– Что?! Кто?! – донесся до моих ушей грудной баритон, от которого даже у меня по телу мурашки пошли.
Растолкав охранников, я зашел внутрь. И остолбенел.
– Отпусти ее, – процедил я сквозь зубы, наводя пистолет на цель, которой служила голова ублюдка.
– Са-а-амра-а-а-ат… – стоило услышать голос Ульяны, осипший, пропитанный неземным горем, как у меня сорвало крышу.
Я нажал на курок и… в плечо ударила отдача от выстрела. Я дернулся чуть назад и тут же в спину получил тычок.
– Всем стоять на месте! – грубый мужской голос послышался откуда-то сверху, и это вывело всех из состояния ступора.
Аджит попытался схватить меня за предплечья и толкнуть за себя, но хер он угадал. Молниеносный бросок, и вот я уже стою вплотную к этому мудаку. Он в недоумении открывает рот, хватаясь за кадык, из которой фонтаном бьет струя крови. Он хрипит. Хочет что-то сказать, но это уже ему никогда не удастся сделать. Теперь он если и выживет, то сомневаюсь в том, что вообще сможет не то что слово сказать, а есть и пить будет строго через трубочку.
Я толкнул его ногой в бок, чтобы вытащить из-под этой мрази Ульяну.
– Девочка моя, – прохрипел, сгребая малышку в охапку.
Она забилась в моих руках в истерике.
– Успокойся, малышка, все теперь позади, – я встал перед ней на колени и, натянув на нее порванные штаны, зафиксировал их на поясе своей курткой.
В голове зарождался ураган невозможных чувств. Я сжал до судороги в пальцах узел из рукавов, который завязал на бедрах моей крошки, и, прижавшись лбом к ее впалому животу, судорожно вдохнул. Нет! Я все же оторву этому мудаку голову. Я сейчас был не в состоянии справиться со своими эмоциями. Мне было невыносимо думать о том, что это чудовище могло сделать с Ульяной. Дернулся, но тут же был скован, будто обручем, тонкими руками крошки.
– Не отпускай, – просипела она и заплакала.
У меня сердце внутри сжалось в тугой комок, и я обнял ее так крепко, что услышал, как хрустнули косточки. Главное, держать себя в руках, не сломаться.
– Всем на пол! Руки в стороны! Прижаться головой к полу! – послышался за спиной незнакомый командный голос.
Я понимал, что нужно поступить так, как они просят, и мне стоило невероятных усилий расцепить руки и оставить мою девочку одну, без защиты.
– Мужики, похититель вон лежит… – услышал я голос Аджа, но его тут же прижали лицом к земле.
Я спиной почувствовал, когда ко мне направился один из вооруженных ОМОНовцев, косым взглядом я успел прочитать у него вышивку на рукаве.
– На землю! Лицом в пол! – сказал он грубо, и прежде, чем я успел что-то сделать…
– Нет! – закричала на высокой ноте Ульяна и метнулась к парню, отгораживая меня от него. – Вам же сказали, что вон похититель. Это мой… – она мазнула по мне заплаканными глазами, – …это мой парень, он помог мне! Что непонятного?
Парень в первые секунды опешил от такой «атаки», но к нему на выручку тут же подоспел товарищ.
– Так, это вы звонили? Говорили, что вас похитили?
– А что, не заметно?
– Твою мать, мужики! – послышалось из коридора. – Вяжите, нахуй, всех! Будем в отделе разбираться, откуда в этих клетках еще два трупа.
– Блядь! – выдохнул я.
Вот это поворот. Хоть я по лицу телохранителя и так понял, что там что-то не чисто, когда тот заглянул в одну из кельей, но мысли о трупах гнал от себя.
– Это он! Это все он! – взвизгнула Ульяна, когда ее, будто мешающуюся под ногами собачонку, отшвырнули в сторону, и я без лишних уже слов сделал все, что они говорили.
– Чтобы с головы девчонки ни один волосок не упал, – проговорил я металлическим голосом, глядя ОМОНовцу прямо в глаза, перед тем, как он с усмешкой закрыл перед моим лицом дверь.
– Сука! – в сердцах ударил Адж себя по колену. – Я же предчувствовал, что так будет.
– Ты в этом не виноват. Сейчас приедем на место и там уже обо всем поговорим.
Задние двери спец-автомобиля закрылись, и мы оказались в тесном пространстве.
Когда за решетчатым окошком послышался щелчок замка открывающейся двери, я и подумать не мог, что увижу взволнованное девичье лицо, плотно прижавшееся к решетке.
– Самрат, он мне ничего не сделал, слышишь… ничего… – с жаром протараторила она. – Он больной ублюдок, но ты пришел вовремя!
Ее глаза лихорадочно горели. Я, метнувшись к ней, обхватил ее пальцы.
– Ульяна, я тебя прошу, пожалуйста, не делай больше глупостей. Дай мне во всем разобраться самому.
– Твою мать, что ты тут делаешь? – услышал я мужской голос, и Ульяна взвизгнула.
– Отпустите меня!
– Ну-ка, вылезай отсюда. Там скорая приехала… Тебя ищет, – грубо пробасил мужик.
– Со мной все отлично. Я поеду с вами. В этой машине! – упрямо проговорила она, вцепившись намертво в решетку.
– Лекс! – крикнул мужик куда-то на улицу. – По ходу ей успокоительное нужно! Она бешеная!
