–Что, решил снова счастье попытать на любовном фронте?– выдает мудила…
Ооо, да тут все серьезно… Как же я сразу-то и не подумал, что не зря он тут так пыжится героем, не зря Камила вовлечена в проект… Очередной женишок нарисовался. И вдруг по телу ток ярости. А вдруг не нарисовался… Вдруг уже давно рисует… Узоры языком по ее голой спине…Вдруг она с ним… А что, я ведь сам дал ей свободу… А она завидная партия.
–Ты, я смотрю, тоже не прочь?-сохраняю хорошую мину при плохой игре… И тут же отворачиваюсь от этого урода. Мне сейчас на него насрать, даже если завтра у них свадьба будет пышная… Сейчас мне важно найти Лалу, вытащить ее из этого дерьма, отогреть… Убедиться, что она жива-здорова и спасена… Остальное неважно… Я и не собирался снова возвращаться в ее жизнь, не собирался питать ненужными иллюзиями ни себя, ни ее…
С одеждой я, конечно, не рассчитал… И хотя ребята и снабдили меня какими-то своими куртками, ботинками, шапками, холодно было чудовищно, даже мне, привыкшему в десятиградусный мороз ходить почти босиком, в шлепках перебежками до друганов в селухе…
Проблема была в том, что мы были у реки. У водоемов всегда намного холоднее, чем в официальных прогнозах погоды. Смело вычитайте еще три-четыре градуса… Мерзли все, усугубляло ситуацию то, что снегопад не заканчивался. А еще кто-то из умников-экспертов предвидел вторую серию толчков, поэтому сложилось ощущение, что большая часть трудящихся здесь хотела скорее свалить с этого жуткого места… И они реально как-то потихоньку рассасывались. С момента схода лавины прошли уже почти сутки… Меня все это потихоньку начинало вгонять в панику. Я все копал и копал, не обращая внимание на призывы отдохнуть и погреться у кострища. Лишь пил чай, который то и дело раздавали волонтеры из числа местных жителей. Раздражала крутящаяся вокруг пресса. Лучше бы так наши другие службы работали, а то только горазды собирать всякие сплетни- реальным трудом и не пахнет…
Когда, наконец, я уперся лопатой в твердое основание, похожее на стену, даже силы появились. Я уже не чувствовал от холода ни рук, ни ног, но времени на то, чтобы раскисать не было… Она там… И она ждет меня. Я точно знаю… Я должен был ей помочь… Хоть в чем-то хоть раз я же должен был помочь ей, сука…
Позвал остальных, говорю- вроде, добрались… А дальше помню все, как в тумане- прочищаю путь себе через большое окно в пол, залезаю и очень удачно- судьба меня вела к ней… Или сердце… Она лежала, одиноко свернувшись калачиком в неком подобии шатра из стекловолокна. Бедная моя девочка, губы синие, что-то шепчут нечленораздельное, руки крепко сжимает в кулаки, чтобы хоть как-то сохранить тепло… Смотрю на них, а они в маленьких порезах- это потому что утеплитель весь в стеклах. Хотел впитать в себя эту ее боль, забрать себе. Отшвыриваю лопату, которую так и продолжал инстинктивно сжимать, как сжимал последние пять часов работы, падаю к ней на колени, пытаюсь поднять ее быстрее, чтобы отсюда вынести, а руки и вправду меня не слушаются. Двигаю ими- не чувствую ни хрена. Кое-как подхватываю ее той частью, которая хоть что-то чувствует- выше запястий. Прижимаю к себе… А дальше замираю от ее слов сквозь бред… Она меня зовет… Она меня узнала… Как? Как такое вообще возможно? Зачем же ты, Лала, так сердце мое терзаешь… Как же больно, как же невыносимо больно- и морально, и физически…
Шепчу ей на ухо нежности, стараясь согреть дыханием ледяную кожу. Целую в висок, кайфуя от аромата ее волос, насквозь промерзших и все равно таких ароматных для меня, что аж дурманит голову…
Превозмогая боль и усталость выношу ее из окна, передаю по цепочке спасателям. Отдаю- и становится пусто… Так бы и держал ее, не отпускал… Прямо возле сердца… Нужно пойти, посмотреть, кто еще есть в доме… Времени в обрез. Мы в эпицентре завала, как никак, в любой момент может опять накрыть… Не успеваю ничего сделать, потому что накрывает теперь и меня. Какой-то гулкой, щемящей пустотой с болью…
Глава 27
Камила
Я прихожу в себя в больнице, как мне объяснили, республиканской, в столице… Именно туда оперативно на вертолетах вывезли всех пострадавших в результате схода лавины и повторного обрушения здания отеля, уже когда снежные массы давили на строящиеся конструкции и они не выдержали… Какое-то время собираю свои мысли в единое целое, не получается, скорее какой-то калейдоскоп в голове… Я в отеле, ощущаю подземные толчки, словно какое-то движение под ногами, словно на поезде едешь… В детстве такое было у нас, припоминаю. Потом помню странный гул, лавину… Игорь, буквально сожранный стихией… Помню, как растапливала камин, как строила себе укрытие, помню… Так… в голове сразу всплывают последние кадры… Алмаз? Почему Алмаз? Что там мог делать Алмаз… Почему мне казалось, что это он меня спас… Он меня вытащил… Память выдает какую-то странную информацию… Чувствую его запах, чувствую тепло его груди… Его руки меня сжимают, передают кому-то… А дальше… Я резко вскакиваю с койки, вызывая недовольный шик медсестры.
