– Да, многое непонятно. Коньяк он не пил, бутылка целая. Пил виски, который, вероятно, принес сам. Вопросов, конечно, много. Но на какие-то, мужики, можно ответить уже сейчас. Особенно если изучить этот список, – сказал начальник и положил перед ними лист бумаги с женскими именами и фамилиями.
– А это что за список? – спросил Спицын.
– Это группа по убийству Колпакова наработала связи убитого. Внимательно посмотрите.
– Бужецкую вижу. Так она и Колпакова знала? – спросил Семенов.
– Так тут еще одна знакомая фамилия, – сказал Ветров.
– Какая? – Семенов снова взял листок.
– Посмотри. Казацкая Мария Анатольевна. Она в списке Крутова тоже была, – пояснил Ветров.
– Все правильно, Никита. Две эти девки знакомы были с обоими. Если к Бужецкой у нас вопросов накопилось, то с Казацкой пока ничего не понятно. Я знаю только одно. Этих баб надо искать, и тогда мы сложим всю мозаику и ответим на многие вопросы, – сказал Николаич.
– Так что же это получается? Если они хотели просто отравить Крутова и Колпакова, то зачем стреляли? Что-то я очень сомневаюсь, что девки сами стреляли, – высказал сомнения Семенов.
– Правильно сомневаешься. Я думаю, рядом должен быть мужик. И именно он руководит и нажимает на курок, – предположил начальник.
Ветров хотел что-то сказать, но вибрация телефона от полученного сообщения его остановила. Он, стараясь остаться незамеченным, прочел: «Милый, я соскучилась. Сегодня будешь?»
Работа сразу ушла на второй или третий план. Настроение мгновенно улучшилось, и уже не хотелось думать о версиях и убийствах. Он быстро ответил: «Скоро прилечу. Целую».
Через тридцать минут он уже мчался к ее дому. Встав перед дверью квартиры, он отдышался, поправил рубашку и позвонил в звонок. Когда она открыла, он забыл про все. Неуклюже протянув ей коробку конфет, он поднял ее на руки и понес в комнату.
– А-а-а. Я только из душа! Волосы мокрые! – улыбаясь кричала она, сама прижимаясь к нему.
– Потому что нельзя быть красивой такой, – ответил он и, положив ее на кровать, стал быстро раздеваться.
Она видела, как он горел, и улыбаясь медленно стала развязывать пояс своего короткого шелкового халата. Это вызвало у него бурю желания и рыча он бросился к ней.
Спустя пятнадцать минут она гладила его грудь и улыбаясь спросила:
– Что это было? Я даже опомниться не успела.
– Я не могу, ты сводишь меня с ума. Особенно в этом халатике, – ответил он.
– А, так все дело в халатике? Увидев его, ты даже про ужин забываешь? Куплю себе другой, до пят, – приподнявшись на локте и посмотрев на него, сказала она.
– Ни в коем случае! Этот халатик – просто дополнение. Я люблю тебя – сказал он и обняв, стал целовать.
Ночь пролетела в объятиях и любви, рождая только одно желание: чтоб она не заканчивалась. Утром Вика разбудила его поцелуем и шепнула:
– Пора вставать, любимый. Сейчас кофе сделаю.
Он приобнял ее и поцеловал в шею.
– Если я сделаю тебе предложение, ты согласишься? – целуя, шепотом спросил он.
– Что-что? Мне послышалось, что ли? – улыбнулась она.
– Нет, не послышалось. Мне хорошо с тобой. Ты согласишься?
– Мне тоже хорошо с тобой, Никита. Но есть еще очень много нюансов.
– Каких? – удивился он.
– Разных. Ну, например, где мы будем жить? Здесь, в съемной квартире?
– Значит, не согласишься? – расстроился он.
– Я очень хочу согласиться, но у меня есть мечта. И если мы сейчас поженимся, то я боюсь, что ни я, ни ты не исполним свои мечты.
– Я нашел свою мечту – это ты. И теперь мне ужасно интересно, какая у тебя мечта? Моя-то приземленная: семья, дети, работа, – сказал он и, встав, стал одеваться.
– Ты обиделся, что ли? Милый, ну подумай сам. Я уволилась из аптеки, твоя зарплата не даст нам возможности вырастить детей. Нам придется постоянно ограничивать себя в чем-то. Жить от зарплаты до зарплаты.
– Прости, но, может, ты скажешь, о чем мечтаешь? Я постараюсь сделать все, чтоб твоя мечта осуществилась.
– Я мечтаю, что у нас будет свой дом, двое детей и достаток в доме. У меня будет сеть аптек или частная клиника. Мы будем ездить отдыхать на море и будем счастливы, – она подошла и, обняв, прижалась к нему.
– А я? Как же моя служба? Я в твоих мечтах вообще есть?
– Ты не слышал? Я сказала «у нас». Если захочешь, можешь служить. А если нет, то сможешь организовать свое детективное агентство. Будешь работать на себя и не зависеть от своих командиров.
– Начальников, – резко сказал он.
– Ну начальников, какая разница? Не сердись, милый. Просто подумай над моими словами. Идем на кухню.
– Спасибо, не хочу, – ответил он и прошел в коридор.
– Как? Почему? – она осталась стоять у кровати и спокойно смотрела на него.
