Карим крепко сжал теплую рукоятку пистолета.
Призрак возмездия
Связанный Иванов не шевелился. Еще недавно он тащил Карима, а теперь Карим сторожит его возле того самого шурфа, в который Чернявский предлагал его сбросить.
Карим сидел на бугорке, чувствуя с каждой минутой, как к нему возвращаются силы. Легкий ветерок обдувал вспотевшее от нервного напряжения лицо. Но мысли были неспокойны. Ведь Чернявский все еще на свободе.
Карим снова вспомнил, как иностранец уговаривал инженера, вспомнил, как лежал у самого отверстия и как пытался удержаться, когда держаться уже было не на чем. Если бы не появился Гриша, не было бы сейчас Карима и, как знать, что предпринял бы Теплов — ведь он наверняка не догадался бы искать своего товарища в шурфе. А Чернявский с Ивановым сделали бы свое грязное дело. Теплову они не доверяли — теперь это ясно. Потому и не привлекли к операции, потому и спровадили на сбор хлопка.
Карим погладил гладкую сталь пистолета. С оружием было спокойнее...
— Иван! — услышал он приглушенный голос.
Сердце обожгло огнем.
— Иван!
Карим прилег за бугром.
Чернявский шел смело, широким размашистым шагом — он не таился, как инженер, чувствовал себя в мечети хозяином.
— Иван, да куда ты запропастился?..
Карим затаил дыхание. Чернявский подошел ближе, остановился возле связанного Иванова.
— А, все еще лежишь, падаль! — сказал он сквозь зубы и грязно выругался. Оглянулся по сторонам, нагнулся.
И тут только понял Карим, что задумал Чернявский. Но было уже поздно. Тяжелое тело инженера загрохотало по доскам, тяжко ухнуло в глубину шурфа.
— Руки вверх! — крикнул Карим, выскакивая из-за бугра и направляя на Чернявского дуло пистолета.
В первое мгновение иностранец растерялся, вскинул руки к плечам, но тут же резким движением подался в сторону.
Тяжелые шаги затопали по каменным плитам двора. Карим бросился вдогонку, но ноги еще плохо слушались его. Он споткнулся и упал, пистолет отлетел в сторону. Пока он искал пистолет, Чернявский был за мастерской. Карим в отчаянии ударил ладонью по шершавым плитам:
— Ушел!.. Ушел!..
А Чернявский бежал уже по темному переулку. Он хорошо изучил город, знал все задворки, тупички с калитками, выводившими на параллельные улицы. Здесь его не поймают. Хуже было в новой части города: в окружении новостроек он терялся. Первой мыслью было — притаиться, где-нибудь переждать, но потом он вспомнил, что план подземелья остался на квартире у Иванова, а Иванов сброшен в шурф. Чернявский ясно слышал окрик Карима, значит, в шурф он столкнул инженера. Недооценили они этого мальчишку...
Нет, одному ему не уйти — один он все равно погибнет в городе. Нужно использовать Корелова, но сначала найти пергамент. Ему ни за что не простят, если он наведет на след библиотеки чекистов. А вернуться еще раз сюда никогда не поздно.
В знакомом переулке Чернявский замедлил шаги. Нет, не похоже, чтобы здесь была засада. Вон светится окно Галиной комнаты, и тень Гали колышется на белой занавеске. Не спит, ждет отца...
У калитки, положив голову на лапы, мирно лежал Джек. Чернявский издали окликнул собаку. Овчарка узнала его, вильнула хвостом. Чернявский ласково потрепал ее по загривку, отметил с удовлетворением: «Раз собака на месте, значит в доме нет посторонних».
На веранде он споткнулся о ведро, загремел стулом.
— Кто там? — раздался испуганный девичий голос. — Папа, это ты?
Чернявский не ответил. Он молча рванул дверь, включил свет в коридорчике. А вот и дверь кабинета. Нажал на ручку — не открывается. Толкнул плечом.
— Вам что угодно? — Галина стояла в дверях и строго смотрела на ночного гостя.
Чернявский выругался в ответ. Девушка схватила его за руку. Он грубо оттолкнул ее.
— Вы не смеете, вы не...
Чернявский еще раз толкнул дверь плечом, дверь треснула, и он вместе с ней ввалился в кабинет. Галя вбежала следом.
Не обращая на нее внимания, он рылся в бумагах, выдвигал ящики стола, швырял на пол книги. План был в сейфе — так говорил Иванов. Ага, кажется, здесь... Чернявский жадно схватил желтый листок...
С грохотом упала на пол большая хрустальная ваза. Это была любимая ваза Гали — она купила ее в Москве на выставке. Ваза разбилась, осколки разлетелись по всей комнате. Девушка словно окаменела — она смотрела себе под ноги, на смятые бумаги и книги, на разбитую вазу; потом словно впервые заметила хозяйничавшего в доме иностранца. Кровь бросилась ей в лицо.
— Джек, Джек! — закричала она, распахивая дверь.
В комнату ворвалась овчарка.
— Возьми его, Джек! — приказала Галя, указывая на обернувшегося Чернявского.
— Галина Ивановна! — вскрикнул Чернявский, защищаясь локтем от собачьих клыков.
После первого же прыжка в пасти у Джека оказалась солидная часть темно-синего костюма, которым в свое время так гордился Чернявский. Второй прыжок застал его на подоконнике. Он упал в кусты роз, вскрикнул от сильной боли, вскочил и побежал через сад.
