Леони ничего не понимала, а потому только вертела в руках опустевший стакан, исподтишка разглядывая обстановку в доме, куда ее привел Иллай. Здесь, как и в башне, пространство было больше, чем казалось на первый взгляд. Широкий холл с черными мраморными полами, вазы с цветами по углам, на стенах картины в тяжелых резных рамах и тут же – огромная плазменная панель. Смесь роскоши старых усадеб и современности. Смотрелось странно, если откровенно. И не верилось в то, что здесь может жить такой молодой и активный человек, как ее новый знакомый. Ему подошла бы холостяцкая берлога с бильярдным столом, большим кожаным диваном и фотографиями полуголых красоток на стенах.
Иллай поймал ее взгляд и ухмыльнулся.
– Не нравится? Это дом отца. Точнее, один из них.
– Ясно. Ты тут живешь?
– Иногда, – пожал плечами Иллай и завалился на диван персикового цвета в жутко старомодных вышитых узорах. – Сейчас отец… Занят. Могу временно перекантоваться тут.
– А мама? – с улыбкой спросила Леони.
– Мама у меня из Хранительниц Земли. Она… Редко тут бывает.
– Почему?
– Эм… Как бы объяснить… Дженга… Наш мир… Он… очень хрупкий. И… В общем, каждая Комната здесь принадлежит одной из стихий, и Хранители Материй строят их тогда, когда на Земле, в мире людей, возникает дисбаланс. А потом черед Хранительниц Стихий – они запечатывают в них лишнюю энергию. Таким образом они обуздывают стихию. Мама почти все время тратит на это. Если этого не сделать, будет беда. Но ей нравится. Видимо, больше, чем быть матерью…
– Беда? – перебила Леони.
Иллай снова подскочил, начал ходить взад и вперед по гостиной, где они сидели и пили обжигающе холодный лимонад.
– Нарушая баланс здесь, мы нарушаем баланс у вас. Если Хранительницы какой-то стихии не справляются, в мире людей начинаются наводнения, тайфуны, пожары…
– Пожары… – со страхом в голосе прошептала Леони, вспоминая изъеденную поверхность Земли, которую видела, пока добиралась до острова по тонкой золотой нити. В одном из них пропала Марселина.
– Пожары, потопы. Ураганы. Или землетрясения… Каждая стихия при нарушении баланса дает пинка под зад не только нам здесь, но и всей планете. Всему миру. Вселенной, если хочешь.
– Не хочу, – замотала головой девушка. Тщательно зализанные назад пряди выбились из-за ушей и растрепались по веснушчатому лицу.
– Ну вот. Сейчас проблема с Главной Хранительницей Огня. Поэтому… – Иллай как-то странно посмотрел на Леони, словно раздумывал, можно ли сказать больше. – Все может закончиться плохо. Для всех.
Он хотел еще что-то добавить, когда раздался стук в дверь, ненавязчивый, едва различимый. Иллай насторожился и, кажется, впервые с момента их знакомства замер на месте и приложил указательный палец к губам, призывая молчать.
У входной двери слышались шаги, тихое бормотание. Опять легкий стук. Незваный гость, кто бы он ни был, не собирался сдаваться.
Прошло минут пять или больше: здесь время дышало и оживало, как и все остальное.
Наконец все стихло. Подойдя к окну, Иллай слегка отодвинул занавеску и выглянул во двор. Подбежал к двери, приоткрыл, о чем-то неслышно поговорил с незваным гостем и вернулся обратно.
– Ушли, – пробормотал он.
– Ушли? А кто это был?
– Эм… Моя подруга. Не бери в голову. – Что-то явно обеспокоило его. – Пошли, нам лучше вернуться в центр. Там… Короче, пошли.
Теплый вечер окутал шумный центр с рекламными баннерами, разношерстной толпой и сводящими с ума запахами сладостей, дорогих духов и почему-то приближающейся грозы, хотя на небе не было видно ни облачка. Пытаясь рассмотреть новый мир ближе, Леони потянула Иллая на свободную скамейку у входа в единственное одноэтажное здание с вывеской «Театр», и какое-то время они молчали, разглядывая проходящих мимо людей.
– А вон тот… – ткнула пальцем девушка в парня с бледным сероватым лицом, одетого в самый обыкновенный спортивный костюм, сливающийся с цветом асфальта. – Он не похож на остальных. Он выглядит… нормально.
– Это «пустышка». Жнец, лишенный силы.
– Жнец? – нахмурилась Леони.
– Да. Тут живут не только Хранители и Хранительницы, но еще жнецы. Они… скажем так… Собиратели. А этот, очевидно, чем-то провинился. Повезло, что не отправили в мир людей навсегда.
– Почему?
Иллай только махнул рукой, показывая, что ему надоел этот разговор. Он о чем-то думал, явно пытаясь принять сложное решение.
Леони вздохнула и отвернулась, продолжая наблюдать за странным молодым человеком. Если присмотреться, он действительно был не один такой… бесцветный. Но что-то привлекало взгляд.
То, как он просто стоял. Смотрел в одну точку, слегка раскачивался с пятки на носок и что-то бормотал, судя по шевелящимся губам. На него никто не обращал внимания. Некоторые, проходя мимо, толкали его плечами, но даже не оборачивались, не говоря уже о том, чтобы извиниться. Однако его это как будто не раздражало: с каждым таким ударом на лице растекалась рваная улыбка.
