Броды представляли собой несколько порогов на Кохоктоне, где Черная вливалась в него с севера. Всего в миле вниз по течению, за высоким горным хребтом цвета пламени, Западная Каната сбегала с Эднакрэгов. Осень коснулась деревьев будто языками огня: лес был оранжевым, золотым и бледно-зеленым.
Гэвин Мурьен сел на лошадь на краю брода, в мелком месте между двумя порогами, и указал топориком вдаль.
Моган покачала гордой головой.
— Если мы переправимся, мы отдадим северный берег Эшу.
— И что? — спросил Гэвин. — В десяти лигах к востоку отсюда есть деревня — Редсдейл-на-стене. За Редсдейлом есть дорога. По дороге мы помчимся стрелой.
— Плохая дорога, — заметил Тапио, — я видел ее вес-с-сной.
— По крайней мере попробуем, — сказал Гэвин. — Нам нужно спасти от Эша Лиссен Карак и держаться там, пока нам не помогут. Люди устали. Сэр Идрик выглядит так, будто проиграл схватку с осьминогом, а Билл Редмид похож на прокисший гороховый суп. Они не могут драться каждый день. И мне нужно передать сообщение королеве.
— Моим людям лучше, — сэр Грегарио погладил бороду, — четыре дня горячей еды и сна вволю.
— Мне кажется так, — сказал Гэвин, — если мы поедем к югу от реки, произойдет одно из двух. Либо Эш пройдет мимо, и в этом случае последует прямая гонка до Лиссен Карак, в которой у нас есть все преимущества. Вспомните только об укрепленном мосте и магических воротах. Так? Или он пойдет за нами к югу от Кохоктона, — Гэвин немного подождал, чтобы все осознали, — а это будет значить, что мы победили. Полностью победили. Даже если он перебьет нас всех до единого, он потеряет на этом десять дней, да еще ему придется возвращаться назад.
— Ты этого и добивалс-с-ся, человек? — спросил Тапио.
Гэвин позволил себе один из самодовольных взглядов, позаимствованных у брата.
— Да.
Тапио медленно кивнул и взглянул на Тамсин.
— Великолепно. Почему Эш-ш-ш этого не учел?
Гэвин посмотрел на восток.
— Может, и учел. Нас всех ограничивает география. Ему нужно было победить нас у Корнфилда, может, поэтому Стражи и пошли на такой глупый риск. Может, Тамсин и Габриэль отнимают у него все время. Слушайте, я не знаю, как он это упустил, но если он не припас под своим черным крылом какой-нибудь ужасной уловки, мы сможем купить нашим людям четыре дня без смертей, если только он не нападет на нас напрямую.
— Это ему дорого будет стоить, — кивнул грамматик. — И я смогу связаться с королевой или, возможно, с Гармодием, если Эш даст нам вздохнуть.
— Хищники любят мелкую дичь, — Тамсин показала клыки, — они не любят боли. Он похож на гигантского кота. Он хочет, чтобы мы оказались разделены, напуганы и слабы, и тогда он набросится.
— Давайте отступать через Кохоктон, — Гэвин указал на брод, — тогда мы хорошо отдохнем и будем сильными.
Тапио позволил себе улыбнуться.
— Ты даеш-ш-шь мне надежду.
Ариосто аккуратно приземлился во дворе замка. Дюжина очень худых мужчин перекладывала плиты во дворе, а толпа других чинила каменную кладку, разбитую во время осады. Большую башню, которая возвышалась над древней крепостью, холмом и всей равниной Арле, окружали строительные леса.
Габриэль не спускал с них глаз, пока Ариосто снижался. Габриэль больше не испытывал смертельного ужаса при каждом взлете и посадке, но спуск по спирали, похожий на падение листа с ветки, казался безумным.
«Красуется», — подумал Габриэль.
«Вот она!» — сообщил Ариосто.
И действительно, Бланш вышла из дверей башни. На ней было темно-синее платье, отделанное горностаем по рукавам и воротнику. Она посмотрела на Габриэля, и он больше не видел никого другого: ни Кайтлин, идущую за ней, ни Майкла.
Он спешился так грациозно, как только мог, и поклонился, она сделала в ответ реверанс, идеально держа голову. Образец хороших манер. Он заставил себя медленно пройти по только что уложенной плитке мимо рва. Отвернулся от Бланш и улыбнулся двум рабочим, которые с трепетом смотрели на Ариосто, а затем перепрыгнул ров и оказался рядом с ней.
— Милорд. — Она снова сделала реверанс.
— Миледи. Господи, как я скучал.
— Я созвала совет, как только увидела Ариосто.
— А если я скажу, что прилетел лишь к тебе?
Ее улыбка говорила о многом. Она предназначалась только ему, пряталась от него и печально кривила левый уголок ее рта.
— К сожалению, даже если ты это скажешь, совет все равно важнее.
— Сомневаюсь, — пробормотал он сердито.
Высоко над равниной и недавно замощенным двором император людей уселся, не снимая промокшего от пота летного костюма, и выпил стакан этрусского красного.
— Пушки работают, — сказал он сэру Майклу, который сидел, вытянув ноги, со стаканом вина и растирал ноги Кайтлин. Та устроилась на старинной дубовой скамье, которая почернела от времени. Резные святые, когда-то раскрашенные, тоже стали черными. Ноги Кайтлин лежали у мужа на коленях.
