Огромный зал с полками, полными свитков, расположенными по периметру и уходящими вверх – под высокий потолок, внушал трепет и благоговение. Здесь была собрана история верхнего мира. И здесь должен был храниться хотя бы жалкий клочок правды о жизни Гуань Шаня. Юнь Юнь был необходим этот клочок, чтобы понять, чего от неё добивается древний бог. Встретив Вэй Сина в цветущем саду, пейзажи которого померкли в сравнении с искренностью и благородством бога Войны, наследница ощутила что-то сродни надежде. Надежде на лучшее будущее. А встреча с открытой и готовой дружить Ли Сянь, вернувшей в верхнем мире свою истинную сущность и оказавшейся милой богиней, разговор с которой способен был скрасить вечерок-другой… добавил красок и очарования всем небесам, успевшим впечатлить Юнь Юнь разве что своей грязью – несмотря на невероятный внешний вид.
Ученица Великолепных Цветков и Белый Лотос Дома Наслаждений «Алые Лепестки» внезапно захотела довериться верхнему миру! Её настороженность, как броня, наращённая благодаря опыту в смертном царстве, впервые дала трещину – словно обещая, что в будущем в ней и вовсе не останется нужды.
Бай Шэн со всей своей историей про истинных Асур не мог серьёзно испугать Юнь Юнь: она верила, что небесное царство сможет справиться и с этой угрозой после того, как Хань Ли разберётся со всеми заговорщиками, – но только в том случае, если на стороне Бай Шэна тайно не выступит Гуань Шань.
Этот бог мог спутать все карты.
Он неспроста запустил на небо потенциального Асуру. И неспроста дал Юнь Юнь задание расположить к себе бога Войны – единственного, кто мог объединить небесную армию в случае разлада в верхнем мире. И именно тот факт, что Гуань Шань своими собственными руками свёл Юнь Юнь и Вэй Сина, и напрягал наследницу больше всего! Она чувствовала подвох в этом задании. И испытывала досаду, что бог Войны оказался действительно благородным небожителем, к которому сложно было придраться. Возможно, он и хотел бы стать владыкой, но не делал ради своей цели ничего предосудительного – а за одно желание судить нельзя. По крайней мере, если оно не опасно для окружающих…
Обнаружив за столом, заваленным свитками, бога с темными кругами под глазами, Юнь Юнь воодушевилась и направилась к нему. Усталый и замученный хранитель архива подходил ей больше всего!
– Прошу прощения, где я могу найти свитки о жизни Хозяина Красной Горы? – абсолютно расслабленным и полным добродушия голосом спросила она.
– Что? Красной Горы? Там! – вяло махнул вправо уставший бог, просматривая очередной свиток и фиксируя какую-то информацию в журнале.
Он даже не взглянул на неё, погруженный в работу, которой накопилась буквально целая гора! Вероятно, этот бог сейчас заменял саму Сюань И, находившуюся под стражей и, возможно, дающую показания именно в этот момент!
Юнь Юнь было любопытно, что могла сказать в своё оправдание такая подлая богиня? Одно дело – открыто желать неудачи и даже пытаться противодействовать наследнику. Другое – притворяться его сторонницей, но делать то же самое… Если бы речь шла о людях, подобное поведение можно было бы назвать хитрым и продуманным, в какой-то мере необходимым для выживания – если того требовала ситуация, как это было в Доме Наслаждений! Но в случае с богами… Как при таком сходстве методов их можно было отличить от демонов, пользовавшихся исключительно бесчестными, по мнению небожителей, уловками?
Юнь Юнь встряхнула головой, желая скинуть с плеч ощущение беззащитности перед чужими интригами и тяжесть от неспособности понять логику разделения на добрых и злых. Если бы у неё был хоть кто-то, на кого можно было опереться, она бы смогла выдохнуть с облегчением, но Хань Ли ничего не мог гарантировать, находясь в полном подчинении Гуань Шаня.
