— Гордишься мной?
— Конечно, горжусь. — Она на мгновение одарила его сияющей улыбкой. — Однако ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?
— Нарушаю твое уединение.
— Вот именно. Будь так любезен, выйди. — Второй вопрос просто сорвался с кончика ее языка: — Как ты узнал, что на мне ничего нет?
— Посмотрел под простыню.
Она недоверчиво покосилась на него.
В ответ он рассмеялся:
— На самом же деле — твой купальник валяется на полу, а на плечах не видно никаких бретелек.
— О-о! Хорошо, будьте столь любезны, мистер Кэйвано. — Она холодно кивнула на дверь. — Мне нужно принять душ и одеться.
— Я кое-что тебе принес. — Он набросил ей на шею венок из пастельных плюмерий и с удовлетворением поправил его. — Добро пожаловать на Гавайи, Лайла.
— Ну, положим, с этим ты опоздал на несколько недель…
— Стоит ли придираться к мелочам?
Лайла опустила взгляд на хрупкие, благоухающие лепестки, с благоговением дотрагиваясь до них. Мокрые от росы, они приятно холодили кожу.
— Спасибо, Адам. Просто восхитительно.
— Знаешь, чем сопровождается венок? — Она метнула на него быстрый взгляд. В его глазах мелькнули озорные огоньки. — А, вижу, что знаешь.
— Мы опустим вторую часть традиции.
— Именно из-за этого традиция и живет в веках. Кроме того, я никогда не нарушаю традиций.
Обняв ее затылок, он привлек девушку к себе и поцеловал, медленно и умело.
— А вот и неправильно, — проговорила она, как только он отпустил ее. — Предполагается лишь легкий поцелуй в обе щеки, не так ли?
— Обычно так.
— А я-то думала, что ты чтишь традиции.
— Только не в тот момент, когда замешан твой рот и мой язык.
Он успел поцеловать ее еще раз, прежде чем ей удалось принять какие-то меры предосторожности.
Наконец она собрала в кулак свою волю и сказала:
— Уходи! Мне надо встать и одеться.
Он опустил глаза и уставился на простыню, в то самое место, где под легкой тканью четко вырисовывалась чудной формы грудь.
— Мне кажется, нагая — ты просто великолепна. Пожалуйста, не одевайся, если это только ради меня.
— Как раз ради тебя. Ты здорово потрудился, чтобы самостоятельно выбраться из кровати. Надо закрепить успех.
— У меня более интересное предложение. Давай устроим себе выходной и отпразднуем мою победу.
— Чем же мы будем заниматься?
Он ласково провел большим пальцем по ее губам.
— Останемся в постели. — И выразительно посмотрел. — В одной постели. В этой. Голову даю на отсечение так мы максимально закрепим все мои усилия.
В какой-то момент Лайлу пленил его слегка охрипший голос, это соблазнительное предложение. Но здравый смысл вовремя восторжествовал, и она произнесла сварливым тоном:
— Не смеши людей. И потом, у тебя сегодня не выходной. Равно как и у меня.
Адам благодушно воспринял ее отказ и откатился от кровати.
— Но этого не перечеркнуть, Лайла.
— Что?
— Притворяешься, что прошлой ночью ничего не произошло. Однако я проголодался и потому исчезаю. — Он развернул кресло и направился к двери. На пороге Адам оглянулся. — И все-таки я заглянул под простыню.
Она сузила глаза.
— Блефуешь, Кэйвано.
— Думаешь? У тебя очень сексуальная родинка как раз там, где кончаются трусики, — протяжно произнес он.
Он выехал прежде, чем она успела ответить. Лайла сбросила с себя простыню и метнулась к двери. С треском ее захлопнула и заперла, делая это намеренно громко, чтобы он услышал. Затем влетела в ванную и включила душ.
Адам просто смеется над ней, сам он легко относится к происшедшему накануне. Видимо, считает, что она очень стеснялась, и не берет в расчет ее чувства. Прошлой ночью они поддались влечению, однако должны быть очень серьезно основания, чтобы позволить этому повториться. Одно лишь желание, никакая не влюбленность — вот что двигало им. Конечно, нелегко будет заставить его снова видеть в себе врача-физиотерапевта, а не любовницу. Необходимо принять жесткие меры.
Часом позже она вошла в его комнату. Он бросал баскетбольный мяч в корзину, которую Пит закрепил на стене.
— Хватит игр. Этим займешься в свободное время. Следующие полтора часа принадлежат мне.
Она включила стереосистему. Голос Уитни Хьюстон слился с хором.
— Что с тобой? — поинтересовался Адам. — Начались месячные?
Лайла, возмущенная его хамством, медленно обернулась.
— Это ведь вас не касается, не так ли, мистер Кэйвано?
— Или твое плохое настроение связано с сексуальной недостаточностью?
— Я не собираюсь реагировать на твои выпады.
— Не получится. Так же, как и забыть вчерашнее. А где мой венок?
— В холодильнике у меня в комнате.
— Почему не на шее?
— Не говори глупостей. Не могу же я работать с венком на шее.
— А когда ты его наденешь?
— Не знаю.
— Сегодня к обеду?
Пора расставить все точки над «i».
