– Не самое приятное местечко, – заметил Леон, – но оно идеально подходит для спиритического сеанса, так что придется потерпеть.
– Видали и похуже, – пожала плечами Алиса, вспоминая маленький уютный дачный домик, на полу которого лежали растерзанные бездушным тела.
Леон покосился на нее, но ничего не сказал. Установив фонари на полу так, чтобы они освещали центр грота, Леон вытащил из рюкзака большую банку, доверху наполненную белым порошком, напоминающим соль. Ею он и оказался, только соль была неожиданно влажной. У Алисы мелькнула глупая мысль, что из такой соли и снежки лепить можно.
– Нужно выложить ею круг, – сказал Леон, протягивая банку Алисе, и та догадалась, почему соль мокрая.
– Со святой водой перемешанная?
– Угу.
– А зачем? – Алиса открутила крышку, принюхалась. Соль едва слышно пахла йодом. – Когда демона изгоняли из бабки, помнится, одной воды хватило.
– Сейчас мы не демона изгоняем, – пояснил Леон, вытаскивая из рюкзака большую коробку с черными угольками. – Святая вода действует на демонов, соль – на духов. Кто бы ни пришел на наш призыв, мы должны быть готовы не дать ему покинуть круг.
Алиса, уже начавшая осторожно выкладывать круг из соли, остановилась.
– Демонов? – уточнила она. – Мы же вроде мистера Оливера собирались вызывать.
– В этом и опасность спиритических сеансов: никогда не знаешь, кто придет с той стороны. По сути ты просто приоткрываешь дверь между мирами. Если умеешь, конечно, а не просто эффекта ради двигаешь тарелочку. Да, пытаешься установить связь именно с тем, кто тебе нужен, но эту нить связи может перехватить и иное существо. Поэтому мы должны быть готовы к любому исходу.
– Интересно, как ты собирался сам этот круг выкладывать, если здесь святая вода? – не удержалась Алиса от подначки.
Леон посмотрел на нее, едва заметно растянул губы в улыбке.
– Вообще-то я могу касаться освященных предметов. Я даже в церковь заходил, если ты помнишь.
– Помню, – послушно кивнула Алиса. – Очень хорошо помню.
– Это больно, но возможно.
Дальше работали молча. Алиса тщательно вырисовывала круг из соли, проверяя, чтобы не осталось разрывов, Леон, вооружившись книгой на непонятном языке и коробкой с угольками, рисовал внутри этого круга какие-то символы. Затем они вместе расставили по залу около двух десятков толстых свечей, зажгли их. Тесный грот наполнился мерцающим желтым светом и тонким ароматом плавящегося воска. Стало так жарко, что Алиса сняла куртку, оставшись в одной футболке, все равно липнущей к спине. Леон же до последнего оставался в пальто. Алиса видела, что даже в нем он все равно умудряется черпать тьму. Сама не понимала, как у нее это получается, но уже научилась определять, когда Леон это делает: черты его лица будто немного заострялись, глаза становились темнее. Еще не такими черными, как тогда, когда она увидела его в больничном боксе, но уже темнее обычного. Конечно, все это могло быть лишь игрой ее воображения: тени могли падать от длинных ресниц, черты лица менять отблески свечей, а зрачки, и так черные, просто расширялись в полутьме. Наверняка она сама тоже менялась в этом гроте.
Когда все было закончено, Леон выключил фонари. Грот из обычного пещерного зала превратился в декорации к мистическому фильму. Только вот это был не фильм, и декорации были настоящими. И от осознания этого факта у Алисы мурашки бежали по коже.
– А почему свечи, а не фонари? – шепотом спросила она. Почему-то сейчас разговаривать в полный голос казалось ей противоестественным, даже опасным.
– У них слишком холодный, неживой свет, – пояснил Леон. – Он мешает сосредоточиться и установить связь.
Он наконец скинул пальто, положил его у стены, несколько секунд смотрел на него, будто запоминал точное расположение, а затем не задумываясь шагнул в центр круга.
– Ты будь за пределами, – сказал он Алисе. – Так безопаснее.
Если бы дело было только в безопасности, Алиса не стала бы оставаться в стороне. Но она понимала, что может сделать что-то не так и все испортить: нарушить целостность круга, стереть какую-то надпись. Поэтому молча послушалась.
На этом спиритическом сеансе не было ни тарелочки, ни доски с буквами. Леон заменял все атрибуты собой. Несколько минут стоял молча, чтобы сосредоточиться. Затем начал едва слышно шептать какие-то слова на неизвестном Алисе языке. Он не читал по книге, произносил их по памяти. Алиса замерла у того места, где лежало пальто, боясь даже дышать слишком громко. По спине стекали капельки пота, но она знала, что не от жары, а от напряжения. А ведь еще два месяца назад она и не верила ни в каких призраков! Какие только сюрпризы ни преподносит жизнь.
Вскоре голос Леона стал громче. Слова, произносимые им, больше не сливались в один поток, Алиса начала различать каждое, хоть и по-прежнему не понимала смысла. Каждый раз, когда Леон произносил какое-то слово, на полу у его ног вспыхивал желтоватым светом один из нарисованных символов. Вспыхивал и тут же гас. И лишь через полчаса – по ощущениям, на часы Алиса не смотрела, не рискуя вытаскивать телефон из кармана, – символы, вспыхивая, перестали гаснуть. Леон вытер пот со лба и начал читать заклинание спокойнее, будто добился нужного результата, нащупал необходимую нить и теперь мог действовать увереннее.
