Сказав это, Гуань Шань надолго замолчал, глубоко задумавшись над чем-то. Шло время, и наследница уже готова была мягко попрощаться с ним, чтобы продолжить свои попытки найти зацепки о его прошлом в следующий раз, когда её ушей достиг низкий, вибрирующий голос:
– Спой для меня, Юнь Юнь.
Изумленная, юная богиня подняла глаза и посмотрела на Хозяина Красной Горы.
– Я хочу услышать эту песню, – произнёс Гуань Шань, – уверен, в твоей голове уже есть нужный мотив.
Ученица Великолепных Цветков хотела указать древнему богу на то, что правом звать её «Юнь Юнь» он не обладает. Однако что-то в глазах бывшего учителя вынудило наследницу поджать губы и промолчать… а затем растерянно оглядеться и негромко заметить:
– Но мы во дворце Свитков, и здесь…
– Что тебе нужно? Цинь? Пипа? Всё это есть в моём доме, – перебил её древний бог и одним движением обратил их обоих в густой туман, мгновенно переместившийся в пагоду на Красной Горе.
– Как вы…! – выдохнула Юнь Юнь, резко обретя потерянную было опору под ногами.
– Прошу прощения. Хань Ли, должно быть, предупреждал вас, что порой я веду себя эксцентрично. Думайте, что сейчас один из таких случаев, – как ни в чем не бывало отозвался Гуань Шань и лёгким взмахом кисти призвал к себе цинь, установив инструмент на столике, стоявшем в центре смотровой площадки. – Ваше место готово, – указав на небольшую скамью рядом со столиком, произнёс древний бог и встал чуть впереди, у самого ограждения.
– Мелодия будет довольно простой. Если вам известно о произошедшем со мной в смертном царстве, то знаете, что большим музыкантом я не стала, как и знаменитой певицей, – сухо уточнила Юнь Юнь, присаживаясь на скамью и откладывая веер.
Играть ей совсем не хотелось. Ещё меньше ей хотелось петь. Тем более – для него! Ведь он стал бы первым, кто услышит её голос!.. Но величественная и одинокая фигура бога, стоявшего перед ней на фоне густых облаков над утёсом, начала вызывать в груди наследницы странное томление.
«Я что, жалею его? С чего бы?.. Нет, нет-нет-нет, он играет со мной, как играет со всеми!» – подумала Юнь Юнь, приводя себя в чувства. Затем решительно встряхнула руками и отбросила лишние мысли, готовая ублажить Хозяина Красной Горы за потенциально высокое вознаграждение.
Он хотел услышать песню?
Он её услышит.
И Юнь Юнь запела – ещё раньше, чем её пальцы коснулись струн циня, – а затем заиграла, увлекая своего слушателя в водоворот событий, действительно произошедших когда-то давно на небесах и даже получивших своё отражение в творчестве простых смертных… Мелодия, наполнявшая пространство, была тягуче грустной, щемящей сердце, а голос, которым Юнь Юнь впервые пользовалась на публике в качестве исполнительницы песни, звучал тонко и словно колол саму душу, дотягиваясь до тех потаённых уголков, что, казалось, были спрятаны даже от своего собственного хозяина.
Гуань Шань стоял с закрытыми глазами, из которых медленно скатывались слёзы. Да, древний бог плакал. Оказывается, он умел это делать… И сейчас оплакивал не столько несчастных влюбленных из песни, сколько свои собственные ошибки, которые он был не в состоянии исправить.
Когда Юнь Юнь закончила петь, её тонкий голос продолжал разноситься эхом по всему утёсу и строки стихотворения продолжали будоражить душу единственного слушателя, готового, но не способного вернуться в своё прошлое, полное печали и сожалений.
Так стал одиноким на сотни веков
Тот бог, что познал боль от тяжких оков
На сердце своём, ставшем камнем в тот час,
Когда дева вновь родилась среди нас…
– Когда-то давно здесь была вода, – произнёс неожиданно Гуань Шань, глядя на обрыв, – море омывало эти земли, богатые и плодородные… а потом я сделал так, чтобы море исчезло отсюда навсегда, а на его месте появился туман, упав в который, бессмертный не умрёт, а всего лишь попадёт в смертный мир.
– Вы были тем богом Войны? – почти беззвучно спросила Юнь Юнь, сердце которой внезапно защемило с такой силой, что юной богине пришлось положить на него руку.
– Только действующий бог Войны мог назначить преемника – это правило я ввёл лично, после того как оставил пост владыки и принял этот титул на многие тысячи лет… Я служил верхнему миру слишком долго и стал забывать, как это – жить для себя…
– А она жила лишь своими чувствами, прекрасная маленькая рыбка с серебряной чешуёй, – протянула Юнь Юнь, ощутив ту пропасть, что разделяла горе-влюбленных.
– Она была прекрасна. И она так любила… как никто уже не сможет полюбить. Как никто уже не умеет… Я убил не только её, я убил саму Любовь. И я не знаю, сколько мне ещё расплачиваться за это, – признался древний бог, продолжавший стоять к ней спиной, – но я совсем не помню её лица: оно вечно ускользает от меня, словно насмехаясь над моими попытками удержать его в памяти.
– Вы и рисовать начали, чтобы вспомнить её, верно? – тихо уточнила Юнь Юнь, испытав сочувствие к несчастному древнему богу.
