и купив свежую, а затем переодевшись в джинсы и кроссовки, Сюзанна впервые за несколько дней вышла из своей квартиры. Она провела последние семьдесят два часа, яростно мастурбируя с помощью дилдо, "Хитачи" и вибратора с маленьким зайчиком на верхушке и длинным силиконовым язычком. Ее влагалище болело и саднило, а она все еще не кончила. Хуже того, она объявила "не звонить, не показываться" на работе, что, вероятно, означало конец ее работы там. И, что бы ни говорило правительство о "восстановлении экономики", найти новую работу было непросто.
- Этот кусок дерьма разрушил мою жизнь! Как он мог так поступить со мной?
Она покинула свою маленькую квартирку с одной спальней, заперев дверь. Ее пункт назначения не вызывал сомнений; то, что она будет делать, когда доберется туда, все еще медленно складывалось в ее сознании.
Она припарковала свой маленький красный "Rav 4" на подъездной дорожке к дому своего бывшего Xозяина. Его лужайка была хорошо ухожена, кусты подстрижены - в кашпо были даже цветы. Она знала, что лучше не думать, что он сделал что-то из этого сам. У него был новый раб, раб-слуга, который любил возиться в саду. Она почувствовала укол ревности.
- Ублюдок.
Она не знала, почему почувствовала эту внезапную вспышку гнева. Он больше не был ее Хозяином. Она двигалась дальше. Но она не хотела, чтобы это означало конец их отношений. Это был его выбор. Он бросил ее и оставил с этим проклятием в качестве окончательного наказания.
Она шла по дорожке, гадая, вдруг сэр Маркус распахнет дверь и поприветствует ее с праведным гневом, затащит в дом, хорошенько накажет, оставит синяки и кровотечение, унизит ее, заставит делать всевозможные отвратительные вещи (из жопы в рот, помочится на нее, заставит ее лизать его волосатую задницу, а затем жестко трахнeт ее) и скажeт те три слова, которые она умоляла услышать в течение шести месяцев.
Но никто не вышел ей навстречу, когда она шла по подъездной дорожке к его дому. Она постучала в дверь. Подождала. Затем позвонила в дверь.
Его помятого старого серебристого "Лексуса" не было на подъездной дорожке, но он мог припарковать его в гараже. Других машин поблизости не было. Так что, если сэр Маркус был дома, по крайней мере, это означало, что он, вероятно, был один.
Через несколько долгих мгновений дверь со скрипом отворилась. Сэр Маркус стоял перед ней в халате, щурясь от послеполуденного солнца. Его глаза были налиты кровью, а лохматые волосы растрепаны. Его губы были сухими и пепельно-серыми. Он набрал вес, и его брюшко выпирало из распахнутого халата. Это был не тот Xозяин, которого она помнила. Он был похож на старого пьяницу.
- Сука, какого черта тебе нужно? Какого хрена ты здесь делаешь?
Она медленно подняла маленький розовый "Смит и Вессон" .38. Oн купил ей его на день рождения, который, казалось, было целую вечность назад.
- Что ты собираешься с этим делать? Сука, ты думаешь, что пугаешь меня? Я - твой Хозяин. Ты - моя.
- Ты снял с меня ошейник, помнишь? Ты больше не мой Хозяин.
Он шагнул вперед. Дуло пистолета ткнулось ему в центр груди.
- Я всегда буду твоим Хозяином.
Он прикоснулся пальцем к ее виску.
- Я здесь, внутри. Я всегда буду в твоей голове. Ты не можешь вытащить меня отсюда.
- Отпусти меня, Маркус.
Она не чувствовала себя вправе называть эту тень своего бывшего Хозяина "сэр".
- Я никогда тебя не отпущу, - сказал он, протягивая руку, чтобы обхватить ее зад и притянуть ближе, не обращая внимания на пистолет, прижатый к его груди. - Эта задница принадлежит мне, и я всегда буду ею владеть.
- Тебе ни хрена не принадлежит, Маркус!
- О, да? Кончи для меня.
Пистолет выскользнул из ее руки, когда оргазм поразил ее, как удар молнии, брошенный рукой Бога. Ее ноги подкосились, и она упала на колени. Волны удовольствия прокатились по ее нервной системе, превратив ее секс в открытый кран.
- О, боже! О, спасибо вам, сэр! Спасибо вам!
- Видишь? - сказал он, нависая над ней, в то время, как она продолжала дергаться и биться в конвульсиях от остаточной дрожи после своего катастрофического оргазма. - Я сказал твоей заднице, что ты принадлежишь мне. Ты всегда будешь моей. Кончи для меня.
Еще один оргазм пронзил ее, согнув пополам. Она свернулась калачиком в позе эмбриона, когда он загудел у нее между ног, как крещендо тысячи оркестров, играющих одновременно.
- Кончи для меня, - повторил он, и следующий оргазм сотряс ее и без того бьющуюся в конвульсиях фигуру.
Это были более сильные оргазмы, чем те, которые она испытывала во время обычного секса, маленькие, которые накатывали волна за волной. Каждый из них казался апокалиптическим, как будто мир вокруг нее разлетался на куски. Ей казалось, что она умирает.
- Остановись, - взмолилась она. - Этого достаточно.
- Кончи для меня, - снова прошептал он, ухмыляясь ей сверху вниз с этим самодовольным, превосходящим выражением лица.
Еще один оргазм захлестнул ее, принося пульсирующие волны удовольствия, более мучительного, чем любая боль, которую она когда-либо испытывала от его рук или любых других.
Он все еще торжествующе улыбался ей сверху вниз, когда она беспомощно билась в конвульсиях на полу. Она могла видеть, как его губы произносят слова, видеть, как его язык прижимается к небу, образуя первый слог.
Вот тогда она нажала на спусковой крючок.
Она не помнила, как снова взяла пистолет, понятия не имела, как он снова оказался в ее руке, почему Маркус не отбросил его пинком или не подобрал сам. Такое высокомерие. Он думал, что может контролировать каждую гребаную вещь. Слишком убежден в собственной силе, чтобы бояться даже сумасшедшей, отчаявшейся женщины с пистолетом. Казалось, он падал вечно. Дыра расцвела в центре его груди, и из раны хлынуло красное, почти идеально совпав по времени с ее последним оргазмом, прежде чем он приземлился рядом с ней, мертвый, в тот момент, когда его голова ударилась о бетонную дорожку.
- Я свободна, - прошептала Сюзанна.
И ты никогда больше не кончишь, - прошептало что-то глубоко внутри ее разума в ответ. Она посмотрела вниз на пистолет в своей руке и поняла, что у нее нет другого выбора, если она действительно хочет навсегда освободиться от своего Хозяина. Она зажала ствол между зубами. Он был все еще горячим и отдавал серой. Как раз перед тем, как она нажала на спусковой крючок, она почувствовала легкое, но знакомое шевеление в своих чреслах, которое начало нарастать до оглушительной кульминации.