Надо убираться отсюда, поскорее! Иллай и Лираэлла ждут неподалеку, на соседней улице: там уже все готово для того, чтобы перебраться в Город Движения к Храму Священного Огня. А дальше – будь что будет! Либо им помогут, либо Леони готова будет за себя постоять. Теперь готова.
Раздался грохот. Высокая дверь в другом конце зала открылась, и вошли несколько фигур, одетых в красные плащи. Головы прикрыты капюшонами, лиц не разобрать. Да и вряд ли здесь можно ожидать увидеть знакомого или хотя бы союзника, кто разрешит просто так уйти, забрав с собой наполненный энергией амулет.
– Бежим! – завопила Леони и дернула Софи.
Пришлось почти тащить ее на себе. До двери было всего несколько метров, но люди в плащах уже увидели их и бросились следом.
Только бы успеть!
– Карибу! – раздался истошный крик, отразился от заставленных колбами стен. Стекло звякнуло и затрещало, но не разбилось.
Зато раздался скрип, и дверь, к которой бежали Леони и Софи, начала медленно закрываться, отрезая проход на свободу.
– Скорее! – взмолилась Леони.
От страха ноги подкашивались и не слушались. Было страшно посмотреть назад и увидеть, что преследователи совсем близко.
Их отделяла от двери каких-нибудь пара метров, когда Софи вдруг очнулась, потрясла взъерошенной головой, отгоняя остатки забвения, и рванула вперед.
Они успели! Двери захлопнулись за спиной, стену снова заволокло расплавленной лавой.
Но останавливаться было нельзя. Иллай и Лираэлла совсем близко, так же как и портал. Стоит туда прыгнуть, и найти их будет очень сложно.
Поворот направо, через кишащую машинами магистраль. Со всех сторон раздавались сигналы, но девушки петляли мимо, стараясь не попасть под колеса.
На той стороне их уже ждали. Ли подпрыгивала на месте от нетерпения, а Иллай трясся, пытаясь сдерживать разрывающее изнутри желание бежать, двигаться. Символы, нарисованные на асфальте, горели мягким желтым светом. Все готово, можно уходить.
Но Леони встала как вкопанная: воздух задрожал, поплыл, и в мутных очертаниях она увидела свой мир – мир людей. И Этьена, который задыхался от черного, стелящегося по коридору дыма, пока огонь подбирался ближе, пожирал деревянную, грубо сколоченную мебель, заполонял собой все пространство.
Некогда решать, некогда думать, были ли это картинки из прошлого, настоящего или будущего. Успев только выкрикнуть: «Простите, я вернусь!» – Леони, зажмурившись, шагнула в дрожащий портал.
16Надышаться знакомым с детства воздухом
Сколько же она пробыла в мире Дженги, если здесь уже наступала, крадясь по сгоревшим еще с осени лесам и полям, весна?
Вот он, знакомый луг. Перекопанный, изрытый шинами грузовиков, ощерившийся комьями грязи с жалкими остатками черного, смешанного с золой и пеплом снега. Чуть вдалеке должна течь река – она разливалась по весне так, что выходила из берегов, и нечего было и думать, чтобы перейти или переплыть этот бушующий поток. Но сейчас река молчала.
Молчал и стоявший тут веками лиственный лес, а перешептываться между собой деревья начинали каждый раз, стоило только налететь порыву ветра.
Зеленые в красный горох кроссовки утопали в грязи и скоро уже покрылись толстым слоем ярко-оранжевой глины. Идти было тяжело, но Леони и не думала останавливаться.
Она дома! И сердце колотилось так яростно, что вот-вот застрянет в горле и перекроет доступ кислороду. Хотелось не плестись по разбитой дороге – хотелось нестись, бежать, лететь! Она и забыла, что в мутном портале привиделось лицо Этьена, просто мечтала надышаться знакомым с детства воздухом. Не таким сладким и упоительным, как в Городе Времени, а чуть отдающим гарью лесных пожаров, самовольно разбитой свалкой и истлевшей листвой. Но родным и оттого приятным.
Вот окраина. Повернуть налево, пройти по пустынной, давно покинутой людьми улице, заставленной старыми развалюхами, и перед глазами окажется мастерская Этьена Ле Гро.
Или то, что от нее осталось.
Леони сбавила шаг. Яркими вспышками перед глазами мелькали знакомые до дрожи в коленях образы прошлого. Надоевшие до зуда на раскрасневшейся от морозного весеннего воздуха коже. Не хотелось в сотый – миллионный – раз вспоминать, что было. Или испытывать горечь настоящих человеческих эмоций – о простом, о бытовом, о неважном, – которые притупились и почти исчезли в магическом мире Дженги, потому что, казалось, уже никогда не найти дорогу домой.
Но нет. Она дома.
Еще несколько метров – и по правой стороне увидит старую, почти дотла сгоревшую мастерскую. Низкое крыльцо, длинный коридор… Из привычной обстановки, пожалуй, там осталась только старая печь, в которой творил волшебство Этьен Ле Гро.
– Эй, тебе че тут надо?
Леони не сразу поняла, что стоит уже битых полчаса и пялится на старые развалины – все, что осталось от прошлой жизни. Она думала, что будет плакать или почувствует злость, но не было ничего, кроме нарастающей внутри пустоты.
– Ты че, глухая?
