Она захлопнула за собой дверь.
Лайла заглянула в урну, полную битого стекла, которую Пит безуспешно пытался спрятать.
— У него не останется стаканов, если он будет продолжать в том же духе.
Пит выбросил стекло в мусоросборник.
— Чем он там сейчас занимается?
Пит приложил обе ладошки к уху и выразительно засопел. Лайла одобрительно кивнула.
— Отлично. Ему не повредит поспать сегодня днем. Он побрился?
Лицо Пита растянулось в улыбке.
— Да, а потом… — Он похлопал себя по щекам и подбородку.
Лайла весело рассмеялась:
— Одеколон. Здоровый признак.
Адам дремал, и Лайла, переодевшись в купальник, направилась к бассейну. Немного позже Пит подал на террасу ленч. Умиротворенно откинувшись в шезлонге, девушка заснула и не услышала, как карлик подбежал и похлопал ее по руке.
— Доктор приехать.
— О, не ожидала я его так рано.
Накинув легкий халатик, она вбежала в дом и встретила доктора в прихожей.
— Привет, Бо. Что-то вы рановато. Или это я уснула?
— Да нет, это я поторопился. Отменил одну встречу после вашего звонка и сразу же вылетел на Мауи. Как он?
— Злой, как цепная собака, — резко ответила она, заставив доктора поежиться. — Сами спросили.
— Я имел в виду его самочувствие.
Она вкратце описала состояние больного, включая подробности, которые не успела сообщить во время телефонного звонка.
— Да, забыла еще упомянуть о спастичности.
— Безусловно, симптом очень хороший. Сейчас я его осмотрю.
У двери в комнату Адама они задержались.
— Если не возражаете, я подожду здесь. Совсем недавно мы с мистером Кэйвано обменялись убийственными любезностями.
Доктор неуверенно хихикнул, уловив в ее голосе иронию. Как только дверь за ним закрылась, Лайла приняла душ в своей комнате и, одевшись, застыла в ожидании с кувшином свежего ананасового сока.
— По-моему, он делает поразительные успехи, — оживленно начал доктор, принимая сок с благодарным кивком. — Я застал его за упражнениями с блоками.
— Днем я планирую позаниматься на наклонном столе. Потом перейдем на кресло. Неподвижность угнетающе действует на него. Чем больше он будет упражняться, тем скорее оживут мышцы и тем быстрее он воспрянет духом.
— Несмотря на улучшение, я заметил, что он все еще настроен воинственно.
— Мягко сказано. Довожу до вашего сведения, что я попросила себе замену.
— Да что вы?
— Я не тот лечащий врач, который ему нужен. Мы совершенно не подходим друг другу. Это здорово портит обедню.
— Но иногда такая психологическая несовместимость служит побуждающим толчком для пациента. Такой антагонизм порой прекрасно стимулирует и заставляет упорнее работать.
— Все это, конечно, просто замечательно, но я отказываюсь быть девочкой для битья.
— Но ведь то же самое вы терпели и от других пациентов. Ничего необычного для вашей профессии. Можно было заранее предположить, что мистер Кэйвано будет весьма капризным и упрямым пациентом.
— Безусловно, он полностью оправдывает мои ожидания, и я с ним не справляюсь.
— Напротив, как я понимаю, именно вы и являете собой то тонизирующее средство, в котором он так нуждается. От себя и от имени всех тех, с кем я консультировался по поводу мистера Кэйвано, я просил бы вас остаться, мисс Мэйсон. Непростительно бросать пациента, когда налицо такой прогресс.
— По-видимому, вы хотите навязать мне классический комплекс вины?
Улыбаясь, он посмотрел на часы.
— Я вынужден оставить вас именно с этой мыслью. Меня ждет самолет.
Пит уже широко распахивал дверь перед мистером Арно.
— Да, чуть не забыл! — походя сказал он, кивая в сторону большого парусинового мешка у стены. — Здесь кое-какая почта, поступившая в больницу для мистера Кэйвано.
— Целый мешок? — изумленно спросила Лайла.
— Ваш пациент очень известный человек, мисс Мэйсон. Уверен, вы наслышаны о его энергии и неординарности, вернее, этим он отличался до несчастного случая. Он с энтузиазмом откликался на любое деловое предложение, заражая партнеров своим неиссякаемым оптимизмом. Поэтому не стоит обращать внимание на его капризы. Ну ладно, до свидания. Звоните мне ежедневно или при первых же признаках перемен.
— И на том спасибо, — пробормотала Лайла, глядя в его удаляющуюся спину. Она физически ощущала преступность своего капитулянства, всю тяжесть вины за которое доктор только что взвалил на нее. В то же время, поднимаясь по лестнице, она сгорала от нетерпения стать свидетельницей всего этого потрясающего процесса, который он имел в виду.
В самом деле, Адам выглядел намного лучше, чем утром, и причина крылась отнюдь не в исключительно тщательном бритье, а в чем-то еще, пока неуловимом для Лайлы.
— Привет, — сказала она, непривычно смутившись.
— Привет.
— Одобряю. — Лайла указала на его выбритое лицо.
— Я тоже. — Он отметил ее скромный наряд — джинсы и кроссовки.
— Я подумывала надеть бурнус или чадру, но, откровенно говоря, Кэйвано, в них жарко, неудобно, да еще беспрестанный зуд от этого материала. Так что, если не возражаешь…
Он засмеялся.
— Ты сумасшедшая. — Постепенно улыбка его угасла, лицо посерьезнело. — Тебе, наверное, было больно?
