— Аббатиса, они уничтожат друг друга! — сказала сестра Анна.
Ее поддержала самая сильная из послушниц.
Мирам смотрела на противников, похожих на темных богов, швыряющих друг в друга саму суть мироздания. Она начала поднимать щиты цитадели.
— Я прошу Господа, чтобы так и случилось. Но, сестры, сердце подсказывает мне, что победитель получит всю силу побежденного.
Прошел почти час, и вспышки света исчезли. Ночь снова стала темной, но птицы не запели, и другие звуки ночи не вернулись. Мирам послала солдатам весточку, умоляя их как можно лучше нести стражу.
Феодора, ее посланница, послушница с запада, преклонила колени перед своей госпожой в холле.
— Госпожа, капитан северного Альбина говорит, что его люди очень хорошо несут стражу. И что им приказывает только начальство, а не старухи в рясах.
Утром с высоких стен аббатства гарнизон увидел какое-то движение на той стороне Кохоктона, в нескольких милях к западу. Или им показалось, что там что-то происходит. С северного края новых земляных укреплений, со стороны Аббингтона, на рабочих внезапно напали демоны. Выжил только тот, кто бежал самым первым. Настоятельница все утро ходила по стенам, потому что у нее было почти четыре мили укреплений и менее трех тысяч пехотинцев для их защиты. Она отправила птицу к графу Приграничья, чтобы позвать его на помощь.
Ей сообщили о второй атаке к югу от Аббингтона — на этот раз напали боглины.
Майкл Рэннальфсон, ее капитан, поднялся к ней на стену. Седобородый воин хорошо знал, что такое война.
— Мы сможем отбить потерянный участок? — спросила Мирам, указывая на север, на пылавшую рыжей листвой лесистую долину, сбегавшую по склону Эднакрэгов. Земляные валы тянулись вдоль долины, как лента, упавшая на ковер. Узкая стена из земли и дерева, а за ней площадка пошире из досок и пней, чтобы ополчение могло стрелять, да небольшие земляные форты там и тут, чтобы прикрыть опасные участки или воспользоваться преимуществом, которое давали холмы. Четыре мили укреплений, и кусок уже потерян.
— Я бы не стал, — поморщился он. — Мы как будто пытаемся размазать кусочек масла по огромному ломтю хлеба. Пусть граф Приграничья отвоевывает этот участок. Госпожа моя, я привык собирать налоги на ярмарках. Я не великий воин.
— Может быть, вы все-таки попробуете? Если я отдам вам весь гарнизон?
— Моя госпожа, я сделаю все, что вы мне прикажете. Но позвольте, я выскажусь как солдат: пока вы со своими дамами удерживаете… воздух, так сказать, все эти ваши герметические штучки, пятьдесят моих парней могут удержать эти стены против легионов ада. Но если вы отправите нас в лес, уже никто не защитит вас от нападения… лестниц, башен, катапульт.
— В общем, вы вежливо мне отказываете, — фыркнула она.
— Прикажите. — Он пожал плечами.
Она только покачала головой.
Через час взяли штурмом второй бастион, на этот раз ирки. Отряд ополченцев из Южного Брогата отстреливался, как безумный, но им пришлось бежать, оставив в руках врага полмили только что построенных стен.
Рэннальфсон выехал из ворот и сам оценил ситуацию, а потом вернулся. Оборонительные галереи были давно готовы, как и машины, которые он выстроил по образцу использованных наемниками несколько лет назад. Он был уверен в своем пожилом, но надежном гарнизоне. Спешившись во дворе, он высказался:
— Их капитан — тупица, и я это точно знаю. У него нет опыта. Он не сдвинется с места, и, если честно, моя госпожа, у него нет рыцарей и недостаточно пехотинцев, чтобы начинать нормальную атаку. Его люди вышли в бой второй раз в этом году. Их командиры на западе. Они ничего собой не представляют. Они в бою не лучше ваших послушниц… если честно, у послушниц было куда больше шансов захватить эти стены.
Он нахмурился.
— Вы сможете отогнать их катапультами? — спросила аббатиса.
