Я едва зубами не заскрипела. Андреев оказался неожиданно приятным гостем, и мне не хотелось, чтобы кто-то его у меня сейчас отнимал. Я накормила этого мужчину, и теперь имею на него право! – хотелось выкрикнуть мне. Судя по тому, как Максим Викторович до самого конца игнорировал появление подопечной, я сделала вывод, что он ко мне испытывает похожие чувства. Маска раздражения и холодности, словно невидимое забрало, опустилась на его смуглое лицо, и в мгновение ока он снова стал в меру строгим преподавателем, а не обаятельным мужчиной, так мило беседовавшим со мной какую-то минуту назад.
– Простите меня за опоздание, пожалуйста! – жалостливо просила Вика, снимая верхнюю одежду. – Я бежала! Правда, я спешила, как могла. Ведь я недолго? Там такая непогода, просто ужас!
Да, ты недолго. Это как раз нас и злит.
– Все в порядке, – отрезал Андреев, поднимаясь. – От пробок никто не застрахован. Я и сам мог опоздать. Вам еще раз спасибо… кхм, за все, – обратился он ко мне сухо.
Я степенно кивнула и шепнула Вике, переводящей дыхание:
– Меня можно было и предупредить.
– Прости! Я была уверена, что успею. Пойдемте в комнату, Максим Викторович.
И она, пожав плечами и состроив прискорбно-виноватое лицо, увела Андреева.
Один – один, – подумала я. Если бы Вика хотела отомстить мне за Птицу, лучшей мести придумать нельзя.
Носить маску и притворяться – это разные вещи. Первое – необходимость, как мимикрия в животном мире. Второе – гадкая, чисто человеческая, лицемерная привычка. Сегодня Андреев любезно приподнял передо мной забрало и не побоялся открыть истинное лицо. Я не забуду этого жеста доверия с его стороны.
VII. Арена
– Не бойся, наступай прямо на лед, – подбадривая и крепко держа за руку, подруга выводила меня на площадку. Ее парень стоял рядышком, наготове, если вдруг придется меня ловить. Ну, или поднимать, если не успеет.
Таня заливисто смеялась, глядя, как я, с изяществом каракатицы, делаю первые боязливые шаги по скользкой поверхности. Ей хорошо, она умеет кататься.
– Вот только не надо ржать, – злилась я, одной рукой вцепившись в подругу, другой – опираясь о невысокий бортик. – Я вообще не понимаю, как вы заставили меня пойти на такую глупость.
– Да почему же сразу глупость? – продолжала хохотать одногруппница, по совместительству моя соседка, без труда скользя рядом. – И вообще, прекрати ворчать, как старая бабка. Разве тебе не весело здесь?
Я подняла на нее тяжелый взгляд и тут же опасно поскользнулась. Только пока я смотрела на свои ноги, неудобно сдавленные коньками, я могла их более-менее контролировать.
– Оп! Осторожнее! – поддержала меня Таня.
Ее молодой человек – Вадим – без усилий патрулировал местность поодаль, следя за тем, чтобы мне никто не помешал делать первые шаги.
– Ты правда считаешь, что поход на каток сможет отвлечь меня? – спросила я, скрипя зубами и на этот раз не поднимая глаз.
Ноги предательски дрожали и разъезжались в стороны. Я все больше злилась от своей неуклюжести, чувствуя уже привкус подступающего скандала, если все и дальше так продолжится.
– Ну а почему нет?
– Потому что, – процедила я, – потому что это всё равно что утешать мать, потерявшую ребенка, Чупа-чупсом.
– Ну, знаешь! Ты переоцениваешь свой случай. Я хотя бы что-то пытаюсь с этим сделать, в отличие от тебя. А в ответ одна агрессия.
– А я должна быть твоей должницей?
– О, боже, началось.
– Да даже не кончалось, – ответила я, решительно отпуская ее руку. – Ладно, езжай к своему. Я сама попробую, а то никогда не научусь.
– Уверена? – с сомнением спросила Таня.
– Да. Иди.
– А если упадешь?
– Как упаду, так и поднимусь. Как сказал Тони Старк – «Не можем ходить, будем бегать». И неужели ты думаешь, что если Я начну падать, тебе хватит сил меня удержать?
– Зато ты хотя бы упадешь не одна.
– Езжай уже.
– Ладно! Мы будем поблизости, – легко бросила напоследок Таня и, топнув ножкой, покатилась к Вадиму.
Я выдохнула почти судорожно. Досчитать до десяти и продолжать двигаться. Я почти сорвалась. Почти. Это было бы так ни к месту здесь. Да и она не заслужила этого. Это все я. Я и моя расшатанная психика, которую порой так трудно контролировать.
Народу на льду, судя по звукам, было не слишком много. Я медленно двигалась вдоль бортика против часовой стрелки, не рискуя надолго отрывать взгляд от собственных ног и поэтому не имея особой возможности к обзору.
Я полностью сосредоточилась на передвижении по скользкому покрытию. Шажок – и вторая нога уплывает назад, я крепче прижимаюсь к бортику и на время останавливаюсь, переводя дух. Пытка. Почему это так сложно? И как они делают это легко и просто, будто умели с рождения? Раз – оттолкнулись – и поехали. Мне стало досадно. Даже такой мелочи у меня и то не получается. Как ни старайся – выходит лишь семенить ногами на месте, стараясь восстанавливать равновесие, туда-сюда, ни на сантиметр не продвигаясь дальше.
