– Ты с ума сошла! Я не смогу!
– Я… помогу…
Лираэлла присела на корточки, вцепилась в край пещеры пальцами. Скала начала меняться, двигаться, трансформироваться. Сами собой появлялись выступы – все еще опасно, но уже возможно!
– Скорее, за мной! Они быстро разрушатся!
Софи бросилась следом, за ней Леони. Марселина пропустила Рилуну и теперь спускалась последней. Каменные выступы кусались острыми краями, рвали кожу в кровь – скалам явно не нравилось, что кто-то пытается подчинить их своей воле.
Они успели: когда Марселина спрыгнула на ровную землю, выступ под ее правой рукой рассыпался в пыль.
– Так, и что дальше? – нервно хихикнула Софи, отряхиваясь от осколков камней и завязывая распущенные волосы в плотный узел на затылке.
– Нам нужно выбраться отсюда, – сказала Рилуна.
– Проход закрыт, – пробурчала Лираэлла и опустилась на землю, прислонившись спиной к дрожащему от возмущения вулкану.
– Проход? – нахмурилась Главная Хранительница.
– Этот придурок, Иллай… В общем, портала нет.
Повисло молчание, прерываемое только грохотом осыпающихся отовсюду камней.
– Портал можно открыть. Я могу… Но мне… Идемте, скоро будет извержение! – отозвалась наконец Рилуна.
– Спокойнее всего там, откуда мы пришли, – подсказала Лираэлла – она лучше других чувствовала движение земли.
Обратный путь дался еще сложнее. Все устали, еле волочили ноги. Софи запнулась о камни и упала, сильно разодрав колено. Пришлось ее поддерживать – хорошо, что рядом всегда была Леони, подставляя плечо.
Рилуна шла впереди, опираясь на верную Марселину. От гордости и норова девушки ничего не осталось: ее пожирали стыд и такое отчаянное чувство вины, что никак не получалось воскресить былую уверенность. Словно одно присутствие человека, которого она предала, отнимало у нее последние силы.
Леони не отрывала взгляд от рассыпанных под ногами раскаленных камней и растекшейся лавы, но все равно то и дело поднимала глаза, чтобы уставиться в прямую худую спину, прикрытую темно-красным плащом. Она пыталась понять, что чувствует, кроме всепоглощающей злости. Но не чувствовала ничего. Все стерлось. И детство, и время, проведенное у старой печки в мастерской Этьена Ле Гро. И весь их путь, теперь кажущийся сплошным надувательством и фарсом: предательство Иллая, острые, как нож, слова «девочка моя», разрушенный проход через портал…
Все казалось бессмысленным. А разве человек может умереть, не поняв, ради чего жил? Или она не человек… Тогда кто? Зависла между двух миров.
– Как ты? – прошептала Софи, обеспокоенно пытаясь зацепиться за ее взгляд.
– Нормально, – грубо отрезала Леони и тут же пожалела об этом. – Извини. Просто…
– Я понимаю, – кивнула подруга. – То есть не понимаю, конечно… Но если нужна поддержка – я тут, я рядом. И – ведь все получилось.
– Получилось? – нервно хихикнула Леони. – Мы застряли…
– Но твоя мать… то есть Рилуна… Она сказала, что может нас вывести.
– Да? И почему тогда она отсюда не ушла сама? Что помешало?
– Комната забрала силы. Марселина же говорила… – Софи не знала, что добавить и только пожала плечами, упрямо передвигая ободранные до крови ноги.
Они были уже близко. Вот оно, то самое место, где их бросил Иллай и где сгорела в бурлящей лаве последняя надежда выбраться отсюда. Ничего не изменилось: внизу, за отвесным обрывом, бурлила расплавленная лава, пузырилась, испуская тошнотворный запах тухлых яиц.
– Мы на месте, – развела руками Леони. – Есть идеи, как нам выбраться?
– Главные Хранительницы тоже могут возвращаться в Города, – ответила Рилуна.
Леони не отрывала глаз от матери, рассматривала наморщенный лоб, сосредоточенный взгляд, шевелящиеся в немых заклинаниях губы. Странно – она была очень похожа на нее. Точнее, на отражение в зеркале, которое девушка видела в самые сложные моменты жизни и пугалась тому, что стала выглядеть гораздо старше своих лет.
Так может быть, она видела не себя, а ее?
– Мне нужна сила. Ты должна отдать мне свою, Леони.
Пальцы закололо током, кровь вскипела в жилах, по спине пробежала волна огня. Отдать свою силу? Ей?!
Очередное испытание на доверие пугало больше, чем расплавленная лава, бурлящая у ног.
Леони уже собиралась ответить, как раздался оглушительный грохот и рев: из вулкана, в недрах которого была заперта Рилуна, повалил дым, посыпались искры, вверх взмыл столп огня, и прямо на них потекла жгучая лава, в жадных объятиях которой превращались в пепел даже камни.
– Леони, скорее! – прикрикнула Рилуна.
Но Леони не могла двинуться с места, завороженная увиденным. Лава приближалась так стремительно, что нечего и думать, что у них получится сбежать.
– Не успеем! – заверещала Софи. – Чего вы ждете?
– Она права, – сказала, как обрубила, Главная Хранительница. – Поздно. Кто-то должен остановить лаву.
– Я могу сдвинуть камни… – начала было Лираэлла, и тут же очередной поток лавы обрушился на скалу, разъедая дотла, словно кислотой.
