Пит часто предоставлял им возможность подолгу оставаться наедине. Адам не удивился бы, если б узнал, что они с Лайлой сговорились.
Он приготовил кофе и поставил его на поднос вместе с двумя чашками и двумя пирожными. Завтрак в постели. Когда они с ним разделаются, он приступит к десерту. Это будет Лайла. Обнаженная, полная желания и страсти.
Из груди его вырвался протяжный стон, и он очнулся от своих грез. Восхитительно-непристойные мысли. Чертовски приятно замышлять обольщение, зная, что сможешь осуществить его.
Быстро спустившись в сад и сорвав огромный красный цветок гибискуса, который великолепно будет смотреться в волосах Лайлы в сочетании с другими ее прелестями, он поставил поднос на колени и вернулся наверх. Он не стал к ней стучаться, а, развернувшись спиной к двери, повернул ручку.
Когда он въехал в комнату с идиотской улыбочкой страстного возлюбленного, его ждало разочарование, по силе равное смертельному удару.
Лайлы не было. Не было никаких признаков ее присутствия. Даже никаких признаков того, что она вообще когда-либо существовала.
Комната была такой же безупречно стерильной, как в тот день, когда она вселилась. На убранной постели ни единой морщинки. Ни многочисленных босоножек, разбросанных как попало по ковру, ни кружевного белья, торчавшего из приоткрытых ящичков шкафа, не было. В воздухе царил дух запустения, а не запах духов. На лакированной поверхности туалетного столика не осталось и следа рассыпавшейся пудры. Не было целой батареи флакончиков с косметикой и украшений, в беспорядке валявшихся на его гладкой полированной поверхности. Даже не заглядывая в стенной шкаф, Адам знал, что там тоже пусто. Из комнаты исчезла жизнь, исчезла Лайла.
Его яростный рык, казалось, исходил из глубины души. Мощный, исполненный тоски о безвозвратно утраченном, он прогрохотал по пустому дому, как ночной крик в джунглях. И завершился грохотом кофейника с горячим кофе, разбитого о противоположную стену.
11
— Просто не могу поверить, что ты исчезла.
— Но это так.
— Ничего не сказав? Никому не дав знать, куда ты отправилась?
В последние полчаса Лайла подверглась процедуре допроса у Элизабет и очень устала.
— Я же говорила вам, что поеду в Сан-Франциско, — объяснила Лайла с натянутой физиономией.
— Откуда нам это знать?
— Ах, вы не знали? — закричала Лайла. — Вот в чем дело. Мне нужно было удалиться на некоторое время. Я уже большая. Я и не знала, что должна спрашивать чьего-то разрешения, чтобы взять отпуск.
Тэд предостерегающе поднял руку, заметив, что его жена так и норовит высказаться.
— Понятно, что тебе нужен отпуск, Лайла. Но ты не можешь не согласиться, что время ты выбрала не слишком удачное.
— Импульсивность весьма характерна для меня.
«Почему они просто не ушли домой и не оставили меня в покое», — подумала она. Ей все еще не хотелось никого видеть. Как оправдать свою недавнюю выходку? Она себе-то не могла объяснить, почему покинула дом Адама, не то что другим.
— Импульсивность в данном случае приравнивается к безответственности, — отрезала Элизабет. — Ты бросила Адама в тот момент, когда он более всего в тебе нуждался. Не сказав ни слова. Даже не соизволив подать официальное прошение об уходе, да что там, даже элементарно не попрощавшись, ты уехала.
— Адам не пропадет. Он сам так сказал. До того, как я его оставила, он сказал, что все может. Я верю ему.
— Но ты не закончила работу. Ты еще нужна ему.
Лайла отрицательно покачала головой.
— Не я, а терапевт. Любой терапевт мог бы меня заменить. Его положение полностью изменилось, дела шли на удивление хорошо. Прежде чем уехать из Оаху, я заглянула к доктору Арно, который пообещал незамедлительно найти мне достойную замену.
— Доктор Арно, как я слышал, сдержал свое обещание, — сказал Тэд.
— По разным сведениям Адам чувствует себя исключительно хорошо. Он даже вновь занялся делами корпорации.
— Ну вот, видите? — сказала Лайла. — Все просто замечательно.
— Однако это отнюдь не служит оправданием тому, что ты бросила свои обязанности.
— Тогда не платите мне. Я получила массу удовольствия и провела время наилучшим образом.
— Не дерзи мне, Лайла.
— А ты не читай морали, — отрезала она. — Я устала торчать на этой тропической горе. Мне хотелось изменить обстановку.
— Но почему Сан-Франциско?
— Я никогда там не бывала. Вот и захотела посмотреть.
В сущности, это был самый первый город, в который она прибыла после своего ночного отлета из Гонолулу. Здесь, как и в любом другом месте, можно было забыться и уменьшить свои страдания. Города она, в общем, и не видела, проведя большую часть времени в гостиничном номере. Но ей не хотелось, чтобы они знали об этом.
— Что же ты делала там все это время? — спросила ее Элизабет.
— Прекрасно проводила время.
— Одна?
— Я не сказала, что была одна.
— Ты сказала, что поехала туда, чтобы побыть одной.
— Ну значит, я передумала, — раздраженно ответила Лайла.
— Ты была с мужчиной?