Юная наследница была на небесах лишь сутки, но уже погрузилась в болото тайн сильных мира сего по самые уши. И островок опоры видела лишь в свитках по истории, на которые сейчас внимательно смотрела. Испытывая лёгкое волнение, Юнь Юнь взяла один из свитков наугад и раскрыла…
– Хвала небесам, – с облегчением выдохнула ученица Великолепных Цветков.
Она способна была прочесть эти свитки. Видно, техника Гуань Шаня, освободившая её сущность прошлой ночью, вернула ей все прежние умения. Наследнице было жаль, что она не в состоянии использовать божественные силы – поскольку её память всё ещё была запечатана водой из Реки Забвения. Но за способность читать свитки она уже готова была поблагодарить! Пусть и не спешила этого делать, ведь её благодетель был тем, на кого она хотела найти компромат. Или хотя бы зацепку к компромату… Взгляд Юнь Юнь внезапно упал на небольшой сборник стихов, лежавший на уровне глаз богини – и слишком знакомый, чтобы счесть это совпадением.
– Это стихи из смертного мира? – удивленно прошептала Юнь Юнь и вытащила сборник из стопки свитков.
Пролистав знакомые страницы, которые едва способна была прочесть в смертном царстве, Юнь Юнь остановилась на стихотворении о прекрасной рыбке с серебряной чешуёй. Эта страница выглядела хуже всего, потому что ученица Великолепных Цветков зачитывала стихотворение до дыр, мусоля бумагу вспотевшими от напряжения пальцами. Ей нравилась грустная история несчастной, но такой чистой любви, и юная ученица мечтала когда-нибудь переложить стихотворение на музыку, чтобы исполнить его в качестве песни.
Но что этот сборник делал здесь?
– Я забрал его из мира людей и поместил в дворец Свитков, – произнёс знакомый голос за её спиной. – Меня впечатлила история, поведанная Её Высочеством… тем более она не лишена первоисточника, хорошо мне знакомого.
Юнь Юнь застыла, прикрывая глаза и пряча все чувства от древнего бога, после чего развернулась и взглянула на Гуань Шаня.
– Я заметила за вами привычку – приносить на небеса вещи из мира людей, – произнесла она, убрав руки с томиком стихов за спину, – даже я, знающая вас лишь один день, уже видела рыбок из царства смертных, а теперь и этот сборник… вас определённо увлекает все живое и недолговечное… – протянула наследница, затем подняла руку с томиком стихов на уровень лица и чуть покрутила им, игнорируя странный блеск в глазах древнего бога. – Вы поведаете мне, что за первоисточник повлиял на простого смертного поэта, раз им было создано такое прекрасное стихотворение о верхнем мире?
– Разумеется. Может, прогуляемся? Дворец Свитков огромен. Вас непременно впечатлят размеры собранной информации… – предложил Хозяин Красной Горы, протянув руку вперёд, как вдруг заметил что-то на уровне шеи наследницы.
Юнь Юнь удержала себя от прикосновения к месту укуса, абсолютно уверенная, что рана зажила – и ещё до подлёта к Небесному дворцу! Что касается её мыслей – те были скрыты артефактом на шее наследницы, однако если бы именно он заинтересовал Хозяина Красной Горы, тот скорее смотрел бы в район груди, на сам кулон. Тем не менее Гуань Шань смотрел именно на шею наследницы, и взгляд этот был довольно тяжелым… впрочем, через несколько мгновений он отвел глаза и начал прогуливаться по дворцу Свитков, словно ничего и не было.
– Вы хорошо помните содержание стихотворения? – уточнил он, шагая впереди.
– Даже если я что-то забуду, у меня всегда будет возможность прочитать его вновь! – приподняв сборник, отозвалась Юнь Юнь. – Но некоторые строки я могу процитировать, настолько они проникли мне в сердце…
– У вас есть любимая часть? – Легкая заинтересованность появилась на лице древнего бога, пока тот шёл мимо бесконечных полок со свитками.
– Есть. Хотите, чтобы я её прочитала?
– Хочу, – обернулся на Юнь Юнь Хозяин Красной Горы.
Прислушавшись к тишине дворца Свитков, Юнь Юнь прикрыла глаза и настроилась на лад повествования.