Совсем стемнело. На фоне черного неба, едва различимого среди высоток, светящиеся баннеры казались еще ярче, агрессивнее. На какое-то время Леони потеряла чудаковатого парня из вида, а когда опомнилась, послышался визг тормозов, глухой удар, дикий крик. Под колесами остановившегося грузовика слился с дорогой костюм цвета асфальта.
Сорвавшись с места, Леони хотела кинуться в толпу, чтобы помочь, но уже через мгновение все пропало. Пропал грузовик. Пропал молодой человек, намотанный на огромные колеса. Жизнь продолжалась, летела вперед.
– Что… Ты это видел? – с придыханием в голосе спросила девушка.
– Ага, – кивнул Иллай. – Не переживай. Такие долго и здесь не живут. Зря он…
– А куда же ему деваться? Если ты говоришь, что у людей еще хуже.
– Можно выбрать другую Комнату. Где спокойнее. Тут таким не место. Слишком много жизни.
Леони сидела на скамейке, болтала ногами и смотрела, как мелькают полосатые бело-красные носки из-под розовых широких штанин.
– А где мое место? – наконец решилась она на вопрос, мучивший с того самого момента, как она шагнула в дрожащий портал.
Сверху упала первая снежинка. Странно, ведь в воздухе отчетливо пахло грозой.
Иллай схватил Леони за руку и потащил в узкий переулок, заваленный пакетами с мусором. Высокие обшарпанные стены настолько контрастировали с шиком главной улицы, что казалось, они попали в другой мир.
Леони сбилась со счета поворотов, проулков и лестниц. Но вскоре перед ними выросло высокое узкое здание с черными мраморными стенами и полным отсутствием окон по фасаду. Выщербленные каменные ступени, по бокам которых были установлены чаши с огнем, вели метров на десять вверх и заканчивались тяжелой деревянной дверью, изрезанной непонятными символами.
Дверь на удивление легко поддалась, пропуская их внутрь.
Темный зал. Похож на храм высокими сводами и обилием свечей с незаметными огоньками на черных фитилях.
Едва Леони ступила на мраморный пол, огонь ожил. Пламя свечей вздрогнуло и поднялось ввысь – к потолку потянулись тонкие струйки черного дыма.
– Где мы? – зашептала Леони, хватаясь за хлопковый рукав рубашки своего проводника.
– Это Храм Огня, – так же тихо ответил Иллай и остановился, испуганно оглядываясь по сторонам. – Видишь факел в глубине?
Леони присмотрелась. Действительно, далеко, у задней стены, украшенной разноцветными изразцами, на каменном постаменте горел огонь. Он был необычный: цвет менялся, форма дрожала, пламя то расширялось и как будто стекало каплями вниз, то снова собиралось и высокой стрелой стремилось к потолку. Иногда огонь замирал, застывал, словно сам был вырезан из камня. И в следующую секунду разражался мелкими искрами.
– Это Феникс. Самый первый огонь.
– Феникс – это птица, – пробормотала Леони, нахмурившись.
– Феникс может принимать любую форму. И форму птицы тоже. Он может погаснуть, но всегда возрождается. А еще он решает, кто будет Главной Хранительницей Огня.
Огонь словно почувствовал их присутствие. Затрепетал, прислушиваясь. Взвился вверх столпом пламени и тут же обрушился вниз водопадом, начал стелиться по полу, подбираясь ближе к незваным гостям. И вот он уже у их ног. Иллай отступил назад на пару шагов. А Леони присела на корточки, подставляя руки языкам пламени, она не боялась его. Он завораживал, подчинял своей воле. Она чувствовала горячее прикосновение, и оно отзывалось ударами тока, проходящего от кончиков пальцев по позвоночнику. В каждой клеточке разлился огонь, смешался с молекулами, загорелся в веснушках на лице.
– Что вы тут делаете? – Громогласный голос оттолкнулся от стен. Огонь вспыхнул и взорвался облаком белого дыма. – Кто вы?
Леони испуганно обернулась. Перед ней стояла женщина, едва доходившая ей до плеча. Худая, с острым, длинным, чуть с горбинкой носом и колкими глазами, она была похожа на скульптуру, вырезанную из камня, только раскаленную от гнева, как печь в мастерской Этьена Ле Гро.
– Здравствуйте, – проблеяла Леони, переводя испуганный взгляд на Иллая. – Мы просто зашли посмотреть. Было открыто.
– Просто зашли? – прищурилась женщина, несколько секунд рассматривая нарушителей спокойствия. Задержалась взглядом на Иллае и сбавила тон. – Что ж. Посмотрели?
Ее голос сочился приторно-сладким ядом. Уж лучше бы она продолжала кричать!
– Мы пойдем, – наконец отмер Иллай, схватил Леони за руку и потащил за собой к выходу.
Они пробежали пару кварталов, запутались в поворотах, несколько раз споткнулись на покрытых легким налетом снега ступенях, но продолжили с хохотом бежать вперед. И только вырвавшись снова на главную улицу, остановились и перевели дыхание.
– Что это было? – задыхаясь от бега и смеха, выдавила из себя Леони.
– Не знаю… Наверное, одна из Хранительниц… Обычно в Храме никого не бывает, кроме как на обрядах…
Иллай тоже задыхался от смеха и, кажется, немного от страха. Напряжение отпускало, к нему возвращались привычная тяга к постоянному движению и спокойствие.