Однако сегодня ситуация вышла из-под контроля, и Анна решила, что медлить больше нельзя. Конечно, она молодая, очень красивая, успешная и предприимчивая, но возраст берет свое. Если в тридцать лет не найти приличного мужа, то через пять лет поиски можно и не начинать, так как на рынке женихов останутся одни импотенты, безработные, гастарбайтеры и прочие непризнанные гении. Лакрицина уже успела насмотреться на работе на сорокалетних разведенок, как они носятся в угаре за любым членом и пытаются хоть как-то устроить свое женское счастье. Анна о таком и думать не хотела, она, конечно, до этого никогда не дойдет, но лучше не рисковать.
Пока Анюта размышляла, как ей жить дальше, в коридоре осторожно открылась дверь. Анна ухмыльнулась: «Ненадолго же его хватило!» Она точно знала, что это вернулся Антон. С видом побитой собаки сейчас начнет доставать ее своими слюнявыми извинениями.
Лакрицина тяжело вздохнула и повернулась на кровати спиной к входной двери. Она решила сделать вид, что спит, и, таким образом, избежать прямо сейчас покаяний и извинений со стороны мужа.
Антон в прихожей как-то долго шаркал, потом зачем-то он пошел на кухню, затем вышел в гостиную, и наступила тишина. Анна решила, что он наслаждается хаосом, который она произвела в квартире, и злорадно подумала, что именно ему придется все отмывать. Лакрицина закрыла глаза и притворилась, что спит, уж очень ей сейчас не хотелось выяснять отношения. Да и выяснять-то особо нечего, надо найти себе нового мужчину и оставить Антона в покое.
Анна была расслаблена и совершенно не готова к удару, поэтому, когда ей на голову обрушилось что-то тяжелое, даже не почувствовала боли. Просто резко потемнело в глазах, подступила тошнота, и что-то потекло по шее за шиворот того самого прекрасного зеленого платья. Лакрицина мгновенно подскочила на кровати и с удивлением посмотрела на Антона, который до сих пор стоял с ней рядом. Анна взглянула мужчине в лицо и с ужасом поняла, что это не ее муж, а какой-то темный грязный мужик с узкими глазами-щелочками и характерным мутно-желтым цветом лица. Он был похож на дворника-гастарбайтера, который подметал асфальт у них во дворе, а может, это был совершенно другой мужчина, Анна не могла сообразить. Во-первых, все нацмены для нее были на одно лицо, а во-вторых, она была в шоке от происходящего. Лакрицина схватила с прикроватной тумбочки тяжелый раритетный светильник и что есть силы ударила мужчину по голове. Он громко вскрикнул, что-то с грохотом выпало из его руки на пол. Гастарбайтер пошатнулся и сделал шаг вперед, наверное, хотел просто опереться о кровать, но Лакрицина уже плохо соображала. Она набросилась на вора как коршун и начала наотмашь бить его светильником, пока мужчина не перестал шевелиться. Анна увидела, что дворник, если, конечно, это был он, лежит с закрытыми глазами, а его лицо уже давно превратилось в кровавую кашу, и только после этого отбросила светильник в сторону. Лакрицина, пошатываясь, перешагнула через тело гастарбайтера и пошла в ванную комнату, где дрожащими руками закрылась на щеколду. Она сползла на кафельный пол и, обхватив колени, прислонилась к холодной стене. Наконец-то. И вот тут Анна почувствовала сильную пульсирующую боль в голове и осторожно до нее дотронулась. Поднеся руку к глазам, она увидела, что все пальцы в крови, крови было так много, что она стекала на белоснежный кафельный пол, образуя лужицу. Лакрицина дотянулась до полотенца и, сложив его вдвое, прижала рану.
Надо было что-то делать, в квартире стояла пугающая тишина, наверное, она его все-таки убила, тогда надо вызвать полицию и «Скорую помощь». Но как бы плохо Аня себя ни чувствовала, она прекрасно понимала, что если сейчас приедет полиция и врачи и если она этого идиота все-таки убила, то ее ждет долгое изматывающее расследование, и на мечте, мечте всей ее жизни, на поездке в Париж можно будет поставить крест. Да ее никуда не выпустят, пока идет это долбаное расследование! Надо будет доказывать, что она спасала свою жизнь и поэтому превысила допустимые меры самообороны. Лакрицина осторожно поднялась на ноги и склонилась над раковиной, умылась холодной водой и, не рискнув посмотреть на себя в зеркало, вышла из ванной комнаты. Стараясь идти как можно тише, она прокралась по длинному коридору и подошла к гостиной. Дальше Анну словно парализовало, от леденящего ужаса она больше не могла ступить ни шагу. Девушка сползла на пол и осторожно высунулась из-за приоткрытой двери. Конечно, вор все еще лежал там, да и куда он мог деться с такой-то разбитой физиономией? Лакрицина сжала губы и на четвереньках, почти ползком, начала медленно продвигаться вперед. Она была напряжена как пружина и готова в любой момент вскочить на ноги и броситься бежать, если гастарбайтер пошевелится. Анна почти доползла до окровавленного тела, когда в прихожей хлопнула дверь и зажегся свет. Лакрицина подскочила как ужаленная и в паническом страхе оглянулась, ей пришло в голову, что вор пришел не один и теперь его подельники до нее доберутся.