За низким забором начинался головной арык. Чернявский поскользнулся, плюхнулся в ледяную воду. Берега были круты, он не смог выскочить и побежал по арыку, вздымая сзади себя фонтаны серебристых брызг.
Только метров через пятьдесят показался мостик. Чернявский выбрался на дорогу и быстро зашагал в сторону старого города.
Небо с натугой наливалось мутным светом.
Хлопнула калитка, вышла женщина с ведром, остановившись у водоразборной колонки, подозрительно посмотрела вслед незнакомцу. Удивился его появлению и сторож универмага. «Может быть, пьян?.. Да нет, на пьяного вроде бы не похож...»
— Эй, гражданин!
Ни звука в ответ. Закачался, будто на ногах не держится. С чего бы это? Ведь только что шел прямо. Не-ет, дело нечистое.
Сторож торопливо полез за пазуху, вынул свисток...
Незнакомец кинулся в переулок...
— Держи его, держи! — закричал сторож.
Теперь вся надежда была на Корелова. В одиночку Чернявский все равно не справится — плита, закрывающая вход в подземелье, тяжела. А Корелов хоть и слаб, да две руки. «Скорей — к Корелову!..»
Дмитрий Дмитриевич, разбуженный в столь ранний час сильным стуком, перепугался. Открыл дверь, увидев Чернявского, перекрестился.
— Да открывай ты, открывай, с богом общаться потом будешь.
Корелов, отступив в глубь комнаты, сел под натюрмортами.
— Пить дай, пить! — судорожно глотнул слюну Чернявский.
— Господи, да что с вами? — недоуменно спросил Корелов, подавая кружку с водой. Чернявский выпил ее одним духом, провел по губам ободранным рукавом.
Корелов только сейчас заметил, что Чернявский потрепан, брюки до самого пояса мокры, заляпаны грязью. Поймав вопросительный взгляд, Чернявский сказал:
— Провал, Митя. Идут за мной...
Корелов схватился руками за голову:
— Ирод, а вы их — ко мне?!
— Вместе прятаться будем, — усмехнулся Чернявский. — Да ты не бойся, ты мне только помоги...
Корелов обессиленно опустился на стул. Плечи его под тонкой сатиновой рубахой топорщились, как крылышки еще не оперившегося воробья.
«Скиснет, потом его не поднимешь», — с отчаянием подумал Чернявский. Решительно встряхнул Корелова за плечи:
— Принеси что-нибудь переодеть. Спирту бы — тоже хорошо...
Корелов покорно принес свой костюм, повесил его на спинку кровати, налил стакан водки.
— Много.
Чернявский отлил половину, оставшееся выпил в два глотка. Даже не поморщился. Затем, не обращая внимания на Корелова, стал переодеваться.
— А ты что стоишь, как столб? Сумка есть?
— Есть, — ничего не понимая, отозвался Корелов.
— Бери колбасы, хлеба, мяса... побольше, — приказывал Чернявский. — Не забудь воды... Забьемся в подземную галерею, сам черт не найдет. Переждем. А там... друзья помогут... Не помогут, сами выберемся... А?
Корелов неуверенно кивнул.
...Через полчаса они были на месте — две пригнувшиеся, осторожные тени.
Рассвет уже охватывал землю. Засеребрились купола мечетей, легкий свет пробежал по плоским крышам домов.
Чернявский и Корелов нырнули под низкий кирпичный свод, приподняли мраморную плиту. Под ней чернел узкий лаз.
Погоня
«Начинать нужно с квартиры Иванова», — решил Норматов. И он был прав.
Вбежав в комнату, они увидели разбросанные вещи и девушку, лежащую на диване. Теплов принес воды. Всхлипывая, Галя рассказала обо всем.
— И давно это было?
— Минут двадцать назад...
Норматов обернулся к старшему лейтенанту.
— Гриша, кажется вы знакомы с собакой? — спросил он, указывая на лежащего возле дивана Джека.
— Немножко... — неуверенно сказал Теплов.
— Ну — попробуйте же.
— Джек, Джек, — ласково позвал овчарку старший лейтенант и похлопал себя по колену. Собака вильнула хвостом, прижала уши.
На помощь пришла Галина.
— Иди к нему, ну. Иди же, так надо, — сказала она, показывая на Теплова и гладя собаку по голове.
Джек повиновался. Галя пристегнула к ошейнику поводок, овчарка покорно прижалась к ногам лейтенанта.
Теплов поднял оброненную Чернявским шляпу, дал понюхать собаке. Потом бросил ее в сад, коротко приказав:
— Возьми!
Джек прыгнул в окно, вернулся со шляпой.
— Хорошо, — похвалил Теплов собаку. «Чем бы удлинить поводок?» — подумал он, оглядывая кабинет. На стене висела скакалка. Теплов взял скакалку, отрезал деревянные ручки и привязал шнур к поводку. Снова дал собаке понюхать шляпу.
— Взять его, Джек!
Норматов остался в саду, а Теплов с Джеком ринулись по следу Чернявского. Ветви хлестали по лицу, пистолет в кармане бил по ноге. Но Теплов понимал, что времени у него в обрез и старался не отставать от собаки.
Джек остановился у забора, повизгивая, подпрыгнул, скатился вниз. Теплов понял, быстро отстегнул поводок. Овчарка перепрыгнула через забор, а Теплов выбежал на улицу через калитку.
Собака растерянно ходила у арыка. Лейтенант снова пристегнул поводок. Осмотрел место. Видимо, здесь Чернявский упал в воду, а вот в какую сторону он побежал — не совсем ясно. Издалека донесся свисток милиционера.