Он, не попрощавшись, вышел из квартиры и хлопнул дверью. Злость кипела внутри, мешая сосредоточиться. В голове крутились ее слова и отдельные приятные моменты ночи. Сейчас впервые он подумал, что у него очень маленькая зарплата, чтоб содержать семью. Раньше этот вопрос его как-то не заботил. Он всегда удивлялся, когда старые семейные товарищи жаловались на нехватку денег. То сыну на учебу, то дочке на кружок, то жене на Восьмое марта подарок, а коммуналка вообще без денег оставляет. Подъезжая к управлению, он вдруг понял, что если жениться, то у него будет точно так же. И злость бурлила в нем уже не на ее слова, а на себя, на правительство, на руководство, которое жалеет премии, и на эту чертову работу. Он пожалел, что не сдержался и так грубо себя повел. «Вот дурак. Она, наверное, обиделась на меня? Идиот. Она завтрак приготовила, кофе сварила. Вот идиот больной. А она, похоже, права. Она не хочет, чтоб наши дети в чем-то нуждались. Жить. Где жить? Надо узнать про ипотеку. Ага, а выплачивать с чего? Если с зарплаты, то тогда вообще смешно. Какая тут может быть свадьба? Какой-то замкнутый круг», – размышлял он, сидя в машине рядом с управлением.
Утренняя оперативка и какие-то разговоры с коллегами были далекими и проходили незамеченными. Все его мысли были о ней и об утреннем разговоре. Он уже несколько раз порывался позвонить, но в последний момент останавливался. Они уже куда-то ехали на машине Спицына, а он смотрел в окно и думал о ней.
– Эй, Никитос! Никитос, ау! – вырвал его из раздумий голос Семенова.
– Чего?
– Я спрашиваю. Шаурму будешь?
– Нет, не хочется.
– Не хочется? – Спицын и Семенов одновременно с передних сидений обернулись и посмотрели на него.
– Ты чего, заболел? Шавуху не будешь? Ты, Никитос, давай это, не пугай, – говорил Семенов.
– Просто не хочется, – ответил он.
– Ты чего, отравился вчера, что ли? – спросил Спицын.
– Нет, говорю, просто не хочется.
– Не, ну как знаешь, Никитос. Мясо, поджаренное такое, с жирком, овощи и кетчуп с майонезом. И все это в тоненьком, прекрасном лавашике просто не даст оторваться от такой вкусной трапезы, – улыбаясь описывал Семенов.
– А-а-а-а, Эд, иди уже бери! У меня кишка кишке бьет по башке! – отреагировал Спицын.
– Черт с вами! Мне тоже бери! – улыбнувшись сказал Ветров.
– Ура, товарищи! Мы вернули друга на нашу грешную землю из воспоминаний о… – и Семенов не договорил, а подмигнув Спицыну, вышел из машины.
– Слушай, Эд, мы ведь денег не даем, а ты все время шаурму берешь. Откуда деньги? – жуя, спросил Ветров.
– Я ж говорю, Никитос температурит, – посмотрев на Спицына, ответил Семенов и сразу продолжил: – Ты что, Никита? Я не плачу, Тофик нам благодарен по гроб жизни, что от Леши Сиплого его спасли. Поэтому три шавухи или пять шавух в день ему для нас не жалко.
– Слушай, Эд, если я кредит возьму, а есть буду по две шаурмы в день, через сколько выплачу? – вытирая рот салфеткой и запивая водой, спросил Ветров.
– Так, ты, Никитос, действительно меня пугаешь. Рассказывай, что у тебя случилось? На подарок невесте денег нет, что ли? – повернулся к нему Семенов.
– Да так, просто спросил, – нехотя ответил Ветров.
– Не, Никитос, мы либо друзья, либо поросячьи хвостики. Если друзья, то рассказывай. Или ты, может, нам с Андрюхой не доверяешь? Тогда какая может быть работа? Ну, я имею в виду вместе, – говорил Семенов, посмотрев на Спицына, а потом опять на Ветрова.
– Вот ты пристал. Просто хотел предложение сделать, а потом подумал. Жить-то где? Я квартиру снимаю, она снимает. А если дети пойдут, что делать? Понимаешь, я как-то раньше не думал об этом. Вот полдня считаю, на сколько моей зарплаты хватит.
– И чего вышло? – посмотрел на него Спицын.
– Да ничего не вышло. Жопа одна вышла. Сплошные дыры, так сказать, в бюджете.
– Да, Никит, это проблема. Серьезная проблема. Решать только вы должны ее вдвоем. Ты и она. Вместе ипотеку брать, вместе платить. А по-другому не получится. Одному тебе не вытянуть этот груз. Поверь моему опыту, только вдвоем, иначе надорвешься или сломаешься, – серьезно сказал Семенов.
– Понятно, – ответил Ветров и посмотрел в окно.
– Ладно, перекусили. Давай, Андрюха, заводи. А то Семеныч, наверное, заждался? – сказал Семенов, когда машина двинулась по улице.
– А куда едем? – опомнился Ветров.
Спицын и Семенов посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Вот ты, Никитос, даешь. Полдня обсуждаем, а ты теперь спрашиваешь. Банк едем брать. Другу деньги нужны, вот мы и решили помочь, – улыбался Семенов.
– Не, ну я серьезно, – немного расстроился Ветров.
– Ладно. Никитос, соберись. Всю эту любовь-морковь на потом оставляй. Сейчас работаем по бабам. Едем на адрес. По телефону Казацкой пробился один номерок. Технари пробили и дали адрес. Некий гражданин Колесов Степан Федорович. Только возраст у него по базе почти шестьдесят. Думаю, просто паспортом его воспользовались. Но проверить все равно надо, – объяснил Семенов.
– Понял. А Семеныч – это кто? – спросил Ветров.
– Это участковый в том районе. Я его знаю, он лет двадцать в органах. В патрульно-постовой работал. Потом в дежурке, а лет пять назад в участковые пошел. Хороший такой дядька. Его в районном отделе не иначе как дед зовут. А вон он и стоит, – сказал Семенов, когда они подъезжали к перекрестку.