— Что?
— Щетина. Когда я целовал тебя. Я не сделал тебе больно?
Пунцовый цветок на майке вновь пришел в движение, на сей раз по другой причине.
— Так, немного поцарапал, кажется, э-э-э… Да, в общем, ерунда.
На какое-то мгновение их взгляды встретились.
Наконец он выдавил:
— Прости, что я не сдержался.
— Все нормально. — Она нервно потерла ладонями по джинсам и резко переменила тему: — Ты здорово удивил доктора. Он мне рта не дал раскрыть, все говорил и говорил о твоем потрясающем прогрессе. Ты сразил его каким-то трюком, который не показывал мне?
— Иди сюда.
Она приблизилась к кровати. Адам задрал простыню, и Лайла охнула от изумления, увидев на нем белье, причем поражали не так сами трусы, как те невероятные усилия, которые пришлось затратить Адаму с Питом, чтобы добиться результата.
— Смотри скорее.
— «Келвин Кляйн», — прочитала она разочарованно. — Я вообще-то не очень разбираюсь в «фирме».
— Да не на мое белье. Смотри сюда.
Она перевела взгляд на мышцу бедра и уловила едва заметное сокращение.
— Браво! — Лайла расплылась в улыбке и захлопала в ладоши. Но от ее взгляда не ускользнула обильная испарина на лбу — такое незначительное усилие стоило ему огромных усилий, но ничто не могло омрачить эту минуту.
— Как насчет пары-тройки упражнений на расслабление?
— Отлично.
— Какая прыть! Не рано ли? Мы скоро займемся тяжелой работой.
Сначала она долго массировала ему суставы, потом развернула бедра и плечи в разные стороны. И в этот момент неожиданно спросила:
— Кстати, кто такая Лукреция?
Он резко повернул голову и посмотрел исподлобья.
— Кажется, я задела за живое?
Откуда ты о ней знаешь?
— Отнюдь, поэтому и спрашиваю. Доктор доставил тебе целый мешок почты. Я заглянула внутрь, и на первых трех конвертах значился обратный адрес в Швейцарии и повторялось имя — Лукреция фон какая-то там.
— Всего лишь женщина, с которой я встречался.
— Встречался?
— Не лукавь, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — сердито пробурчал он.
— Ясное дело: «встречался» — значит «спал с ней».
— Тебе-то что?
— Ничего. Просто ума не приложу, кто мог бы назвать своего ребенка Лукрецией.
— А я не знаю никого, кто назвал бы своего ребенка Лайлой.
Ей хватило сил рассмеяться.
— Прямо в яблочко! Слава Богу, у меня перед именем нет никакого «де».
На мгновение он засмотрелся на ее лицо, внимательно изучая его черты, особенно рот.
— Трудно сказать, может, это тебе и подошло бы.
На Лайлу накатила горячая волна, но она отнесла это на счет своей слишком продолжительной солнечной ванны. В отличие от Элизабет ей никогда не грозила краска смущения.
— Эта твоя Лукреция случайно не связана с Лукрецией Борджиа?
— Она — нет, но ты, кажется, очень тесно. О черт, только не это! — Ругательства сыпались из него как из рога изобилия.
Лайла пыталась под нужным углом согнуть его ногу в колене, но сустав не поддавался. Она нажала посильнее. Адам заскрежетал зубами и со свистом выпустил воздух.
— Больно?
— О, черт, да, это… — Он метнул на нее быстрый взгляд. — Тебе весело?
— Конечно, тупица. Давай попробуем вместе. Придет день, когда ты попытаешься согнуть его, а я буду тебе мешать. Это когда ты окончательно меня возненавидишь.
— Поставь меня на ноги, Лайла, и я буду сгорать от любви.
Минуту-другую они пристально смотрели в глаза друг другу.
Лайла не выдержала первая и постаралась отшутиться:
— Как же, дождешься. Все так говорят до выздоровления и тут же забывают после.
Она еще несколько раз попыталась по очереди согнуть ему обе ноги. Пришлось изрядно попотеть. Но и это было еще не все. Вдвоем с Питом они переложили Адама на наклонный стол, и, привязанный к нему ремнями, он стоял так в течение получаса.
— Ты ведь сачковал, сознайся, Кэйвано?
Он улыбнулся, похоже, чрезвычайно гордясь самим собой.
— Я делал то же самое в больнице перед отъездом, причем дважды в день.
— Вот видишь, покидать ее было действительно глупо.
— Я не нашел это занятие приятным.
— Ладно, одно то, что ты хоть что-то делал, — уже хорошо. Пожалуй, пора перейти к делам повеселее и поинтереснее.
Наконец, вновь растянувшись на своей кровати, он с облегчением вздохнул:
— Я вечно боюсь свалиться с этой штуковины. Слава Богу, все закончено.
— Рано радуешься, Кэйвано. Считай до пяти, мы приступаем!
Лайла размашисто распахнула дверь и так же театрально на секунду исчезла. Затем торжественно въехала в комнату на кресле-коляске.
5
— Би-би. — Лайла сделала в кресле-коляске несколько кругов по комнате и остановилась у кровати Адама. С очаровательной улыбкой, подражая гнусавому рекламному агенту, она произнесла: — У него множество достоинств: прекрасные амортизаторы, стандартное оформление, силовой привод. Скорость перемещения невелика. Да, сэр, вы не прогадаете, если вложите деньги в эту малютку.