Дилуотер кивнул в его сторону – это был почти поклон признательности и одобрения. Гродзински, при всех своих крупных и явных недостатках, по крайней мере думал по-человечески – о людях.
– Речь не о них, – сказал Гродзински, слегка раздув ноздри.
– Позволю себе не согласиться с госсекретарем, – вмешался Дилуотер. – От имени НАСА я заявляю, что жизни этих людей представляют для нас величайшую ценность. Иначе и быть не может.
– Они нам дороги, разумеется, – сказал Бэндин, позвякивая льдом в стакане. – Однако в данный момент мы говорим не об этом. Это совершенно другой ряд проблем. Что, если им не удастся починить корабль? Что, если он действительно упадет через двадцать шесть часов? Можем ли мы допустить, чтобы он уничтожил какой-нибудь город, как был уничтожен тот английский? И в состоянии ли мы этому помешать?
– Способ есть, – сказал Бэннерман.
– Спасти все? – спросил Бэндин.
– Я этого не говорил, господин президент. Я сказал, что есть способ предотвратить падение «Прометея» и еще одну катастрофу на Земле.
– Что за способ?
– Если бы корабль можно было уничтожить в воздухе…
– Вы выражаете вслух мои мысли, Бэннерман!
– Да, сэр. У нас в штатах боевые ракеты находятся в состоянии постоянной готовности на случай внезапного ядерного удара. Они рассчитаны на перехват и уничтожение ракет противника, нацеленных на Соединенные Штаты. Получилась бы хорошая проверка всей системы…
Саймон Дилуотер с трудом сдержал гнев и отвращение:
– Вы говорите о сознательном уничтожении пятерых космонавтов, генерал? Трое из которых американские граждане?
– Да, – Бэннерман был спокоен и невозмутим. – Во время войны мы несем куда большие потери, и никто не жалуется. К завтрашнему утру на наших дорогах в автомобильных катастрофах погибнет в десятки раз больше народу. Речь должна идти не о количестве жизней и не о гражданстве этих людей. Единственное, о чем мы должны думать, – как не допустить более крупной катастрофы, которую может вызвать падение корабля на Землю.
– А вы думали, что станет с проектом «Прометей», если пойти на это? – спросил Дилуотер.
– В данный момент это неважно, – ответил Бэннерман ледяным тоном. – Если бы вы приложили больше старания, проектируя «Прометей», мы бы сейчас не сели в эту лужу.
– Вы не можете утверждать…
– Хватит! – рявкнул Бэндин. – Подраться можете потом. Сейчас перед нами проблема. Генерал, подготовьте мне самую последнюю информацию по оборонительным ракетам. Ну, сами знаете, готовы ли они к запуску и так далее... и до каких пор можно откладывать пуск, чтобы в крайнем случае успеть сбить эту штуку, пока она не рухнула на Соединенные Штаты.
– Да, господин президент. Все будет готово через несколько минут.
– Да, и я хочу знать, как это делается, то есть какая боеголовка?..
– Ядерная. Разрешите мне воспользоваться телефоном? В комнате наступила тишина. Гродзински, как-то съежившись, водил карандашом по столу. Дилуотер молчал, выпрямившись, но не мог согнать с лица выражение ужаса. Один Шлохтер казался невозмутимым.
– Мы должны рассчитывать на худшее, – сказал он. – Полный провал данного полета во всех отношениях. Если это произойдет, то как отразится в целом на проекте «Прометей», мистер Дилуотер?
– Проект... да, конечно. Это отбросит нас назад по крайней мере на год… Ничего себе замена орбитальной станции! Вы должны понимать, что после сборки генератора корабль со своими ядерными двигателями должен был бы использоваться как последняя ступень для переброски дополнительных стройматериалов. Без этого мы не сможем запустить генератор.
– Год? Вы хотите сказать, целый год? – спросил Бэндин с мрачным видом.
– Боюсь, это минимальный срок, сэр.
– Потом – выборы, – сказал Бэндин. – В это кресло усядется какой-нибудь чурбан неотесанный, а вы все останетесь без работы. Если этого не хотите, придется что-нибудь быстренько придумать.
– Если только они не починят двигатель, – сказал Бэннерман. – Сейчас это наш единственный шанс. Они должны полностью сосредоточиться на нем.
– Можешь запросто побиться об заклад на свою задницу, – сказал Бэндин.
– Как у них дела, Дилуотер? Каковы последние сведения?
– Пока без изменений, господин президент. Наш пилот и доктор Брон находятся в открытом космосе и производят ремонт согласно указаниям из Центра управления. Все идет по плану.
– Сколько это еще продлится?
– Я затрудняюсь сказать…
– А вы заставьте себя.
– Предположительно, а я действительно лишь предполагаю, они могли бы закончить где-то через час.
– Будем на это надеяться.
– Мы все молим за них Господа, господин президент.
Глава 30
– Похоже на цыпленка, упакованного для духовки, – заметил Элай, разглядывая на корме «Прометея» кучу скомканной алюминиевой фольги, обмотавшуюся вокруг ядерного двигателя. Похоже, фольги здесь было невообразимое количество – целый холм шириной футов пятьдесят, откуда выступали лишь сопла двигателей. Брон закрепился за скобы на корпусе корабля, рядом в астроскафе плавал Патрик.