— Господи… Аня… — только и смог вымолвить Антон, который, как и предполагала Анна, вернулся домой. Только на этот раз он вернулся слишком поздно. — Ты вся в крови… — в ужасе прошептал опешивший муж, но не сделал ни шагу в сторону жены, которая стояла, прислонившись к стене в коридоре.
Антон медленно перевел взгляд с белой как полотно женщины в глубь квартиры и заметил что-то темное на полу гостиной.
— Кто там? — у Антона дрожал голос, выглядел он страшно напуганным и продолжал стоять на месте, словно его ноги приросли к полу.
— Дверь закрой, — неожиданно хрипло произнесла Анна и смогла оторваться от стены. — Дверь закрой, говорю!
Она уже немного пришла в себя, и вид перепуганного мужа вызвал у нее приступ злости.
— Дверь закрой! — уже заорала она, видя, что Антон так и продолжает стоять как истукан.
От ее крика муж вздрогнул, потер рукой вспотевший лоб и медленно двинулся в сторону входной двери.
Пока Антон возился с замками, Анна, уже не приседая и не прячась, вошла в гостиную и приблизилась к телу. У вора был, вероятно, сломан нос, он как-то неестественно сместился в сторону и страшно опух. Под глазами залегли огромные синяки, а все щеки были словно изодраны когтями животного. Крови было так много, что Анну затошнило, и она отвернулась. Антон уже стоял рядом, он с возрастающим ужасом смотрел на развороченное лицо мужчины.
— Ты его убила? — дрожащим голосом спросил муж и тоже отвернулся.
— Я оборонялась, это вор, — уже почти спокойно ответила Лакрицина, она знала, что в экстремальных ситуациях после недолгого периода паники начинает мыслить здраво и рассудительно. Вот и сейчас она, уже практически не обращая внимания на перепуганного мужа, думала только об одном: куда спрятать тело? Больше всего Анна не хотела вызывать полицию и проводить затем несколько месяцев, а быть может, и лет под следствием.
— Ты вызвала полицию? — Антон словно прочитал ее мысли.
— Нет, и не собираюсь, — резко ответила Анна. — Он уже труп, его надо спрятать.
— Как спрятать? Куда спрятать? Да ты в своем уме! — сорвался на крик Антон. Его трясло, по полному лицу струился пот, словно он был в бане. — Почему ты до сих пор не вызвала полицию? Если ты этого не сделаешь, то это сделаю я!
— Только попробуй, — прошипела Анна. — Только попробуй, и ты ляжешь с ним рядом! Если сейчас приедет полиция, то мы не полетим в Париж! Мы будем под подпиской о невыезде! Я не могу отказаться от своей мечты, когда до нее осталось всего три дня!
— Ты больная, — тоскливо произнес Антон, но тем не менее оставил свои попытки вызвать полицию. — Ну и что делать с трупом? Расчленять?
— Это ты больной. — Анну передернуло. — Давай его вывезем за город и бросим где-нибудь в лесу.
— А как ты представляешь себе перевозку? — Антон медленно подошел к гастарбайтеру и снова отвернулся, настолько ужасно выглядело окровавленное лицо. — Мы везем труп в багажнике, а когда нас остановят, я скажу, что моя жена убила вора и решила его спрятать?
Гастарбайтер пошевелился и громко застонал, Антон и Анна, не сговариваясь, отпрыгнули от него в разные стороны.
— Он живой! — в ужасе прошептала Анна.
Антон лишь молча открывал и закрывал рот, со стороны он напоминал гигантскую толстую рыбину, выброшенную на берег случайной волной.
Вор снова пошевелился, на этот раз он даже попытался повернуть голову. Лакрицина запаниковала. Одно дело — выбросить в лесу труп, и совсем другое — добить живого человека. На последнее Анюта точно не была готова и поэтому растерялась.
Пока Лакрицина судорожно думала, как поступить дальше, гастарбайтер очнулся и попытался привстать, опираясь на локоть. Анна завизжала и отпрянула прочь, Антон с ужасом смотрел, как двигается окровавленное тело.
— Ну, что ты стоишь?! — закричала Лакрицина. — Сделай что-нибудь! Немедленно! Что за мужик такой? Тюфтя!
— А что я могу сделать? — прошептал бледный Антон, пятясь от вора, который уже, покачиваясь, встал на колени. — Давай полицию вызовем.
— Какую поли… — Лакрицина не успела договорить. Гастарбайтер поднялся на ноги и буквально кинулся на пятившегося от него Антона. Тот по-бабьи взвизгнул и толкнул вора от себя. Окровавленный мужчина пошатнулся и упал как раз на Анну, которая стояла неподалеку, бледная как полотно. Анна почувствовала его запах, тяжелый запах гнилых овощей, грязного тела, пота и еще какой-то невозможной гадости. Его лицо, которое теперь больше походило на кровавую раздутую лепешку, было так близко, что смрадное дыхание не давало Анне прийти в себя. Она неуклюже попятилась и упала на спину. И тотчас оказалась под тяжестью грязного окровавленного тела гастарбайтера.
— Антон! Антон! — задыхаясь, хрипела Лакрицина, она пыталась оттолкнуть вонючую тушу, но чувствовала, что силы ее покидают. — Антон! — уже кричала Анна, но муж так и стоял, застыв посреди комнаты, как каменное изваяние.
Лакрицина почувствовала горячие руки на своем горле и поняла, что вор, сам находясь в агонии, пытается ее задушить. Из последних сил она сбросила с себя мужчину и, перекатившись на бок, отползла в сторону. Антон продолжал стоять как истукан.