Леони покачала головой, забралась с ногами на заляпанный краской стул и нервными движениями приготовила себе и ему нехитрые бутерброды и принялась отчаянно жевать, чтобы хоть как-то объяснить молчание.
И куда делось то время, когда было так хорошо сидеть вместе в тишине?
Этьен откусил пару кусочков, даже не подумав присесть, и выкинул остатки бутерброда в мусорное ведро. А потом развернулся и вышел.
Леони подскочила к двери, увидела прямую спину в коридоре и мелькнувший профиль в проеме мастерской, в огненном пляшущем свете огня. Тихо прошла следом, заглянула внутрь.
Печь, старое кресло, раскрытая книга прямо на полу и стеллажи со стеклянными игрушками.
Он не замечал ее или не хотел замечать. Тоже притворялся, что все осталось как прежде, или действительно не чувствовал изменений.
Да и с чего бы? Для него ничего не изменилось… Может – скорее всего, – он даже не заметил ее отсутствия или был рад отделаться от странной девчонки-сироты, некстати прибившейся к нему.
– Комната на втором этаже свободна, – вдруг сказал Этьен, не поворачиваясь от печи. – Только там не прибрано.
Леони застыла, радуясь, что он не видит ее ошалевшего от смеси счастья и ужаса лица.
Она не собиралась ни о чем просить – правда-правда! У нее был дом, у нее была постоянная работа, у нее были друзья… У нее, пожалуй, впервые было некое подобие нормальной жизни, и новых приключений искать не хотелось. Да и сил, в общем-то, не было. Ну не тянула она на главную героиню!
Тихо скрипнуло кресло, зашуршали страницы недочитанной книги. Уже через пятнадцать минут она спала, свернувшись в несуразный угловатый клубок в кресле, подобрав ноги к груди.
Снился тот самый холм в Городе Материи, куда она сбежала после разговора с матерью, и светящийся туман, и камешки, летящие в бездну, и огни на противоположной от красного моста стороне. И Софи, живая и здоровая, с огненными волосами и искрящейся улыбкой – такая, какой она ее знала здесь, в мире людей. Леони тянула к ней руки, но было так далеко, что не достать.
Зазвенело разбитое стекло. Леони проснулась и перепуганно посмотрела на Этьена, стоящего в недоумении над осколками. Он увидел ее взгляд, криво улыбнулся, как ни в чем не бывало смел стеклянную крошку в мусорное ведро и вышел.
Леони поежилась. Печь давно погасла, по комнате гулял сквозняк. Она не могла решиться – напроситься остаться здесь или, плюнув на позднее время, уехать домой – и уже собиралась вылезти из кресла, как мастер вернулся с теплым пледом в руках.
Надо забыть этот сон и уснуть.
И думать только на шаг вперед.
Эпилог
Леони спала, укрывшись пледом, в старом доме, где нашли приют творения Этьена Ле Гро, когда на улице появилась высокая фигура в темно-красном плаще. Человек шел, прихрамывая на левую ногу, и периодически останавливался, чтобы перевести дух, но ни разу не согнулся и не сгорбился, не желая показывать этому дерьмовому миру свою слабость. В соседнем дворе залаяла собака и тут же с визгом забилась в конуру, словно увидела на проселочной дороге самого дьявола.
Фигура приближалась. Единственный оставшийся в живых уличный фонарь нагнал ее и высветил худое злобное лицо с нервным тонким носом, пухлыми губами и чуть поднятыми к вискам глазами с красного цвета белками. Это была женщина – та, которую Леони и Иллай встретили в Храме Огня в первый день в Городе Движения. Та, которая похитила Рилуну – Главную Хранительницу Огня – и чуть не погубила всех, когда разожгла адское пламя у дома Истариона.
Та, которую они отправили через портал в недра Комнат Дженги в надежде, что она никогда не найдет дорогу домой.
Заэльда остановилась и поморщилась. Дернулся вверх подбородок, дрожащие тонкие пальцы поправили выбившиеся из-под капюшона волосы и дотронулись до свежей раны над правой бровью, из которой до сих пор сочилась кровь, затвердевая коркой на бледной коже. Она знала, что находится в нужном месте – чувствовала это. Но не хотела торопиться, пытаясь выбрать момент, чтобы не спугнуть так вовремя соблаговолившую посетить ее удачу, когда в одной из Комнат повезло встретить совсем молодую Хранительницу Воды, которая помогла выбраться, даже не понимая, кто перед ней и чем это грозит всему миру. Разве могла она знать?
Заэльда ухмыльнулась, вспомнив наивные округлые глаза брошенного ребенка и непонимание, плескавшееся в них в последнюю секунду жизни, и поморщилась – нижняя губа разбита.
Все тело болело, но гораздо более сильные муки испытывали уязвленное самолюбие и непомерная гордыня, которую разбили вдребезги, сослав ее, словно шелудивую псину. В их мире это было не принято… Впрочем, как и похищать Главных Хранительниц в надежде занять трон. Но кого это волнует? Кто выдумал эти правила?
Заэльда была одной из тех, кто готов был нарушить любое, лишь бы выбить себе лучшее место под солнцем.
И сейчас для нее не было ничего желаннее, чем отомстить маленькой мерзавке, нарушившей такие манящие планы. Отомстить и вернуться, чтобы закончить начатое и стереть с лица обоих миров любое упоминание имени Рилуны. Пусть они и были сестрами… Но кто обратит внимание на такую мелочь, как кровные узы, когда на кону собственная жизнь?