– Эту часть я читала много раз… порой даже плакала, когда представляла себе героев этой истории, – протянула она, направляя взгляд перед собой. – Прошу прощения, что начну не с начала, но, уверена, сюжет вам знаком, так что вы быстро опознаете момент, на котором я заострю ваше внимание:
Просивший вернуться, он ждал сотни лет,
Но ветер утёса хранил тот ответ,
Что криком беззвучным пробил небеса,
Ведь бросилась в воду девица-краса.
Не знавший печалей, бог плакал в ночи.
А речка журчала: «От сердца ключи
Потеряны будут навечно тобой —
Пока девы дух не познает покой».
«Но как же прощение мне получить?» —
Пытался бог с тою водой говорить.
«Страданья изведай, да горечь любви,
И выбором вновь небеса не гневи…»
Так стал одиноким на сотни веков
Тот бог, что познал боль от тяжких оков
На сердце своём, ставшем камнем в тот час,
Когда дева вновь родилась среди нас…
Закончив зачитывать часть стихотворения, Юнь Юнь повернула голову и взглянула на Гуань Шаня. Древний Бог шёл рядом с ней беззвучно, и взор его был то ли пустым, то ли настолько плотно заполненным эмоциями, что наличие каждой из них было трудно определить в отдельности.
Юнь Юнь захотелось отвести глаза, но она не смогла. Что-то в лице Хозяина Красной Горы манило её, вынуждая присматриваться и разглядывать каждую черточку, каждую ресничку, каждую крапинку в тёмно-карих, почти черных глазах.
– Это была история любви бога Войны, жившего много веков назад, и действительно прекрасной бессмертной, обретшей человеческое тело после тысячелетия совершенствования в виде рыбки с серебряной чешуёй, – неожиданно произнёс Гуань Шань, встретив взгляд юной богини и взяв его в плен. – Тот бог проповедовал отказ от чувств, помня, на какие страшные поступки были способны небожители, живущие в их плену. И когда прекрасная бессмертная призналась ему в любви, он не смог ответить ей взаимностью. Он боялся потери контроля и возврата к низменным желаниям, одолевавшим его до отказа от чувств. К сожалению, в тот момент он просто был не способен оценить прекрасную бессмертную, ставшую украшением небес… а та, в свою очередь, поняла, что ей не нужны ни силы, ни красота, ни долголетие – когда любимый не может дать любви в ответ. Она действительно пошла к владыке, и после этого на небесах её уже никто не видел, но, вопреки прекрасному слогу из томика, что находится сейчас у вас в руках, она не вернулась в свой истинный облик, уплыв рыбкой в речку, пока осознавший свою ошибку бог полагал, что она стала смертной и просто утонула… Такая расплата, безусловно, могла бы считаться справедливой: ведь в итоге они оба остались бы живы!.. Но в действительности всё было с точностью до наоборот. Правивший тогда владыка решил сжалиться над своим другом богом Войны и сообщил ему, что бессмертная, получив взамен на свои чувства разбитое сердце, вернула свой истинный облик и стала рыбкой в море. А на самом деле она отказалась от своей бессмертной сути и бросилась в бурные воды… где утонула, не имея ни хвоста, ни плавников. Бог Войны же после того случая ещё с сотню лет был уверен, что ничего страшного не произошло – ведь та бессмертная когда-нибудь снова ступит на землю, вновь обретя человеческое тело!.. Он узнал о её смерти случайно, когда вернулся после очередного сражения и услышал песню со слишком знакомым содержанием. Да, тогда эта история была песней. И её пели, как вы и говорили, со слезами на глазах. Ведь содержание песни было чистой правдой, так долго добиравшейся до самого героя истории. Тогда Бог Войны, осознавший, что в действительности произошло, пережил все чувства и эмоции, сдерживать которые пытался так долго, и в ярости запретил всем исполнение песни – и на небе, и на земле… так песня стала стихотворением, содержание которого видоизменили в угоду первоначальной легенде, дабы то не коснулось случайно ушей несчастного и не кануло в небытие окончательно.