– Что ж, этого цыпленка мы должны распаковать, чтобы добраться до самого двигателя. Который из них?
– Вон тот, на дальнем конце.
Патрик включил управление астроскафом и медленно проплыл над кораблем, а Элай направился в обход – от скобы к скобе. Когда он добрался до хвоста, Патрик уже снял большой кусок фольги и принялся за следующий. Они работали молча, отдирая алюминиевые полосы и отбрасывая их в стороны, так что вскоре длинные ленты поплыли от корабля во все стороны. Еще не закончив, они начали задыхаться.
– Вы готовы следовать нашим инструкциям? – голос из Центра прозвучал у каждого в наушниках.
– Нет еще, когда будем готовы – скажем.
Элай огрызнулся, пытаясь отдышаться. В Центре хватило ума промолчать. У него ломило спину, каждый мускул ныл, он дышал с трудом и устал до изнеможения. В скафандре вытереть лоб было невозможно, и капли пота стекали по носу, вызывая зуд и раздражение. Он потряс головой, но это не помогло.
– Все нормально? – спросил Патрик, нажав кнопку на пульте астроскафа. Струя газа подтолкнула его вдоль основания двигателя; он искал, за что схватиться, чтобы замедлить движение.
– Нет, черт подери, какое там! – Элай с трудом выдыхал слова. – Не знаю, на сколько меня еще хватит.
– Я тоже вымотался – но деваться некуда. Как раз здесь требуются двое. Давай закончим, тогда ты передохнешь, а я займусь водородно-гелиевым теплообменником.
– Если бы мне только выбраться из этого скафандра на несколько минут…
– Нет. У нас нет времени снова проходить герметизацию и начинать все сначала. – Патрик старался, чтобы его голос звучал спокойно, сдержанно, но и он устал не меньше Элая. Или даже больше. Нервы были взвинчены до предела. – Времени нет, понимаешь ты это? Мы должны справиться, больше нам ничего не остается.
– «Прометей», вы готовы?
– К черту нравоучения, Патрик, без них обойдусь. А вы там, в Центре, заглохните, мы сами скажем, когда будем готовы. Я не знаю, смогу ли сделать это, перед глазами все плывет…
– Извини за поучения. Нам тут тоже нелегко. Патрик подплыл ближе, их шлемы почти соприкоснулись, и положил руку Элаю на плечо. Сквозь слои ткани и пластика он мог ощутить внутри человеческое тело, лишь крепко сжав пальцы. Они были одни в космосе, в вечном вакууме, окружавшем их со всех сторон, четкие точки звезд точно отмечали вехами чей-то путь. Стальной корпус «Прометея» рядом с ними – капсула жизни в жуткой пустоте. Полнеба заполняла собой Земля.
– У нас нет выбора, Элай, – сказал Патрик. – Чтобы запустить нас сюда, потрачены миллиарды долларов и миллионы часов труда. И все пойдет прахом, если мы не закончим работу. Нам действительно ничего другого не остается.
– Все верно, – отозвался Элай. – Извини. Давай, поехали. Что там дальше. Центр управления?
В Хьюстоне молча ждали, не в силах помочь. Они могли лишь давать инструкции и надеяться, что двое измученных людей в космосе выполнят их правильно.
– Перед вами пластина, на ней должен быть номер «Питер Альфред семь шесть». Там четыре крепления.
– Понял. Пат, дай-ка мне отвертку. Патрик отстегнул страховку и передал ему громоздкий прибор.
– Там большая лопасть. Настроен на извлечение при минимальной скорости. Я готов.
– Хорошо.
Элай покачивался рядом, закрепившись за скобу, он вставил лопасть в паз первого болта. Когда он включил аппарат, тот взвыл, маховик быстро завертелся.
– Что за… – начал Элай, и тут лопасть врезалась в алюминий, и отвертка вырвалась у него из рук. – Слишком быстро!
Элекгроотвертка уплывала от них светящейся пылинкой в темноте.
– Я достану – держись, – крикнул Патрик, передвигая астроскаф и регулируя реактивную струю для полета вперед. Он взлетел следом, схватил отвертку и затормозил. Обратно он возвращался гораздо медленнее.
– Ты включил на слишком большую скорость, – сердито воскликнул Элай. – Она просто выскочила у меня из рук, когда заработала.
– Извини, это моя ошибка, но тебе следовало закрепить ее страховкой. Если бы ты это сделал, ничего бы не случилось…
– Элай, Патрик, полетное время 17:34, – сказала Надя, ее спокойная речь пробилась сквозь их раздраженные голоса. – Как продвигается работа?
Патрик судорожно вздохнул.
– Все по плану. Спасибо, Надя.
– Хотите, я кого-нибудь из вас сменю?
– Очень хорошая мысль. Как только мы снимем эту пластину, я отошлю Элая. Когда он перейдет в полетный отсек, ты можешь занять его место здесь.
– У меня все нормально, – сказал Элай.
– Нет, не все. И у меня тоже. Как только тебе станет лучше, ты сможешь заменить меня. Работать по очереди будет значительно легче. Теперь давай займемся пластиной.
– Ладно.
Наконец пластина была снята, под ней обнаружилась масса кабелей и проводов.
– Вам виден черный кабель с зеленой маркировкой?