– Я нарисовал тысячи портретов. А потом перестал рисовать совсем. Только пейзажи… но эти глупцы продолжают приходить к порогу моего дома и просить нарисовать их одинаковые бестолковые лица. – Гуань Шань покачал головой и повернулся к Юнь Юнь. – Почему ты позволила третьему принцу себя укусить?
– Ч… что? – переспросила наследница, начиная заикаться от неожиданности.
– Я полагал, узнав о своём происхождении, ты оставишь эту вредную привычку, но ты продолжила поить демонёнка кровью. Зачем? – мягко спросил Гуань Шань, и Юнь Юнь наконец поняла, что означали слова «эксцентричный бог».
Поначалу она решила, что это мягкое преувеличение. Но нет – Хозяин Красной Горы и впрямь пугал своими перепадами.
– Я… заплатила таким образом за информацию, – осторожно ответила она.
– О чём? О том, что я был Асурой? Ты узнала бы об этом рано или поздно; твоя кровь стоит намного дороже, – пожурил её Гуань Шань как маленького ребенка.
– Разве вы сами не свели нас с Бай Шэном, когда благословили путешествие в царство духов? – спросила Юнь Юнь сосредоточенным голосом.
– Я не сводил тебя ни с кем. Я дал тебе время испытать свои силы прежде, чем ты вновь потеряешь свободу выбора, – прозвучал пугающий ответ.
– Я… – начала было Юнь Юнь, но сбилась и попыталась взять свои чувства под контроль; после чего спросила уже совсем тихо: – То есть вы не позволите мне быть с Вэй Сином?..
– Ты ведь уже знаешь, к кому неравнодушна. Думаю, ты выяснила это, общаясь с третьим принцем.
– Выяснила, – настороженно произнесла наследница, не отводя глаз от лица древнего бога.
– Тогда объясни, зачем тебе пытаться наладить связь, которой не суждено будет укорениться? – с искренним интересом спросил Гуань Шань, а Юнь Юнь вдруг ощутила себя мелкой букашкой, существующей лишь для развлечения скучающего бога.
– Как я попала в смертный мир? – побелевшими губами задала вопрос Юнь Юнь.
– Шу Синь рассказала тебе о своём испытании, которое должно было вот-вот состояться, и по моему наставлению на прощание дала тебе склянку с водой из Реки Забвения. После чего ты на некоторое время осталась одна в пагоде и общалась только с жалким демонёнком. Когда тоска от несчастливой жизни и отсутствия интересной компании доконала тебя, ты выпила воду и спрыгнула в мир людей. Разумеется, ты знала, что не умрёшь и что непременно окажешься где-то рядом со столицей главной империи смертного царства. Но мне всё равно пришлось тебя поймать и перенести к самой черте ближайшего города, – ответил Гуань Шань.
– Так вы действительно знали обо всём и следили за моим испытанием… – выдохнула Юнь Юнь, ощутившая головокружение от неприятной правды.
– Я следил не только за твоим испытанием, но и за испытанием Шу Синь. Вы мои первые ученицы за много-много тысяч лет – даже несмотря на то, что я отказался от тебя, чтобы усилить твою мотивацию к действиям…
– Зачем? Зачем вы так поступали со мной? Чего вы от меня хотите?! – вскочила на ноги наследница верхнего мира. – Вы мстите мне как дочери владыки за то, что когда-то вас обманули?.. Что за эксперимент вы проводите над всеми нами?!
– Мне некому мстить: все решения в своей жизни я принимал сам, – отозвался Гуань Шань, задумчиво посмотрев на туман над пропастью.
– Я не хочу вспоминать о своих чувствах к вам! И не стану. Если надо будет, я вновь выпью воды из Реки Забвения! И вновь начну всё сначала, чтобы снова сказать вам, что к прошлому я не вернусь! – выкрикнула Юнь Юнь, отступая к лестнице на первый этаж.
– Никто здесь не желает возвращения «прошлой тебя», – озадаченно покачал головой Хозяин Красной Горы. – Разве ты не поняла, что я сделал всё для того, чтобы ты обрела твёрдый характер и цельную личность? Ты же сама так желала стать интересной для меня…
– Я не хочу быть интересной для вас! Я не хочу больше иметь никакого отношения к вам и к этой Красной Горе! – Юнь Юнь метнулась к лестнице, но тут же остановилась, когда древний бог появился прямо перед ней.
– Чего ты боишься? Потери себя? Этого не произойдёт: ты останешься собой и продолжишь помнить весь свой жизненный опыт, который непременно поможет тебе справиться и с врожденным темпераментом, и с непростым характером, – мягким и успокаивающим голосом произнёс Гуань Шань, которому, казалось, были очень хорошо знакомы такие истерики ученицы.
– Почему я? Моё лицо похоже на её лицо? – воскликнула наследница, топнув ногой от досады и даже не замечая, как всё больше проявлялась её прежняя сущность. – Эта ваша прекрасная бессмертная, дух рыбки с серебряной чешуёй – она имела схожие с моими черты?!
– Она давно утонула. Я не помню её лица – я же говорил тебе, – начал терять терпение Хозяин Красной Горы.
– Покажите мне портреты, которые вы рисовали! – потребовала Юнь Юнь, и мгновение спустя перед её лицом пронеслись сотни прекрасных богинь, нарисованных так талантливо, что порой рисунок было трудно отличить от яви. Пронёсся мимо наследницы и её собственный портрет, ничем не отличавшийся от остальных и не выдававший большой привязанности художника…