ины и что есть мочи побежала в пугающую своей темнотой и неизвестностью лесную чащу… Только бы подальше от него…
Я бежала вперед, не думая о том, как острые ветки царапали мне кожу, хлестали по лицу, как я наступала на вязкую землю, проваливаясь в нее, иногда на острые камни, иногда на высохшие ветки. Наверняка, все тело было в порезах и ссадинах, но мне было плевать… Лишь бы убежать от него, лишь бы скрыться… Куда я бежала, зачем… Наивная, глупая… Как слепой котенок, как муравей, на которого сверху с усмешкой смотрит хозяин мира-человек.
Когда сил совсем не осталось, сердце болезненно билось в глотке, царапая пересушенное горло, я повалилась на землю, не давая себе ни секунды на то, чтобы расслабиться. Сгруппировалась, подлезла под дерево… Закрыла рот рукой, чтобы он только не услышал моего дыхания… А он мог услышать, потому что теперь был совсем рядом… Словно я и не бежала эти сотни метров в надежде сбить его с толку в темноте…
–Лала, Лала, Лала,– обманчиво нежным, наставническим голосом. –Зачем ты все усложняешь, девочка? А как же волки? Ты больше их не боишься?-смеется заливисто, уже предвкушая свою победу надо мной…
–Давай, не глупи. Что ты кому хочешь доказать? Твой дурацкий план был изначально провальным, я не вмешивался только потому, что ты должна была понять это сама, любимая. Ждал, что ты одумаешься… Не дождался… Давай же, выходи… Простудишься, Лала… А ты нужна мне здоровой… Я так хочу тебя, аж яйца сводит… Всю ночь буду тебя любить… После того, как ты мне расскажешь, почему решила от меня убежать с этим слизняком…– его последняя фраза была произнесена с такой яростью, что я сжалась еще больше…
Совсем рядом слышу, как хрустит ветка. Смотрю в пол, боюсь поднять глаза.
А когда все-таки решаюсь, вижу его над собой. Усмехающегося, смотрящего на меня из тревожной темноты с триумфом….
Последняя отчаянная попытка убежать- я резко порываюсь – и конец… Он хватает меня за шкирку, как котенка. Трясет, словно приводя в сознание. А потом впивается в мои губы со стоном…
-Глупая, глупая Лала, ты никогда от меня не убежишь…
Дальше я оказываюсь на его плече, а его рука собственнически и довольно грубо сжимает мне ягодицу, сильно по ней шлепнув. Он идет к машине, со мной на плече, и меня качает, как тряпку. От этого ощущения тошнит. Голова кружится то ли от потери ориентации, то ли от страха.
Я боюсь его сейчас, так сильно боюсь. Так же сильно, как люблю… И даже не знаю, какое из этих двух моих чувств более разрушительно для меня…
Паника снова меня одолевает, я собираю какие-то последние силы из своих внутренних резервов и снова начинаю вырываться. Он, казалось, просто потерял хватку, потому что не ожидал от меня очередного бунта- и мне удается-таки вырваться из его захвата, я больно падаю бедром на землю и какую-то корягу, которая впивается в мою ляжку, тут же пытаюсь встать и снова начать убегать от него, но моя попытка обрывается в самом зачатке. Он хватает меня за шею и шипит сквозь зубы.
–А это было глупо даже для тебя, Камила… За такую глупость наказание откладывать нельзя…
Я снова лечу на землю, теперь уже потому что он кидает меня. Неуклюже пытаюсь отползти назад, собирая под своим бедрами черную грязь. А он нависает сверху, подтягивает меня к себе, расставляет мои ноги и резко входит. У меня там сухо, потому что все происходящее скорее напоминает отвратительный триллер без хэппи энда. Но и ему плевать на мое состояние. Он в ярости, буквально рвет меня, вдалбливаясь со звериным рыком. Сильно сжимает мои бедра, так сильно, что я точно знаю- если переживу это все, на них останутся желто-синие пятна…
–Что ты ему обещала за то, чтобы увез от меня, а?!– с каждым словом грубый толчок,– ноги раздвинуть? Или уже раздвинула?!
Всматривается в темноте в мои глаза, ища в них правду, а потом его взор снова застилает черная пелена. Он наотмашь бьет меня по лицу, впервые в жизни бьет, во рту чувствуется солоновато-металлический вкус крови…
–Никогда, никогда не убежишь больше от меня, Камила! Я теперь всегда буду сжимать тебя смертельной хваткой в своих руках… Захочешь меня оторвать от себя, в следующий раз, руби мне руки, потому что сам я не отпущу, даю тебе слово мужчины…
Еще несколько болезненно-жестких толчков – он изливается в меня и, кажется, немного остывает. Потому что уже через минуту я выхожу из какого-то болезненного коматоза и понимаю, что теперь он крепко прижимает меня к себе, обнимает, ритмично качаясь из стороны в сторону и что-то пришептывая.