– Нет. Марселина! Ты можешь…
– Не могу, меня лишили силы, – сжала руки в кулаки Марселина.
– Сила! – снова завизжала Софи. – Амулет! Вот!
Амулет пульсировал ярко-красным цветом и обжигал. Марселина взяла его, и из груди вырвался крик: она ощутила давно забытое чувство, когда по венам течет огонь и расплавляет, наполняя тело невиданной силой.
– Откуда у вас это? – прошипела Рилуна, глядя, как Марселина кидается вперед, навстречу лаве, – та замедляет бег, останавливается, замирает огненно-красной стеной, становится выше: и уже закрывает почти половину затянутого дымом неба.
– Из Хранилища. Иллай сказал, что амулет даст больше силы Леони, чтобы…
– Иллай, этот змееныш, – поморщилась Главная Хранительница Огня. – Амулет спалил бы Леони дотла: энергией могут пользоваться только те, кто опустошен… Но не будем терять времени. Леони, ты должна…
– Что нужно делать? – оборвала ее Леони, подходя ближе.
– Дай мне руку.
Стоять рядом с запретным плодом, с детской фантазией – совсем не то, что прикасаться к ней. Леони задержалась на мгновение, оглянулась на Марселину и растущую с каждой секундой стену расплавленной лавы и протянула руку.
Ладонь матери сухая и крепкая, перепачканная сажей и каменной пылью. Костяшки пальцев сбиты до крови, и раны уже затянулись темной коркой. Леони чувствовала пульсацию в венах, чувствовала тепло и уже было подумала, что ничего не получается, как тело скрутила дикая боль.
Боль начиналась в кончиках пальцев, словно в них воткнулись тысячи раскаленных иголок, и выжигала кожу, пробираясь выше. Запястья выворачивало, кости трещали и разлетались на осколки, рвали плоть изнутри. Или так только казалось.
Но нет – лишь бросив взгляд вниз, Леони увидела, как на коже расползаются жуткие язвы, вздымаются пузырями, лопаются, разрастаются дальше по предплечью, обволакивают плечи.
Скоро все тело ныло, пульсировало, кричало от боли и кровоточило, сгорая изнутри.
– Хватит, прекратите! – заверещала Софи, впиваясь в руку Рилуны острыми ногтями. – Вы убиваете ее!
Но ответом было только молчание и злобный взгляд – Главная Хранительница не останавливалась ни на секунду, впитывая силы дочери, испивая ее до дна.
В какой-то момент боль стала такой сильной, что Леони перестала что-либо чувствовать. И вместе с этим на воспаленный мозг накинулись воспоминания. Но она не видела желтый луг, усеянный цветами, не слышала журчание реки, не могла почувствовать чарующий аромат или хотя бы отдаленно представить его, смешать из всех запахов, когда-либо заполнявших легкие.
Она видела свое рождение, чувствовала руки, оборачивающие беззащитное тельце в темно-красные пеленки. Помнила одиночество на пороге детского дома, где ее оставили, не позаботившись даже о том, чтобы убедиться, что ребенок жив, что ее нашли.
Или кто-то стоит там, в темноте? Вроде колыхнулась едва заметная тень и блеснули в свете луны золотые глаза. И тут же картинка сменилась – дверь, засов, ее детские руки… Леони чувствовала, что тогда произошло что-то ужасное, но впервые как наяву увидела, что именно.
Ей было пять, когда это произошло. Трагедия, унесшая жизни троих парней пятнадцати лет, позволивших себе затащить малолетку на чердак… Она просто испугалась и сама не поняла, как запылали руки, как внутренности расплавило огнем. И уже через минуту разгорелся пожар.
От ее силы было мало толку. От ее силы были одни неприятности… Может, и пожар у Этьена устроила она? А Марселина все придумала…
«Забери ее, забери!» – отозвались эхом слова из прошлого. Кому она кричала? Что за тень снова мелькнула в воспоминаниях?
– Поч-чему… Почему т-ты меня бросила? – из последних сил прохрипела Леони.
Молчание оглушило, перекрыло звуки рассыпающихся скал и извергающегося вулкана. Больше не было ничего – пустота.
«Так вот оно как – умереть», – пришла в голову шальная мысль, но тут же испарилась.
– Я не бросала тебя, я тебя спасала.
Господи, как она ждала этих слов! Как жаждала услышать то, что сотни, тысячи, миллион раз говорила сама себе, пытаясь поверить, что это правда. Так почему сейчас не верит?
Так глупо, нелепо – смешно! Всю жизнь прожить в ожидании того, что навсегда останется лишь пустым звуком. И разве могут эти слова заменить то тепло и участие, которое матери обычно дарят детям? Или можно смириться, начать заново, с чистого листа…
Но Леони казалось, что в ее книге жизни закончились пустые страницы – сгорели вместе с ней, превратились в пепел. Отдавая силу, она отдавала непрожитые годы, хотя сама не до конца понимала, кому и зачем.
Смешно, но в ее порыве войти в горящую мастерскую Этьена Ле Гро, кажется, было больше смысла…
– Я не могу держать! – ворвался в хрупкий, исчезающий с каждой секундой мир вопль Марселины.
Последний раз получилось повернуть голову. Стена лавы ревела, натыкаясь на невидимую силу амулета, источающуюся через руки Марселины. Еще чуть-чуть – и она прорвет защиту и хлынет на головы, испепелит тела, навсегда похоронит в жадных объятиях.