Символы под ним все загорались и загорались, и наконец не осталось ни одного, который еще не поддался бы. Леон замолчал, закрыл глаза. Руки его безвольно повисли вдоль тела, и тогда Алиса заметила, что маленькие огоньки светятся на кончиках пальцев. Он поднял правую руку, сделал движение, будто тянет что-то из воздуха. Сначала спокойно, затем все сильнее и сильнее, потом подключил и вторую руку. Свечи словно почувствовали приближение чего-то потустороннего: огоньки их приникли к самым фитилям, погрузив зал в почти полную темноту. Алиса вдруг испугалась, что они могут и вовсе погаснуть, огляделась, запоминая, где находятся фонари, и раздумывая, сможет ли она дотянуться до них, не сходя с места. Однако свечи не погасли, лишь задрожали, отбрасывая на стены пугающие тени. Казалось, грот наполнился чем-то живым, что шевелилось, передвигалось с места на место и не переставая шептало.
В круге рядом с Леоном начало вырисовываться что-то темное. Будто из воздуха проступала фигура, сотканная из самой тьмы. Очертаниями она не напоминала человека, скорее просто массивный овал, растекающийся книзу. Прислушавшись, Алиса услышала и голос: глухой, будто из-под земли. Слов разобрать не могла, пока Леон властно не произнес:
– Я призвал тебя. Говори на моем языке.
И тень перешла на русский:
– Зачем ты пробудил меня?
От ее голоса у Алисы мурашки побежали по спине, но она тут же выругалась на себя. Обещала ведь при приеме на работу не бояться, вот и нечего теперь. Пока ничего страшного не происходит: круг из соли цел, Леон контролирует ситуацию. Однако совладать с собственной нервной системой было не так и легко.
– Назови свое имя! – приказал Леон.
Он был слишком занят общением с призраком и не услышал того, что услышала Алиса: где-то сбоку раздался шорох, будто кто-то недостаточно высоко поднял ногу и столкнул в сторону камешек. Алиса обернулась, но успела увидеть лишь темную фигуру в одном из коридоров. В следующее мгновение все свечи разом погасли, погрузив грот в полную, непроницаемую темноту.
Секундное замешательство – и Алиса тут же вспомнила, где находится фонарь. Присела, потянулась рукой к нему, точно зная его расположение, но ощутила лишь пустоту. Пошарила рукой, убеждаясь, что фонаря рядом нет. Попыталась вытащить из кармана телефон, но карман тоже оказался пуст.
Да как так-то?!
Она точно помнила, что телефон еще секунду назад был рядом, она чувствовала бедром его острый угол, еще думала о том, что надо бы поправить, да не хотелось шевелиться. И вот телефона нет, карман пуст.
– Свет! – громко сказал Леон.
Свечи на мгновение вспыхнули ярким светом, и Алиса поняла, что находится совершенно не там, где стояла. Теперь и Леон в круге, и все свечи и фонари на противоположной стороне, Алису от них отделял разлом в полу, которого точно не было перед ритуалом. И как он образовался, она не слышала. Зато ясно разглядела темную фигуру в балахоне за спиной Леона.
– Леон! – только и успела крикнуть она до того, как мир снова погрузился в темноту. – Леон, сзади! – все же закончила Алиса.
Услышал ли ее Леон, понял ли, что она сказала, Алиса не знала. Непроницаемый мир вокруг нее пришел в движение: сильный порыв ветра, которому просто неоткуда было взяться в пещере, сбил с ног. Алиса упала, чувствуя, как пол под ней стремительно исчезает. Вспомнила пропасть, возле которой оказалась, и судорожно зашарила руками по полу, пытаясь найти, за что ухватиться. Вокруг что-то выло, гремело, хлопало невидимыми, но очень большими крыльями, мешая сосредоточиться. Тело стремительно неслось к пропасти, и Алиса рухнула бы вниз, если бы в этот момент кто-то не схватил ее за руку. Острые когти впились в ее запястье, но Алисе было все равно, главное, чтобы ее вытащили. Тот, кто держал ее, с силой потянул вверх, вытащил на ровную поверхность, а затем отпустил и исчез. Алиса не слышала больше его присутствия рядом. Кожу на запястье саднило, в голове шумело, и она никак не могла сориентироваться. Идти куда-то в полной темноте, зная, что рядом пропасть, не рискнула, поэтому просто замерла на месте, не понимая, что делать.
Сбоку от нее снова что-то хлопнуло, выбиваясь из общей какофонии звуков. И вдруг все стихло. Вместе с полной темнотой наступила и полная тишина. Алиса слышала собственное шумное дыхание, бешеные удары сердца о ребра.
– Эй! – позвала тихонько. – Леон?
Ей никто не ответил. Тихий шорох сбоку заставил Алису вздрогнуть, а когда ноги что-то коснулось, она совершенно непрофессионально взвизгнула. Однако, что бы это ни было, нападать оно не стало. Алиса медленно присела, пошарила рукой по полу. Пальцы сомкнулись вокруг чего-то длинного, и секунду спустя Алиса поняла, что это фонарь. Быстро нашла кнопку, щелкнула ею. Боялась, что фонарь не зажжется, но тот послушно включился. Алиса быстро обвела им грот. Возле нее больше не было пропасти, но и Леона тоже не было. Она находилась в каком-то незнакомом месте, незнакомом зале. Совершенно одна. И выходов из этого зала тоже не было. К горлу подступила паника, но Алиса не успела ей поддаться: за одним из выступов в стене фонарь выхватил из темноты фигуру. Разглядеть ее Алиса не успела, фонарь предательски погас.