Всколыхнувшаяся глубоко внутри обида мешала думать и говорить. Леони уже не замечала, что вода за бортом снова закипела, изрыгая гейзеры горячего пара, а из трещины в дне лодки заструилась предательская струйка воды.
– Леони, Леони, – пытался привлечь ее внимание Иллай. Гладил по щекам, плечам, по сложенным на коленях ладоням. – Ты же зачем-то сюда пришла? Ты пришла найти мать?
– Она меня бросила! – выкрикнула Леони, и одновременно в воздух поднялся столп воды.
– Ты же ничего не знаешь. Ты хочешь узнать? Хочешь понять, почему она тебя оставила?
Леони посмаковала эту мысль. Она никогда не думала об этом: боялась узнать то, что знать не хотела. Конечно, можно верить в то, что ее оставили не просто так. Что-то случилось. Или что так было лучше для самой Леони… Можно верить в это, и она верила. А что, если правда будет другая? Если она не готова к тому, чтобы узнать истинные причины?
В ней боролись страх и любопытство. Желание помочь и стремление убраться отсюда подальше.
– Ладно, – наконец выдохнула Леони. – Ты знаешь, как ее найти?
– Нет, – признался Иллай. – Но, если мы найдем Главную Хранительницу Огня, она поможет. Она знает всех. Она видит всех…
– Почему ты думаешь, что она жива?
– Я не знаю, что случилось. Но огонь никого не выбрал, никого! Значит, есть вероятность, что она жива. И, может быть, огонь выбрал тебя – выбрал ту, кто поможет найти Хранительницу.
Снова вспомнился тот сон и последующий за ним день, когда в пожаре рухнула прежняя жизнь вместе со стенами мастерской Этьена Ле Гро. Пожалуй, это был единственный раз, когда ее действительно кто-то выбрал.
Перед глазами мелькали десятки дней, когда в сиротский приют приходили семейные пары, желающие взять себе ребенка. Как она ждала этого! Как надеялась вместе со всеми остальными детьми! В первый раз, когда ей было шесть, Леони весь вечер перед долгожданной встречей готовилась: сама отстирывала лучшее платье в ледяной воде, встав на старое пластмассовое ведро у раковины, закрашивала черным фломастером ободранные туфли, тысячу раз по-разному зачесывала волосы, чтобы прикрыть дурацкие уши, и даже выучила детскую песенку про маму.
– Пам-па-пам-пам, – промурчала Леони себе под нос въевшуюся с того вечера мелодию.
В тот день ее не выбрали. Никогда не выбирали. Всегда находился кто-то более красивый, опрятный, умный, спокойный…
Вода успокоилась. Поверхность озера снова превратилась в зеркальную гладь.
– Хорошо. – Леони подняла голову, посмотрела на Иллая и улыбнулась. – Давай попробуем.
Оттолкнуться руками, скользнуть вниз. Почувствовать, как, начиная с кончиков пальцев на ногах, окутывает прохладная субстанция, сейчас почему-то больше похожая на желе, чем на соленую морскую воду. Она не позволяет сопротивляться, лишь тащит за собой.
Леони чувствует этот поток и покоряется. Старается не думать о разрывающихся без воздуха легких, не замечать усилившегося головокружения. Вместо этого разворачивается головой вниз и нервными движениями рук пытается помочь телу опуститься на дно.
Метр, два, три… В какой-то момент девушка пугается, что осталась одна в этом безмолвном царстве воды, где слышно только громогласный стук сердца, отбивающего рваный ритм. Но в ту же секунду чувствует легкое колебание у ног – Иллай! Он плывет за ней, замечает, что они движутся слишком медленно. Обгоняет, слегка задевая оголенный живот пальцами, хватает за руку и тянет вперед. Туда, где под ними виднеется вход в подводную пещеру.
«Хоть бы там был воздух, – ни о чем другом Леони думать не может. Воздух, такой привычный и доступный в обычном мире, теперь стал самым желанным. – И почему люди не замечают, каким владеют сокровищем?»
Они у цели. Иллай задерживается на секунду: ему тоже страшно, и это успокаивает. Сердцебиение замедляется, его ритм выравнивается. Иллай отпускает ее руку – они не пролезут вдвоем – и делает рывок, проскальзывая в узкую щель. Леони торопится за ним, втайне надеясь, что за этим разломом откроется портал и они окажутся подальше от этого мокрого мира. Где-нибудь, где можно дышать, не заботясь о воде, которая так и норовит забиться в нос.
Внутри царит полумрак. Глаза не сразу привыкают к темноте, и Леони теряется, молотит руками и ногами, создавая мириады пузырей, окружающих со всех сторон. Открывает рот, чтобы закричать, и тут же он наполняется соленой водой. Вода разъедает язык и небо, протискивается дальше, в легкие. Внезапно красной лампочкой вспыхивает мысль: «Все кончено», – но тут же сильные руки хватают за талию и тащат за собой. Еще секунда – они вместе выныривают на поверхность воды, подсвеченной голубым дрожащим светом.
Хочется вдохнуть поглубже, но не получается – соленая вода выходит из легких с жутким кашлем, проносящимся под сводами пещеры.
Наконец у нее получилось дышать нормально, и Леони начала осматриваться по сторонам: они оказались в широком воздушном кармане под самым потолком пещеры, заросшей кораллами и усыпанной острыми, словно бритва, камнями.
– Г-где мы? – прошептала Леони, оборачиваясь на Иллая.
– Понятия не имею.