— Я знал, что они сработают, — довольно кивнул Майкл. — Жаль, я не видел.
Габриэль поскреб бороду. Он чувствовал себя очень грязным по сравнению с людьми вокруг. Их одежда была чистой, их тела были чистыми, и они все были сыты. Он не ел досыта уже восемь дней.
Вошла Бланш с королевой Арле и ее дамами. Габриэль поднялся, не очень-то изящно, и ответил на их поклоны.
— Комнин уводит голодающих обратно в Этруссию, — сказал Майкл. — Сэр Милус с основными силами прошел перевал. Он в дне пути. Изюминка…
За плечом Бланш стояла незнакомая Габриэлю женщина, молодая, белокурая и хорошенькая. А позади нее…
— Сью! — Габриэль бросился к ней и обнял главную женщину войска. Сью была скорее миловидной, чем красивой, — высокая, крепкая, черноволосая, с ярким белым шрамом на голове от старой раны. Этот шрам в сочетании с другим в углу рта делал ее похожим на старого пирата.
Но за годы, проведенные в походах вместе с ней, Габриэль никогда не видел ее настолько отдохнувшей и хорошо одетой.
— Осторожнее с моим платьем, — сказала Сью с ухмылкой, — я его позаимствовала.
Бланш поцеловала ее в щеку.
— Однажды ты отдала мне все, что могла.
Сью с удовольствием поцеловала ее в ответ.
— Милая, я же в будущее вкладывалась. Я сразу поняла, что ты задержишься рядом с капитаном.
Кларисса де Сартрес выглянула в окно. Вошел ее маршал, а за ним человек в шапочке философа-яхадута и длинном одеянии из безупречного черного бархата. Его сопровождали очень красивый мужчина с густой черной бородой, облаченный в длинные ифрикуанские одежды, и два мамлюка.
Бланш изящным жестом указала на ученого. От нее пахнуло благовониями, а жест она явно тренировала.
— Магистры Катб ад-Дин аль-Ширази и Юсуф бин Маймум.
Габриэль встал и поклонился им обоим. Ифрикуанец был ненамного старше его самого, лет тридцати, и очень молод для звания магистра. С другой стороны, Моргану Мортирмиру едва исполнилось восемнадцать.
Майкл осторожно опустил ноги жены на пол и прислонился к резному камню над огромным камином. На камне святой Михаил убивал дракона.
Сью села за длинный стол.
— Я привела их из Веники.
— И четвертый обоз тоже, — добавила Бланш.
Габриэлю хотелось закатить глаза. «Я знаю. Я капитан».
Он оглядел их всех. Майкл, Кларисса, Бланш, Кайтлин, Сью, Пьер Ла Порт, двое ученых, горстка слуг, мамлюки и оруженосец Майкла, лорд Робин. Он думал, что учил большинство из них всему. Почему они вдруг решили, будто он не в курсе, что происходит? Но в то же время он признавал, что они очень стараются показать, что знают свое дело. Сью гордилась первым командирским постом, Бланш училась быть императрицей, а не прачкой, Кларисса пыталась стать королевой, а он нуждался в них во всех. Все нуждались друг в друге.
— Госпожа Элисон несколько изменила свои планы, — почтительно сказал лорд Робин и протянул Габриэлю листок со следами крови.
— Птица ранена? — спросил Габриэль. В каком-то смысле судьба мира держалась на крыльях императорских птиц.
— На С два напали. Он выжил, добрался сюда и лечится. — Робин взглянул на Бланш.
Бланш кивнула двум мужчинам в мантиях:
— Наши гости — астрологи.
Она явно уже привыкла к роли главы собрания. Габриэль задумался на мгновение.
— Я пытался найти вас несколько недель, — сказал тот, что моложе.
Яхадут почесал под шапочкой:
— И я тоже.
Габриэль ничего не смог с собой поделать, это было сильнее него.
— Я ожидал троих мудрецов с востока. Но не раньше, чем родится ребенок.
Кайтлин захохотала, ее прекрасное лицо вдруг покрылось алыми пятнами. Остальные либо отвели глаза, либо наоборот, вытаращились на него. Бланш уставилась на мужа.
— А? — спросил яхадут и взглянул на Кайтлин. — Это шутка?
— Довольно кощунственная, — ответил Габриэль.
— Не позволяйте ему перебивать вас, — сказала Бланш, — он всегда себя так ведет.
Габриэль откинулся назад. Двое ученых посмотрели друг на друга, и яхадут положил руку на сердце и поклонился, как будто уступая место младшему.
Молодой человек подошел к столу и махнул рукой. Как только он собрал силу, прочный золотой щит Габриэля вырвался из эфира. Сам Габриэль вскочил и взялся за меч.
Гость замер.
— Я не имею в виду ничего плохого! — воскликнул он на архаике с сильным акцентом.
Габриэль увидел, что и Бланш, и Кларисса держали в руках мечи. У Майкла был собственный небольшой щит; он явно учился.
— Магистр аль-Ширази, — сказал он — щит немного приглушал голос, — недопустимо призывать силу в присутствии императора без разрешения.
Магистр выпустил собранную силу.
— Приношу свои извинения, милорд.
Габриэль встал и поклонился.
— Я думаю, что мы все немного нервничаем, — признался он. Убрал свои щиты, снял потную руку с рукояти боевого меча и заставил себя улыбнуться. — Время сейчас трудное.
Магистр еще сильнее побледнел, но все же оставался непоколебимым.