–Лала, Лала… Что же ты сделала с нами… За что ты так все эти годы издеваешься надо мной… Зачем сначала манишь, а потом отвергаешь… Почему вытащила из моей души все до единой струны… Я же теперь не человек… Я зверь рядом с тобой, зверь без тебя… И любовь у нас… звериная…
Я тихо всхлипываю, понимая, что прав он… Вот только хочется собрать все силы и орать во весь дух- не я, не я это сделала! Нет в этом моей вины!!! Как же мне хотелось это закричать, вот только не было в этом смысла. Он бы все равно не поверил… Да я бы сама не поверила… Слишком много с тех пор утекло воды в нашей бурной сумасшедшей реке под обрывом…
Глава 21
Он нес меня к машине, обняв коконом рук. Я вся в грязи и царапинах, тело гудело от изматывающего забега, между ног больно саднило от его вторжения, а еще я чувствовала, как по внутренней стороне бедра стекает его семя. Наверное, страшная, уродливая картина. Когда женщины мечтают об огромной, крышесносной любви, о страсти, о влечении, о роковом притяжении, они не понимают, что такие чувства-это не только розовая ваниль на страницах книг. Это вот такая уродливая, граничащая с низменными инстинктами и прозой человеческой биологии картина, в которой подчас нет места красоте и нежности… А еще вдруг на меня только сейчас накатило осознание, что все эти дни, пока мы были вместе, мы не использовали никакой защиты… Это в каком же астрале я прибывала, что даже не думала об этом… Годы жизни с бездетным Капиевым напрочь отбили у меня мысли о необходимости предохраняться… И теперь в голове била еще одна пугающая мысль- у меня ведь задержка… Пару дней пока, но все же…
Подъехали к дому, так же ничего не говоря вытащил меня на руках из машины, занес прямиком в ванную. Поставил в душ, снял с меня все вещи, а я даже не сопротивлялась, молча позволяла ему делать все, что хотел, потому что сил не было ни на что. Включил воду, а я даже стоять на ногах не могу, залез со мной, прямо в одежде, прижал своим телом к холодной поверхности кафеля, словно я приколотая к стенду бабочка. Его руки стали мылить меня, смывая потоки грязи. Тело шипело, потому что вода и пена попадали на последствия моего забега по ночному лесу- порезы, ушибы и царапины. И я хотела от этой боли даже заскулить, но не заскулила, потому что сил не было даже на это. Зато плакала. Продолжала все это время беззвучно плакать.
А зверь был неутомим. Он снова распалился- наверное, всему виной наш слишком близкий контакт здесь, под струями воды, а может моя покорность или его прикосновения к моей коже- да что угодно, Алмаза могла возбудить во мне самая странная, непримечательная вещь, вроде того, как кусаю кончики волос, когда думаю. И теперь он снова целовал меня, снова сжимал в своих руках мои изгибы, а потом приподнял, раздвинул мои ноги и вошел, замерев. Я поморщилась от боли, а он выдохнул в губы.
–Расслабься, Лала. Не усложняй все для нас. Не противься природе. Я не хочу больше тебе делать больно. Давай же… Прими меня, как подобает принадлежащей мужчине женщине, усмири эту проклятую ярость внутри…
Его рука снова потянулась к моей груди, но я так и оставалась напряженной. Он чувствовал это и начинал все сильнее нервничать и злиться. Выругался, не выключая воды в душе, все так же со мной, обвитой вокруг его талии, вышел из ванной и прошел в спальню. За нами тянулся шлейф воды, на деревянном полу оставались капли и его мокрые следы. Мое тело начали колоть сотни холодных иголок от прохлады воздуха. Вот я и снова возвращена в склеп свой любви… Лишенная иллюзий, поставленная на свое место…
Он положил меня на кровать, не давая сдвинуть ноги, и резко накрыл мою плоть своим ртом. Я распахнула от удивления глаза. Не такой ласки я ждала сейчас от пылающего яростью Алмаза… Попыталась отстраниться, сгруппироваться, но он не дал, снова прорычав на меня вместо слов. А потом я поняла, что речи о ласке не идет… Он начал меня вылизывать, вот только не как в прошлый раз. Теперь это было так грубо и так напористо, что тело непроизвольно простреливали волны болезненного, слишком чувствительного, на грани, удовольствия. Это было… снова так по-звериному… После того ужаса в лесу он снова действовал, как зверь.
А потом меня стало засасывать в какую-то огромную, черную дыру. Я всегда поражалась силе оргазмов с ним. У него не было конкурентов в моем сердце и в моем теле. Он единственный мог меня оживлять и заставлять чувствовать полный спектр эмоций, но казалось, он конкурировал сам с собой, всякий раз во время нашей близости погружая в новые глубины удовольствия. Сегодня оно было животное, неотвратимое и… какое-то безысходное…
А потом он так же начал изучать языком мое тело. Начал зализывать мои раны, словно мы два льва… Он целовал и лизал- каждый сантиметр, каждый изгиб, каждую клеточку… Я провалилась в полузабытье и совершенно уже не сопротивлялась, когда он снова развел мои ноги и вошел. Теперь там все было влажно и готово его принять. Он блаженно выдохнул и прикусил мою шею, оставив на ней красноватый след.
–Лала, Лала… Моя Лала.. Моя… Только моя… Никому тебя не отдам… Никогда… Скажи, что ты моя…. Давай, говори…
–Твоя, Алмаз… Я твоя…– шепчу ему, и даже не знаю, делаю это потому, что он требует, или потому что сама хочу это ему нашептывать.
–Еще…
–Твоя…
–Еще…
–Твоя…
–Почему убежать хотела? Плохо тебе со мной? Скажи мне,– толкается что есть мочи, что у меня аж дыхание спирает,– скажи! Плохо тебя ебу?! Что не устраивает?!