Преодолев несколько метров, я остановилась отдохнуть и с вымученной улыбкой махнула Тане: все в норме. С меня сошли семь потов, и я проклинала весь свет, в первую очередь себя, неумеху, за то, что согласилась на эту дурную затею. Лучше бы на квартире осталась – полезнее бы время провела.
Знакомый женский голос звонко окликнул меня:
– Вера!
Я вскинула голову и стала рыскать глазами в толпе. Вика и несколько ее однокурсниц, знакомых мне, кружили неподалеку. Людей заметно прибавилось, особенно на противоположной, южной стороне арены, где катались более опытные, а не такие нубы, как я.
– Привет, – махнула я в ответ без особого энтузиазма.
– Ты что, одна тут? Пошли к нам, мы тебя научим быстро! – Вика была насквозь пропитана дружелюбием, несмотря на то, что произошло между мной и Птицей. Это настораживало и удивляло одновременно. Не привыкла я к таким людям. Слишком редко мне подобные попадались. Точнее, никогда. Но эта, кажется, была искренна. Хотя почем мне знать. В последнее время я слишком крупно ошибалась в людях, чтобы утверждать что-то наверняка.
– Я с Таней и ее парнем. Да все в порядке, я сама, – отмахнулась я.
– А мы вот запланировали поход на каток всем курсом! – поправляя шапку, похвасталась Викина подруга, Лиза. – Ну, знаешь, типа как мероприятие под Новый год. Скоро и остальные подтянутся! – договорив это, она, толкаясь с еще одной девчонкой, уехала вбок.
Вика посмотрела на наручные часики, потом на меня:
– Он должен быть тоже. Просто… предупреждаю.
И – поехала к своим.
Ну вот. Теперь – полноценное счастье. Я вновь начала считать. На этот раз – до пятнадцати.
Птица не заставил себя долго ждать. В толпе парней с его курса он смело спрыгнул на лед и окинул арену открытым, беглым взглядом. Я жалась к бортику и медленно двигалась вперед, изо всех сил делая вид, что не заметила его. Но он уже меня увидел и покатился в мою сторону. Неужто решил спустя такое время все же обсудить произошедшее? Видел ли он, что Вика уже здесь?
– Вера! – раздалось громогласное и удивленное откуда-то справа. Я не узнала голоса, но послушно замерла.
С южной части арены на виртуозной скорости ко мне несся Андреев. Я вглядывалась в его складную, высокую фигуру в черном спортивном костюме, принявшую профессиональную позу для идеального скольжения, и была благодарна Максиму Викторовичу за столь неожиданное появление. Птица тоже его заметил.
Улыбка на смуглом лице Андреева становилась тем шире, чем ближе он подбирался к моему сектору, и уже освещала половину арены. Я глянула на Птицу – тот замедлился, понимая, что уже не успеет ко мне первым. Андреев пер, как локомотив, и мне вдруг стало страшно, будто он сейчас не сумеет затормозить и по инерции раздавит меня. Но он прекрасно справлялся с управлением.
Я приветливо улыбалась, в уме подготавливая отговорки на предлог научить меня кататься, который, я не сомневалась, последует незамедлительно. Круто притормозив чуть поодаль, чтобы не обсыпать меня ледяными крошками с ног до головы, брызнувшими из-под лезвия коньков, Андреев уже спокойно подъехал и облокотился о бортик, тем самым преграждая мне путь.
– Здравствуйте, Максим Викторович.
– А Вы-то чего на севере ползаете? – бодро спрашивал мужчина, явно не собирающийся сейчас придерживаться официальностей. – Я там, на юге, уже полчаса летаю; так удивился, заметив Вас здесь!
Он смотрел на меня с лицом нараспашку, «с поднятым забралом», как я это окрестила; нос – красный от холода, легкая синеватая щетина, румяно-смуглая кожа и атласные пряди сильно отросших темных волос, заправленные за уши.
– Рано мне еще… на юга, – проговорила я, замечая про себя, что с длинными волосами ему намного лучше.
– Ой, это Вы так считаете! На самом деле все иначе, – смело хватая меня под локоть, засмеялся Андреев. – Все здесь умеют кататься, просто некоторые не верят в это! А Вы же Вера, вот и поверьте! – он потянул меня на открытое пространство, вынуждая оторваться от бортика. Мое тело гневно запротестовало, ноги стали разъезжаться, сердце заухало.
– Максим Викторыч, пожалуйста, не надо! – кричала я. – Я упаду сейчас, не надо, мне будет перед Вами очень стыдно!
Я упиралась, как могла, но Андреев был сильнее и не реагировал на мои протесты. Странно, что никто вокруг тоже не обращал на это внимания. Похоже, такие крики тут – каждодневное явление. Особенно если эти возгласы женские.
– Я не допущу, чтобы Вы упали, – серьезно произнес Андреев, подтягивая мое напрягшееся тело к своему. – Держитесь за мой локоть.
– Нет, не хочу! Пустите!
– Доверьтесь мне.
– Но я же!..
– Расслабьтесь. Не нервничайте. Не глядите постоянно под ноги – так Ваш корпус начинает перевешивать вперед, нарушая равновесие. Поэтому и ноги разъезжаются. Смотрите строго перед собой и представляйте, что просто идете со мной, ну, скажем, под ручку.
– Но я никогда не гуляла с Вами под ручку! – пискнула я в страхе, и вдруг…