– Уля, прошу, не усложняй. Иди домой и дождись меня там, – я прижался к ее пальцам губами, – я за тобой вернусь.
В ее глазах заблестели слезы отчаяния.
– Но ты же застрелил отчима. Они тебя посадят. Они не поверят, что ты защищал меня! – жалобно пропищала она, и по ее щекам потекли крупные слезинки.
– Я люблю тебя, – шепнул я одними губами. – Малышка моя, будь умничкой и дождись меня. Все будет хорошо. Поверь мне.
Выпустив ее пальцы, я начал отнимать их один за другим от решетки.
– Будь умницей, поняла меня?
Она закивала головой, словно китайский болванчик.
– Я дождусь тебя, – сквозь тихие всхлипы проговорила она, – дождусь… только вернись за мной.
Я кивнул. И когда ее вытащили из машины, с силой ударил кулаком о твердую поверхность сиденья.
– Все будет хорошо, Самрат Рыстамович. Этого урода засадят надолго, – проговорил Аджит, глядя в небольшое оконце на улицу, где вокруг отчима Ульяны суетились врачи, до сих пор пытаясь остановить кровь. Чуть дальше, за скорой, лежали два черных пакета, над которыми присели на корточки двое в гражданском.
– Этот придурок убил двух девчонок, им только исполнилось по восемнадцать лет, – проследив за моим взглядом, сказал Аджит.
– Надо было прикончить эту мразь намертво.
– По здешним законам вы бы сели в тюрьму, – констатировал факт один из телохранителей.
– Хер бы они угадали, – усмехнулся я, – я гражданин другой страны…
– Так вы же женились на русской… – вскинул брови телохранитель.
– Но гражданство пока не получил, – ответил я ему.
Отвернулся от окна и вперился взглядом поверх голов парней. Как же здесь перевернулась вверх ногами моя жизнь. Кто бы мог подумать, что за столь короткий срок я смогу вляпаться в такое дерьмище, да еще и двумя ногами. И помимо всего этого говна найти ту, что за несколько дней смогла воскресить во мне чувства, которые я похоронил в своем сердце шестнадцать лет назад.
Глава 19
На улице уже сгустились сумерки, и становилось зябко. Передернув плечами, я в тысячный раз глянула на вход в отдел полиции.
Возле пропускной будки суетилась стайка людей. Три парня и две девушки пытались уже несколько часов договориться с конвоем, чтобы их пропустили внутрь, но все было без толку. Меня оттуда выдворили пять часов назад, хоть я этому и сопротивлялась очень яростно. Не хотела уходить, пока не увижу Самрата. Но как оказалось, права человека в стенах этого серого здания совсем не учитывались. И меня не только вышвырнули за ворота, но еще и пригрозили, что посадят на несколько суток за оказания сопротивления местным органам власти.
Я сжала зубы от безысходности. Пять часов, проведенных под воротами полицейского участка, давали о себе знать. Я проголодалась. Устала. И самое главное, волновалась так, что, если бы мне и принесли поесть, то кусок в горло бы точно не полез несмотря на то, что желудок сосало от голода.
Конечно, я могла бы пойти домой, как мне и говорил Самрат. Но я настолько переживала за него, что даже шага не смогла сделать в сторону дома, когда оказалась за воротами. Пока сидела на лавочке, все время думала о том, как оказалась в такой нелепой ситуации. Все-таки не зря я отказалась от медицинской помощи. Я хорошо себя чувствовала и ни в какой психологической поддержке не нуждалась. Мне хотелось сейчас только одного – увидеть Самрата и обнять его, почувствовать его защиту. Ведь если бы Самрат не нашел меня и не пришел на помощь, я бы точно была мертва. Помимо угроз отчима я слышала от полицейских, что он и вправду убил двух девчонок. Правда, сначала поиздевался над ними, а потом убил. Хотя кто знает, как там все было на самом деле, может, они умерли еще в процессе издевательства. Это теперь узнают после того, как проведут медэкспертизу.
У меня задрожали поджилки. Если бы не Самрат, я бы могла оказаться тоже мертвой в одной из этих сырых комнат в старом монастыре.
– Ульяна?! – услышала я за спиной до мурашек знакомый голос и, подскочив на лавочке, повернулась к Самрату лицом.
– Привет, – проговорила, чуть заикаясь.
– Что ты тут делаешь? – он приблизился ко мне и, взяв меня за руку, притянул к себе, обнял. – Ты вся как ледышка холодная! Ты давно здесь сидишь?
– Не важно, – пробормотала я, утыкаясь в его грудь носом и втягивая в себя запах его парфюма. – Важно то, что я больше ни на минуту не хочу здесь оставаться.
– Черт, Ульяна, почему ты такая невыносимо упрямая? – Самрат взял меня за руку и повел в ту сторону, где была стоянка машин.
Я оглянулась назад. За нами, отставая всего на несколько шагов, шли три амбала, напоминая собой надвигающуюся во тьме стальную стену.
– Давно ты тут сидишь?
– Нет, – соврала я.
– Домой ездила?
– М-м-м, – замялась, потому что почувствовала: понял, что я вру, ведь одежда на мне осталась та же самая, кроме штанов.
– Ты голодна?
– Если я скажу, что нет, то это будет неправда, – ответила ему, и тут же урчание в животе выдало меня с головой.
– Я так понимаю, домой ты не ездила. А мать хоть в курсе, что с тобой все в порядке?