–Вы что, лежите! Организм еще истощен, Вы еще и там угорели ко всему прочему… Дыму-то выходить толком некуда было из камина… Вот он и скапливался внутри пространства, а Вы дышали этим углекислым газом…
–Скажите, – судорожно хватаю и сжимаю руку совершенно мне незнакомой женщины…– там был мужчина… Его зовут Алмаз… Он был среди спасавших? Или мне это только привиделось? Понимаю, звучу странно, но… Вы не могли бы проверить? Вы говорили про повторное обрушение… Мне кажется, он мог пострадать от него… По крайней мере, память моя так выдает…
–Как же, был, конечно. Алмаз Атабеков. Это же местная знаменитость. Все знают его. Да, совершенно верно, он приехал и участвовал в операции по спасению… Сам только пострадал, бедняга… Жаль его…
Господи… Что она такое говорит? Сердце сейчас вырвется наружу. Хрипя от ужаса и паники я только и могу проскулить вопросом «что с ним»…
–Жив, слава Богу, пока еще правда в себя не приходил, отходит от наркоза после операции… И даже не знаю, как проснется, как отреагирует… Знаете, такие, как он, подобные травмы тяжело воспринимают….
«Что с ним»,– простонала я снова, уже не скрывая своего ужаса и нетерпения. Она как-то странно на меня посмотрела, и мне почему-то показалось, что по-женски меня поняла… Видимо, сложила одно к одному…
– У него отморожение обеих рук. Одну, слава Богу, спасти удалось… Там степень поражения второй степени, кожа будет слезать, конечно, но в целом нервные окончания работают. А вот вторую спасти не удалось- там все отмерло… Чтобы гангрены не пошло, ее сегодня ампутировали, до запястья… Правая рука, жаль… Говорят, его рабочая… Я сама бои не смотрю, конечно, но наши мужики же с ума по нему сходят, обсуждали, слышала…
Мое сердце ушло в пятки… Господи… Руки.. руки… его руки….
–Но это еще не все… Его же завалом придавило, сдавило нервные окончания на ногах- он теперь ниже колен парализован. Правда, врач говорит, это не навсегда, дескать, при должном лечении и регулярных занятиях через пару-тройку месяцев реабилитации восстановится… Но все равно, приятного мало. Такой мужик красивый и столько разом проблем на него свалилось… И зачем его только понесло в этот отель, Вы уж меня простите…Говорю, как есть…
Права она, зачем его только туда понесло… Как же больно было, даже не больно… А так, словно внутри все запекается… Грудь просто разрывало от палящего жара агонии… Мне резко захотелось остаться одной… А еще захотелось к нему… Господи, как же сильно мне хотелось к нему… Обнять его, поцеловать… Сказать, как сильно я скучала… Как сильно я его люблю… Как сильно я ему благодарна…
В комнату занесли огромный букет. Розы с лилиями. Ненавидела это сочетание. Особенно ненавидела лилии в букетах… Удивительный цветок, он, как свободолюбивая женщина… Лилии в саду, на свободе природы, благоухали. Их запах всегда был изысканным и аккуратным, и раскрывался только ночью, даже более утонченно и деликатно, чем аромат роз. Срезанные же цветы лилий скорее не пахли, а приторно воняли… У меня от этого запаха всегда сильно начинала болеть голова… Смотрю карточку- очередной тупой знак внимания от этого козла Тортыбекова… Попросила вынести и выкинуть… Сразу же. Хотела сделать сама, но как только присела на кровати, голова закружилась, еще и руки все истыканы катетерами, подключенными к капельницам… Да, по ходу мне пока придется полежать…
Через пару дней мне-таки разрешили вставать и я решила пойти на разведку… мысль о том, что Алмаз рядом, не давала мне покоя… Понимала, что эти дни были нужны и ему- немного прийти в себя, узнать и свынкуть со страшной мыслью… Я слишком хорошо знала его характер победителя, чтобы не понимать, что мое участие и присутствие в такой момент только еще больше озлобит и оттолкнет его от меня… А еще я очень сильно боялась, что он будет теперь винить меня в случившемся… В голове так и стояли слова медсестры… И зачем только он поперся в этот отель…
Я нашла его… Нашла его палату… Тихо, осторожно зашла внутрь. Села бесшумно рядом. Смотрю на его спящее красивое лицо… пять лет… Он стал мужественнее, взрослее, на голове появились пару седых волос, между бровей легкая складка залегла, и даже пару морщинок вокруг глаз… Только разве это имело значение… Передо мной лежал Бог… Красавец… Идеальный мужчина… И как только природа могла такого создать. Смотрю на его острые скулы, на шею его широкую, на ключицу, которую хочется вылизывать часами, эта грудь, мощные плечи, переходящие в сильные руки- моя особенная страсть, моя слабость, особенно когда он был в классической черной футболке…
Взгляд с болью опустился на его руки… Обе перемотанные, будут заживать… Только одна, очевидно, короче… Такое страшное слово- «ампутация»… Господи, как это могло произойти… Почему Он? Перевела взгляд на предмет, который зацепил мой глаз боковым зрением… В углу стояла инвалидная коляска… Даже в самом страшном сне не могла представить такое… Страшно… Больно… Невыносимо за него…
Возвращаю глаза на него и упираюсь в его взгляд… Глаза Алмаза теперь открыты. Он смотрит на меня, словно и не моргая. Ершисто, враждебно, настороженно, горько и, что самое страшное,… смущенн