В эти дни Лайле с трудом удавалось владеть собой. Ее мрачное настроение не изменилось и тогда, когда вскоре после возвращения домой у нее на пороге показались Элизабет и Тэд.
— Что, наняли шпионов, чтобы следить за мной? — спросила она, не очень-то любезно пригласив их войти. С этого момента разговор пошел наперекосяк. Теперь она смотрела на сестру, не скрывая неприязни. — Даже если бы я в Сан-Франциско проводила время не с одним мужчиной, а с целой дюжиной, тебе-то что за дело?
— О, Лайла! — Элизабет разрыдалась.
Тэд бросился усаживать ее на ближайший стул.
— Не огорчайся, Элизабет. Это вредно тебе и ребенку.
— Как же мне не волноваться, когда моя абсолютно безответственная сестра целых две недели развлекалась с мужчинами в Сан-Франциско? Что же это такое?
— Ты же сама не раз говорила, что она с причудами.
— Ей давно уже пора остепениться. А она хуже, чем когда бы то ни было. Почему?
— Может, ей нездоровится? — предположил Тэд.
— У меня блестящая идея, — перебила его Лайла притворно сладким голоском. — Если вы оба собираетесь обсуждать меня в моем присутствии так, будто меня здесь нет, то отправляйтесь домой и занимайтесь этим там. Я устала. Мне надо распаковать вещи, позвонить в больницу и предупредить, что я готова к работе. Если откровенно, я хочу, чтобы вы ушли.
Элизабет выглядела уязвленной, но поднялась.
— Охотно. Но сначала мне хотелось бы воспользоваться твоим туалетом.
— Ради Бога. — Широким взмахом руки Лайла показала ей, куда пройти.
Элизабет вышла из комнаты, Лайла обернулась и поймала на себе пристальный взгляд Тэда. Она постаралась не отводить глаз, но почему-то пришла в смятение.
Он первым нарушил затянувшееся и ставшее тягостным молчание:
— Ты всегда была с причудами, но я все равно люблю тебя.
Эти слова она уже недавно слышала, и вспоминать их было не очень-то приятно. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы, но заставила себя засмеяться.
— Спасибо. Наверное, это так. Откинувшись на стуле, он заложил руки за голову.
— Знаешь, это странно.
— Что?
— То, что ты сегодня такая обидчивая. Все-таки из отпуска приехала, ну и все такое прочее.
— Путешествие утомляет.
— Нет. Странность тут в другом. В совпадении. За последние две недели я бесконечное количество раз разговаривал с Адамом, и каждый раз он тоже ужасно обижался. Судя по голосу, не похоже, что он безмерно счастлив, хотя не устает уверять меня в этом. На самом деле, для него важно убедить меня. Что-то вроде того, как ты убеждала сегодня нас с Элизабет.
— Я очень счастлива.
— У-гу, — произнес Тэд, простодушно улыбаясь. — И что бы там ни осчастливливало тебя, это, должно быть, то же самое, что делает счастливым и Адама. Как бы там ни было, похоже, вы оба самые счастливые люди на свете. Удивляет только одно: зачем так сильно стараться, чтобы все узнали об этом.
Тэд сочувственно посмотрел на нее. И тут Лайле неудержимо захотелось расплакаться. Но у нее не было такой возможности — между ними встала Элизабет и спокойно объявила:
— У меня только что отошли воды.
Они оба подпрыгнули, словно от автоматной очереди.
Тэд вскочил и обхватил ее за плечи.
— Ты уверена? С тобой все в порядке? Что нам теперь делать?
— Ехать в больницу и рожать, — сказала она, смеясь. — Лайла, миссис Альдер сейчас с Миган и Мэттом. Пожалуйста, позвони и спроси, не останется ли она с ними на ночь.
— Конечно, конечно. Что-нибудь еще?
— Да. Убери руки Тэда с моих плеч. Это препятствует кровообращению.
Со свойственным ей апломбом Элизабет родила девочку незадолго до наступления следующего утра.
— Какая ты крошечная, — шептала Лайла с тихим благоговением. — Какая мягенькая… — Она потерлась щекой о пушистую головку своей племянницы. Держа малютку на руках, Лайла размышляла, какое же это чудо — такой маленький человек. — Не беспокойся. Когда твоя мама начнет наряжать тебя в слащавые фартучки со всевозможными мишками и утятами, обшитые многочисленными оборочками, тетя Лайла придет на помощь. Уж я-то куплю тебе что-нибудь более достойное из одежды.
Малышка открыла крошечный ротик и стала пускать пузыри. Лайла сочла это знаком одобрения. Она как раз засмеялась, когда дверь больничной комнаты с шумом распахнулась и она увидела его. Одной рукой он опирался на костыль, а в другой держал букет свежих цветов. Ее улыбка мгновенно улетучилась.
Крайнее удивление отразилось на лице Адама, когда он увидел Лайлу, сидящую на краю больничной койки и прижимающую к груди ребенка. Но это было всего лишь мгновение. Тут же выражение лица его сделалось холодным и враждебным.
— Я ожидал увидеть здесь Элизабет.
— Зато как тебе повезло, правда? Вместо нее ты встретил меня.
— Что ты здесь делаешь?
— Я могу задать тебе тот же вопрос.