– Мы… уже прошли через портал? – с надеждой в голосе чуть не заплакала девушка.
– Думаю, нет. – Иллай оглянулся, нахмурился, зачем-то протянул руку вверх, и по пальцу тут же стекла алая кровь и закапала в соленую прозрачную воду.
– Ты чего? – зашипела Леони и вздернула подбородок повыше, чтобы рассмотреть, что находится там, наверху. Неутешительная картина. Острые камни тянулись далеко и пропадали в темноте пещеры. – И что теперь делать?
– Откуда мне знать? – огрызнулся Иллай. – Надо плыть. Там, кажется, можно выйти на берег.
– Берег, – недовольно пробормотала Леони, стараясь не отставать от него: оказаться одной в темной пещере не хотелось. – Нет тут никакого берега.
Здесь, внизу, вода была еще холоднее, чем у поверхности. Очень скоро правую ногу свело судорогой, и Леони вскрикнула от боли, начала барахтаться на месте, пытаясь растереть ее.
Хорошо, что берег все же был.
– Что ты там возишься? – шикнул на нее Иллай, осторожно выползая на островок подводной суши, точно так же, как и потолок, усеянный кораллами и острыми камнями. – Иди сюда. Только осторожно.
Леони почувствовала движение под водой и замерла на месте, всматриваясь в темноту позади себя. Но вот что-то блеснуло, и на поверхности в паре метров от нее показалась плоская вытянутая морда. У чудовища не было глаз, зато от кончика носа отходили тончайшие щупальца, трепещущие и чуткие, – скорее всего, они улавливали малейшие вибрации и, конечно, ощущали ее присутствие.
– Мамочки, мамочки, мамочки, – зашептала привычно Леони и начала вращаться вокруг своей оси, пытаясь разглядеть угрозу.
Чудовище не шевелилось. Выжидало.
– Не двигайся! – крикнул откуда-то из-за спины Иллай, поднял один из камней и швырнул в противоположную сторону.
Плоская морда скрылась под водой. Но по мельчайшим волнам на поверхности было видно, что оно движется в сторону Леони. Медленно и аккуратно, словно боится спугнуть.
– Сюда! Быстрее! – завопил Иллай.
Леони отмерла, развернулась и замолотила руками и ногами, поднимая за собой тучу брызг. Она, скорее, копошилась на месте, чем плыла, и расстояние между ней и чудовищем стремительно сокращалось.
Иллай не выдержал: он отбежал в сторону, поднял еще один острый камень и вонзил себе в бедро – из раны потекла темно-красная кровь, закапала на кораллы, смешалась с водой. Чудовище остановилось. Снова подняло плоскую морду на поверхность, и щупальца заколыхались, затрепетали, выискивая жертву.
Этого времени хватило, чтобы Леони развернулась и выбралась на берег чуть в стороне от Иллая, упала, успев подставить ладони, и закричала от боли: камни впились осколками в плоть. Подбежал Иллай, снял рубашку, уверенным движением разорвал на полоски.
– Спасибо, – выдохнула Леони, смотря на свои ладони, обмотанные пропитанными алой кровью лоскутами. Руки дрожали, не слушались, дыхание перехватывало. Невозможно было встать: ноги подкашивались.
– Ты в порядке? – Иллай присел рядом и поморщился от боли.
– В полном, – вымученно улыбнулась девушка. – Куда теперь? В воду я больше…
– Пока ты там барахталась, я, кажется, увидел свет в том конце пещеры. Может быть, там есть проход…
– А как-то поточнее нельзя? Я думала, ты должен знать свою… Дженгу! – Леони скорчилась от отвращения. Ей был противен этот странный, непонятный, а главное – враждебный мир.
– Нельзя, – заулыбался Иллай. – Не дрейфь. У тебя пока все отлично получается!
– Ага, – задумчиво кивнула девушка и начала загибать пальцы на руках. – То есть попасть в другой мир, бежать от погони, прыгнуть с моста в реку, очутиться в бесконечном озере, чуть не подохнуть в пасти чудовища… Это не выглядит как что-то, что можно было бы назвать словом «отлично». Знаешь, что отлично? Кататься на велосипеде по цветочному полю. А потом собирать жуков со штанин. Купаться в холодной реке и не бояться, что тебя кто-нибудь сожрет. А потом… потом…
Леони заплакала, закрыв лицо обмотанными кровавыми лоскутами ладошками.
– Потом завтракать хлебом… с кислым яблочным вареньем. И… пить кофе с молоком… Или…
– Я понял, – отрезал Иллай. – Только ничего этого не будет – ни у кого не будет, – если мы с тобой облажаемся. Хочешь развернуться и пойти назад? Давай! Только, кажется, тебе не понравилась компания этого… плоскоголового! А еще, хочу напомнить, что это ты сюда пришла. Сама. Я тебя не звал.
Леони зарычала, нервно поднялась на ноги и быстрым шагом, насколько это было возможно, пошла вперед. Иллай посмотрел вслед, ухмыльнулся – и бросился догонять.
Какое-то время они молчали и только вглядывались в стены, пытаясь найти хоть малейший намек на просвет. Но вокруг царила тьма, и лишь тонкие лучи, отражающиеся от воды, бликовали на влажных камнях. Чем дальше они продвигались, тем ниже опускался свод пещеры. В конце концов, пришлось встать на колени, обмотав предварительно руки порванным на полоски пиджаком Леони, чтобы защитить ладони от острых камней. Но все равно уже через десять минут кожа была разодрана в клочья. Кровь соч