Анастасия РикманПадал, падал мертвый снег
Аккуратно отхлебнув горячего свежезаваренного чая, я поставила пиалу на блюдце. Вновь покрутила колесико радиоприемника, стоявшего рядом, попытавшись поймать хоть какую-то волну, однако меня вновь ждало разочарование: он ответил мне скверным шипением помех. Конечно, подобное в нашей глуши не редкость, когда переставала ловить та или иная радиостанция, но чтобы все разом, да еще и в который день подряд… такое было впервые. Скука смертная. Книгу читать не хотелось, рисовать тоже, дела, в целом, были переделаны. В такие моменты просто хотелось расслабиться и послушать радио.
Повыше накинув мамину шерстяную шаль на плечи, мой взгляд устремился в окно, за которым стояла необычайно пасмурная и холодная для этого времени года погода. Темные свинцовые тучи сковали небосвод целых три дня назад, не пропустив с тех пор ни единого лучика солнца. Казалось, что они вот-вот разразятся мощной грозой, первой в этом году. Я даже позакрывала оба сарая и как следует подперла дверцы теплицы, чтобы их не сорвало с петель ураганным ветром. Но небеса так и не надумали начать свой громовой оркестр. Не припомню, чтобы подобная пасмурная погода затягивалась ранней весной на столь длинный срок. У нас здесь, на юге, теплеет рано. Уже в начале апреля мы с мамой складываем все зимние вещи и убираем их в золоченый, старенький, сильно потертый сундук, доставшийся нам еще от прапрабабки; после чего благополучно задвигаем его в темный угол передней комнаты и забываем о нем до следующей зимы.
Я, Сенька и Борька всего несколько дней назад босые, в рубашках с коротким рукавом, мальчишки в шортах, а я в своей любимой юбке с зеленым кружевом, довольные и беззаботные носились по нашему огороду. Родители, к слову, уехали в столицу на заработки где-то с месяц назад. Мы постоянно обменивались с ними письмами, – другой связи в нашем захолустье нет, – в которых мама рассказывала, что у отца теперь хорошая высокооплачиваемая работа и, что мы теперь наконец-то заживем как люди. Купим дом и переедем ближе к морю, папа в столице присмотрел хороший телевизор с кучей каналов и даже уже договорился о его доставке к нам, накупим модных вещей и кучу игрушек мальчишкам. Только нужно немножко подождать. Сколько это «немножко» она не уточнила. Я спросила в последнем письме, когда они с папой планируют вернуться домой, но с тех пор прошла уже неделя, а ответа так и не пришло. Я сильно волновалась за них, но мама меня перед отъездом предупредила, что такое может случиться из-за их занятости и далекого расположения почтового отделения. При обычных обстоятельствах письмо до нас доходит за два-три дня. Но если что, на такой случай, она оставила номер их начальника, вместе с адресом нового места проживания, и разрешила при необходимости запрячь Базилика и съездить на нем в соседнюю деревеньку к Яромиру, папиному другу, чтобы от него позвонить.
Наш дом находился – если выражаться как можно приличнее – в пятой точке мира. Рядом стоят еще два старых дырявых домика, некогда принадлежавших небольшой общине, правившей той самой деревней, где живет Яромир. Однако времена те прошли, избушки перешли к обедневшим потомкам (точнее к беднякам вроде нас, которые не смогли позволить себе приобрести что-то большее), а деревню в нашу сторону так и не отстроили. Вот и сидим тут на отшибе, наша семья, да старая ворчливая бабка Клава по соседству. Третий же дом уже лет пять как пустовал. Живший там дед умер, на похороны никто из его пятерых сыновей не приехал. От того папе, как единственному взрослому здоровому мужчине, пришлось самостоятельно копать ему могилу и сооружать деревянный крест, дабы упокоить душу старика. Так и похоронили за его домом.
– Боря, надень тапочки обратно, – увидев, как младший четырехлетний брат их стянул, я тут же разволновалась, что он может заболеть. И без того иммунитет у него слабый, то и дело мальчишка болеет от любого сквозняка.
– Но они неприятно колются! – детским голоском упрямо возразил брат. Тапочки, хотя скорее это большие пинетки, были шерстяные, связанные мамой.
– Значит еще носки надень. Тебе это лишним точно не будет.
– Не хочу! – продолжал упираться тот.
– Ты что, забыл, что мама тебе велела? – а велела она им обоим слушаться старшую сестру беспрекословно, – а ну-ка, надень. Не то папа с мамой не приедут, – постаралась как можно мягче пригрозить я и Борька тут же отправился за носками. А у самой от этих слов в горле встал какой-то ком.
Родителей мальчишки ждут с нетерпением. Каждое утро дергают меня и осыпают вопросами: "Ну что, ну что? Приходил дядя Васька? Письмо принес? Что там мама с папой пишут? Скоро мы рыбу ловить пойдем?". Отец по приезду обещал им, что сводит мальчуганов на рыбалку, а мы вместе с мамой зажарим пойманных карасей и испечем вкусный мясной пирог, мясо на который поедем покупать на большой базар в городе с их первой получки. Но разве могу я маленьким ребятишкам сказать, что вот уже неделю никакой дядя Вася не приходил, соответственно и писем не было? Конечно же нет. Потому мне приходится по ночам, когда они крепко засыпают, сидеть и выдумывать со слезами на глазах счастливые послания, в которых мама с папой рассказывают, что у них все хорошо и они уже совсем скоро вернутся.