Раздраженный голос, словно зудящая у самого уха муха, не желающая улетать, впивался в барабанные перепонки. Обернувшись, Леони увидела старуху, одетую в грязное, давно вышедшее из моды пальто с облезлым, но зато меховым воротником. Морщинистое лицо слегка покачивалось на длинной тощей шее, а цепкие мутные глаза, все чаще обращающиеся в вечность, шарили по незнакомке.
– Извините, я жила тут когда-то.
– Ишь ты, чего выдумала, – старуха закашлялась. – А ну вали отсюда!
– Нет, правда! – Хотелось разозлиться, но получилось только почувствовать еще большую усталость и неожиданный прилив нежности. – Тут жил мастер. Этьен Ле Гро.
– Ну жил. А тебе-то что?
– Я… Я знала его. Вы не подскажете, где он теперь?
– Я-то? На черта он мне сдался, твой мастер? Варил тут… свое говно… и сгорел вместе с ним. Туда ему и дорога.
Леони вздрогнула, словно получила пощечину, и криво улыбнулась. «Я уже успела забыть, как дома хорошо».
– Ладно, извините.
– Пшла отсюда, – не сдавалась старуха, хотя Леони уже была далеко.
«Этьен… Где же ты?!»
Искать его в городе – значит пытаться найти иголку в стоге сена. У них не было общих знакомых, и вряд ли кто-то сможет помочь. А если пойти в полицию… Леони передернуло от одной мысли об этом: «Интересно, меня ищут?..»
Она сама не понимала, куда идет. Просто шла, пока были силы, глядя себе под ноги, словно стыдилась поднять глаза и посмотреть на то, во что превратился ее мир. Выжженный дотла. Израненный пожарами. Пропитавшийся гарью и человеческим горем.
Знакомый запах заставил посмотреть перед собой. Пекарня Элен! Живот скрутило жгучим спазмом. Пожалуй, она давно не чувствовала себя такой чертовски голодной!
Как же быстро забывается несовершенство человеческого тела…
Звякнул колокольчик, в дверях, ведущих на кухню, появилась Элен. Руки, перепачканные мукой, красный румянец на щеках. Все было так же, как в тот первый день знакомства, но что-то незримо изменилось.
– Здравствуйте. – Она прищурилась и подошла поближе. – Мы ведь встречались?
– Здравствуйте. Да, я Леони. Я… Вы предлагали мне работу… То есть это я пыталась напроситься к вам…
Дурацкий румянец вот-вот зальет темно-рыжие веснушки.
– Да, конечно. – Мягкая улыбка на лице, усталый жест – смахнуть налипшие на лоб пряди волос. – Вы так и не пришли. Нашли работу получше?
– Я… Пришлось уехать. – «Почти правда». – И не было времени предупредить… – «Бессовестная ложь».
– Что ж. А сейчас? Ищете работу? У нас все разъехались… Если честно, я подумываю о том, чтобы закрыть пекарню.
Взгляд пробежался по пустым прилавкам, остановился на табличке «Заказы не принимаем». Надо было что-то сказать: возможно, участливое «Как же так! Очень жаль!» или стыдливое «Извините…». Но нужные слова потерялись, застряли в зубах зернышками клубники, и Леони выпалила:
– А вы, случайно, не знаете Этьена Ле Гро?
– Этьена? – Теперь румянцем залило не только щеки. Красные пятна побежали по лбу, белоснежной шее, спустились в треугольный вырез декольте. – Знаю.
Леони едва смогла подавить рвущуюся на лицо ухмылку – может, она и есть та незнакомка, ради которой Этьен вдруг решил пораньше закрывать мастерскую? И вовсю начала прикидывать, что бы из этого получилось. А потом вдруг подумала, что неспроста в его доме каждый день на завтрак был свежий хлеб.
– Не подскажете, где его найти?
– Он… Конечно. Сейчас напишу адрес.
Пальцы дрожали, когда она выводила буквы шариковой ручкой, словно первоклашка, которой впервые выдали домашнее задание. Наконец листок перекочевал к Леони, и та удивленно приподняла брови.
– Это здесь, недалеко?
– Он живет со мной, – зарделась Элен.
«И чего такого? – про себя хмыкнула Леони. – Как дети…»
– Вы же не против, если я его навещу? Совсем ненадолго.
То, что времени у нее мало, не вызывало сомнений. Леони старалась не думать о друзьях, которых бросила, так ничего и не объяснив. Но картинка, открывшаяся в портале, была такой четкой… такой… реальной!
Она вышла, забыв попрощаться, и побрела по знакомым улицам, вглядываясь в номера домов. Если она верно помнила, идти было недалеко, буквально пару кварталов.
И точно. Небольшой одноэтажный дом, выкрашенный голубой краской, выделялся на улице старинными резными ставнями, которых не увидишь, пожалуй, уже нигде. Чистый дворик, белый низенький заборчик – скорее, украшение, чем защита. У широкого крыльца начиналась веранда, заставленная цветочными горшками, из которых сейчас свешивались сухие стебли и торчали пожелтевшие голые ветки.
– Пам-па-па-пам, – промурлыкала Леони, разглядывая чужой дом и прикидывая, каково было бы жить здесь.
Наверно, тут вкусно пахнет выпечкой и сдобным тестом. Пол на кухне засыпан мукой, но в остальных комнатах чисто и светло. В гостиной обязательно удобный диван и большой стол для гостей, а в спальне – «Не удивлюсь!» – вязанный вручную плед на кровати.