— Послушай, Адам. В последнее время мы слишком много бываем вместе. Врач может быть наставником, иногда доверенным лицом, но никогда…
— Любовницей?
— Я вовсе не это хотела сказать.
— Разве?
Усилием воли она сдержалась.
— Между нами не должно быть таких близких приятельских отношений.
— Никогда не целовался с приятелями.
— Но мы и не влюбленные.
— Конечно. Мы благополучно миновали эту стадию. На самом деле все предварительные этапы уже пройдены. И мы готовы к настоящим подвигам.
Эта провокация привела ее в трепет. Пытаясь не реагировать, она перевела дыхание и строго сказала:
— Если так пойдет и дальше, то я просто утрачу свой авторитет. В последний раз прошу тебя прекратить все попытки и впредь воздерживаться от подобных детских сексуальных игр. Мы приблизились к новым рубежам. С этого момента будет еще труднее.
Когда она закончила свой монолог, его лицо совсем потемнело. Ее терпению пришел конец, но его взрыв и вовсе оказался неизбежным. Теперь он мрачно выстукивал пальцами по подлокотнику своего кресла.
— Еще труднее? Что может быть труднее, чем час за часом выносить твои придирки и требования того, что я не в силах выполнить.
— Я и не говорила, что до сих пор мы в бирюльки играли.
— Все, хватит! — заорал он. — Это невозможно.
— Я сыта твоим хныканьем. Пора начинать, — сказала она тоном, не терпящим возражения.
Утренние занятия стали истинным наказанием. Она заставляла его проделывать такие упражнения, которые возвращали к жизни его бездействующие мускулы, но он работал без всякого энтузиазма. После того как она упрекнула его в лени, Адам приложил все усилия, и дело закончилось судорогами. Во время массажа он проклинал ее заодно со своей болью. Она повезла его в кровать отдохнуть, держась от коляски на расстоянии вытянутой руки, за что выслушала дополнительные проклятия.
Последнее время Лайла довольно часто подолгу задерживалась у него после занятий. Они смотрели по телевизору спортивные передачи, мыльные оперы, слушали музыку, играли в настольные игры и карты, просто болтали. Сегодня же до дневных занятий к нему она не заглядывала.
Они начались еще хуже, чем утренние. Она дошла до предела сразу же, как только услышала:
— Никогда больше не смей убирать от меня кресло.
И окончательно ее добило то, что он попросту отказался от упражнения, которое разрабатывало колено, заявив:
— Я не собираюсь его больше делать.
— Ну и чудно. — Лайла убрала руку, и его нога с глухим стуком упала на мат. — Раз ты так ведешь себя, я ловлю тебя на слове и устраиваю себе выходной, который ты предлагал сегодня утром. Ты напомнил мне, что у меня не было ни одного выходного с тех пор, как я сюда приехала.
Часом позже она вышла из своей спальни, за ней шлейфом тянулся аромат духов. Открытое красное платье из хлопка обнажало загорелые плечи и манило глубоким вырезом. Узкая юбка с запахом при каждом шаге расходилась, являя взору длинные, красивые ноги на высоких каблуках. Волосы были зачесаны на сторону, и большая, сверкающая заколка придавала определенный шарм ее прическе. Шею украшал его венок.
На минуту появившись в кухне, она ослепила обоих мужчин.
— Не жди меня, Пит. Я, вероятно, вернусь очень поздно.
Адам за кухонным столом в своем кресле поглощал холодный ужин, приготовленный Питом. Она вела себя так, будто его здесь вовсе не было. Весело помахав слуге рукой, девушка выплыла из комнаты.
Спускаясь вниз по извилистой горной дорожке, Лайла задумалась, а не хватила ли она лишку.
Нет. Адам не воспринял всерьез ее слова о том, что не будет повторения вчерашней ночи. Она собирается поставить его на ноги, и он должен относиться к ней только как к своему врачу. Не более. Да, эксплуататор. Да, инструктор и тренер. Нечего превращать ее в свою подружку и объект любви. Легкий флирт — прекрасно. Это поддерживает его тонус. Подтрунивание только способствует хорошему настроению. Но вчерашнее… Нет, вчерашнее ни в коей мере не похоже на легкий флирт.
Лайла в одиночестве пообедала в изысканном восточном ресторане, перепробовав чуть ли не все меню, чтобы как можно дольше растянуть удовольствие. На улице к ней пристали два матроса, предлагая деньги и ночь удовольствий весьма сомнительного свойства. Купив билет на два сеанса в кинотеатр с несколькими залами, она просмотрела первый фильм и отправилась на второй. Первый был так себе, на втором она чуть не заснула.
Решив, что прошло уже достаточно времени, она поехала домой. Тихонько открыла дверь, сразу же у порога сняла туфли и направилась к лестнице.
Адам в своем кресле вылетел из гостиной, едва не сбив ее с ног. Она вскрикнула от испуга.
— Неужели нельзя поаккуратней с этой чертовой штукой? — огрызнулась Лайла. — Чуть не наехал мне на ногу.
— Хорошо провела время?
— Шикарно.
— И где же ты была?
— Ездила в Лаайну.
— В Лаайну? Сама вела машину до самой Лаайны?
— Адам, я с шестнадцати лет за рулем. В основном езжу без шофера.