– Что же это такое творится то…
Пальцы рук совсем заледенели. Я поднялась. Ножки стула со скрипом проехались по половицам. Дойдя до обогревательного котла на кухне и отворив его небольшую заслонку, подбросила в огонь еще пару дров. Куча, оставшаяся еще с зимы, совсем опустела. Остался только поломанный кусок и несколько крупных опилок. Да и на дворе было всего ничего… В лучшем случае, если не станет еще холоднее, хватит до вечера следующего дня, а там… ночь придется провести под тремя ватными одеялами. Сама колоть дрова я никогда не пробовала. Видела, как папа это делал каждую осень. По-моему, дело не простое…
Вернувшись в заднюю комнату, я снова выглянула в окно, но на этот раз посмотрела на градусник. Глаза у меня от увиденного полезли на лоб. Красная полоска вновь опустилась. Три дня назад она стояла на привычном уровне, под стать нашей весне, в плюс двадцать градусов. Вчера резко опустилась вдвое, до плюс десяти. Но сейчас… Она балансировала на отметке в ноль и вот уже начала потихоньку тянуться ртутными отростками в минус.
– Сломался что ли? – спросила я вслух, но что-то внутри меня уверенно ответило: «Нет».
Не послушав внутренний голос, я все же открыла оконную створку, но трясти или стучать по градуснику необходимость разом отпала. Изо рта вырвался едва заметный клубок пара, а руку обдало холодом. На звук открывшегося окна мигом прибежали любопытные мальчишки, из-за чего тут же пришлось его закрыть, чтобы не впустить в комнату холод.
Я совсем не понимала, что происходит и почему на дворе уже смеркалось, несмотря на ранний час; все внутренние органы чувств забили тревогу. Посмотрела на небольшие часы на столе в виде синего домика. Без пятнадцати три. Слишком рано, чтобы сгущаться сумеркам. Новая волна какого-то липкого ужаса обдала меня, как ледяная вода из ведра, непонятно откуда взялось такое волнение, что затрясло. Сердце заколотилось, но нужно было сохранять спокойствие, иначе напугаю мальчишек, которые все это время не отрываясь смотрели на меня.
– А зачем это ты окно открывала? – поинтересовался Сеня, средний братишка, на два года старше Бори.
– Да просто так, воздуха свежего вдохнуть захотелось, – я очень не любила врать, но сейчас пришлось.
Заглянув в Сенькины зеленые глаза, я увидела в них доверие. Братишка не стал задавать никаких вопросов. Взял за руку Борю и они отправились играть в переднюю. Я же опустилась обратно на стул, отозвавшийся подо мной неприятным скрипом, и стала перебирать варианты, что же мне делать. Я перебрала кучу идей, но одна, самая назойливая и самая неприятная постоянно перебивала все остальные: запрячь нашего Базилика и двинуться к Яромиру, чтобы позвонить родителям, рассказать им, что происходит и спросить совета, как же быть дальше. Может, им стоит выехать мне навстречу? Я знала по какой дороге нужно ехать. И если с мамой обо всем договориться, то мы могли бы встретиться с ними уже через двое суток.
Подумав о том, как же мне сейчас их не хватало, захотелось плакать. Нос защипало, на глаза уже навернулись слезы, а тело затрясло от страха. Я так боялась оставлять мальчишек одних и тем более в одиночку отправляться в деревню в сгущающихся сумерках. Но ничего другого придумать больше не смогла. Позвонить маме и папе – был единственный правильный вариант. Мама успокоит и скажет, что у них точно такая же погода, скажет, что она оставит папу дорабатывать смену, а сама отправится к нам с мальчиками. На секунду некая волна радости подхватила и преумножила правильность этой мысли, от того мне стало не так грустно и страшно. Что-то внутри подсказало, будто бы да, так оно и будет, просто нужно поскорее двинуться в дорогу!
Окрыленная столь позитивным настроем, я поспешила в комнату, где игрались братья. С боковин раскрытого золоченого сундука свисали вещи, растасканные мальчишками, пока те искали свитера, которые я велела им надеть еще утром.
Достав свои теплые ватные штаны, в которых проходила всю прошлую зиму, новое пальто, которое мама два года назад подарила мне на шестнадцатилетие, и которое я берегла, как зеницу ока, и бордовый вязаный шарф, я наскоро оделась. Борька и Сенька внимательно наблюдали за моими действиями, совсем не понимая, куда это я собираюсь. Когда я была почти готова, Сеня спросил:
– Ты куда?
Посмотрев на мальчиков, мое сердце вновь сжалось не столько от грусти и предстоящей разлуки с ними на неизвестное количество времени, сколько от чувства, будто я их вижу в последний раз. Опустившись перед братьями на колени, обняв их, я, с дрожью в голосе от накативших слез, произнесла:
– Парни, мне надо съездить к дяде Яромиру. Помните такого? – они оба молча кивнули. – Я позвоню от него маме с папой и сразу же вернусь, хорошо? Ведите себя достойно, вы же у меня такие молодцы. На подоконнике еще остался суп. Сенька за старшего, он накормит. Ладно, Сень?