Вдалеке проехала пожарная машина, разрезая тишину окраины сиренами, – значит, где-то снова разгораются пожары. Значит, огонь чувствует, что еще не все закончено. Значит, у нее есть шанс…
Заэльда осмотрела себя с ног до головы, смахнула с плаща одной ей заметные пылинки и поправила капюшон, вновь приглаживая торчащие во все стороны волосы.
Вспомнился день, когда она была здесь, в мире людей, в прошлый раз, больше десяти лет назад. Тогда она – единственная, кому доверили тайну рождения дочери Главной Хранительницы, – стояла на заднем дворе сиротского приюта, одетая в этот же красный плащ, и смотрела на потухающие окна, убеждая себя, что все правильно. Заэльда уже сделала шаг назад, ступив на мягкий газон, как услышала тоненький голосок: «Здравствуйте. А вы кто?» Не нужно было иметь способности провидицы, чтобы понять, что перед ней стоит ее племянница. Леони. Единственная дочка Рилуны, сосланная в мир людей, чтобы избежать как раз того, что должно было случиться прямо сейчас, буквально через минуту.
– Привет. Ты Леони?
– Да. А вы кто?
– Я сестра твоей мамы…
– Мамы? У меня нет мамы.
– У каждого есть мама.
– А у меня нет.
Что-то мелькнуло в глазах девочки, едва отметившей шестилетие. Что-то знакомое. Зрачки полыхнули огнем, в сумерках рассыпались искры: она ненавидела мать.
От этого осознания Заэльду затрясло. «Так просто?..»
Не нужно долгих уговоров, не нужно принуждений, не нужно пачкать руки в крови. Леони, сжигаемая пламенем мести, согласилась отдать силу – всю без остатка, – лишь бы мать, бросившая в сиротском приюте, перестала существовать.
Заэльда хранила эту силу, пока не представился случай… И именно она помогла заточить Рилуну в Комнату огня, освобождая манящее место Главной Хранительницы. Кто же мог знать, что эта дуреха бросится в горящий дом спасать какого-то мастера и вернет себе часть потерянной силы?
Сейчас же план Заэльды был так же прост: разыграть для победы единственную оставшуюся козырную карту – самую большую любовь Рилуны, ради которой та пошла на такие жертвы и даже отправила единственную дочь в мир людей, лишь бы о ней никто не узнал, и никто не нашел. Только зря старалась – все тайное когда-то становится явным. А для Этьена должно стать явным то, что только наполовину будет правдой. Она расскажет про мир Дженги и даже даст кое-что большее – воспоминания! Но не все – она же не дура! – ровно до той встречи, когда они втроем – Заэльда, Рилуна и Этелиор – познакомились на одной из вечеринок, празднуя восшествие на престол ее драгоценной сестры. Ему необязательно знать, что было после этого. Можно приукрасить, разбавить фантазией, соврать, что это у них был роман, а Рилуна – просто мерзкая нахалка, которая обманом разлучила их, да еще и послала дочь в мир людей, чтобы следить за ним и не допустить ни малейшей возможности повернуть время вспять.
– Этьен, – промурлыкала Заэльда, привыкая к звучанию человеческого имени. – Этьен…
И быстрым шагом прошла во двор, и постучала в дверь.
Она не боялась – будет неплохо, если девчонка подтвердит ее слова, что она и есть дочь Рилуны. Главное – быть первой. Сказать «правду». То, что не решался сделать никто до нее – люди это ценят…
Дверь открылась. Этьен удивленно посмотрел на незваную гостью и наклонился, пытаясь разглядеть лицо под темно-красным капюшоном, отбрасывающим на него черную тень.
– Простите, вы ко мне?
– Этьен, это я – Заэльда!
Она сняла капюшон, в свете блеклой лампы, горящей в коридоре, блеснули мокрые от слез глаза. Она не бросилась – она буквально упала в его объятия.
– За… эльда? Мы знакомы? – недоумевал Этьен, оглядываясь назад через плечо: как бы не разбудить Леони, мирно спящую в кресле в мастерской.
Он вывел гостью на террасу и прикрыл за собой дверь, усадил на приставленную к стене скамью, усыпанную чуть влажными подушками, и какое-то время наблюдал, как сотрясаются плечи незнакомки в рыданиях.
Наконец она успокоилась, затихла. Подняла на него глаза и, ни слова не говоря, достала из кармана флакончик со светящейся жидкостью, вылила себе на ладонь и, дернувшись навстречу, приложила влажные пальцы ко лбу.
Он хотел ее оттолкнуть, но не успел. Жидкость побежала от рук Заэльды на загорелую, опаленную огнем кожу, впиталась в жуткие шрамы на правой стороне лица, оставшиеся после первого пожара. Этьен замер, забыл, как дышать, хватал ртом воздух, но чувствовал, что в горло будто всадили нож.
Он вспомнил все. Или почти все. Но самое главное – он вспомнил ее.
– Заэльда? – пробормотал Этьен неуверенно. Казалось, он просто долго спал и видел очень странный сон. – Что… случилось?
– Этелиор! – снова кинулась ему на грудь свергнутая Хранительница и прошептала: – Ты не представляешь, как долго я тебя искала!..