— По крайней мере, я усложню им жизнь.
Он отдал приказ, и дюжина монахинь принялась накладывать заклинания на каменные заряды.
Они взорвались с приятным грохотом далеко в долине, ближе к развалинам Аббингтона. Но час спустя враг напал на стены прямо под аббатством. Все четыре башни поливали нападавших дождем мелких камней из огромных требушетов, и ополченцы держались, но одна из послушниц сообщила, что боглины уже проникли за укрепления.
У Мирам на руке сидела птица, присланная Зеленым графом.
— Лорд Гэвин прогонит их через несколько часов. Вся его армия вместе с армией графа Приграничья уже за следующим хребтом. Мы должны быть готовы открыть ворота на мосту. — Она посмотрела на сестру Анну. Та кивнула.
— Дайте мне ключ, миледи. Я посмотрю, что можно сделать.
Рэннальфсон послал шестерых своих лучших людей вместе с настоятельницей Аббингтона, потому что сестру Анну знали мало. О потере Аббингтонского монастыря орден еще не уведомили официально. А Анна была лучшей колдуньей в хоре после Мирам.
Сестра Анна ехала по длинному пандусу, пока рабочие растаскивали каменные мосты, по которым в крепость въезжали повозки, а женщины из гарнизона кипятили масло в чанах. В часовне хор занимался одновременно пением и защитой крепости.
— Я скучаю по Амиции, — сказала Мирам в воздух.
Им следовало быть к этому готовыми.
Вскоре после того как прозвонили час девятый, в эфире снова вспыхнуло пламя, сердце Мирам тревожно заколотилось, и укрепления Лиссен Карак вступили в игру.
Вспышка оказалась ложной. На самом деле напали на юге.
Большой укрепленный мост, соединявший южный берег с северным, жизненно важный для монастыря… взорвался в вихре красного пламени.
В реальности взрыв прогремел с чудовищной силой. Центральная башня и все четыре центральных пролета исчезли, и огромное облако пара скрыло обломки. Массивные камни падали на землю, порой убивая незадачливых ополченцев, а порой просто утопая в бурлящей реке. Сестра Анна со своими рыцарями погибла мгновенно.
Эш вздохнул от удовольствия.
— В атаку! — приказал он.
В миле от него, на вершине большого хребта, возвышавшегося над долиной Кохоктона на юге, сэр Гэвин увидел, как дорога в крепость погибла в огромном взрыве, эхо которого еще долго грохотало по Эднакрэгам. Гэвин закрыл глаза, не веря им.
— Я думал, что у них мощная магическая защита, — сказал он Тамсин.
— У них получилось. — Она покачала головой. — Мы должны бежать.
Сразу за штурмом в эфире последовал первый настоящий штурм в реальности. Волна боглинов ринулась в окопы и погибла, затем то же произошло со второй. Когда пришла третья волна, гарнизоны маленьких редутов уже понимали, что их крепостицы превратились в островки в потоке врагов, и начали паниковать. Они не были солдатами. Среди всего войска не набралось бы и двух десятков рыцарей, а враги превосходили их числом в сотни раз.
Рэннальфсон стоял на высокой северной башне и пытался командовать своими осадными машинами. Он то обстреливал строй боглинов, то отсекал отряд ирков на западе, то зачищал скалы, прикрывая гарнизон, прорубавший себе дорогу через строй монстров. Редут был обращен к воротам замка и деревне у их подножия. Край рва проходил по той же линии, где наемники рыли окопы несколько лет назад.
Гарнизон насчитывал почти двести человек, это были альбанцы с юга Кохоктона и местные, и гарнизон Рэннальфсона знал их. Они сосредоточили все усилия на поддержке этого редута. Большинство других уже пало. Кто-то сдался иркам, когда им пообещали жизнь.
Отряд северного Брогата выбежал из своих восточных ворот, прорвавшись через несколько сотен удивленных боглинов, и бросился к началу длинной тропы, которая вилась вверх по склону холма. Осадные машины в крепости метали камни, прикрывая бегство — или атаку, как кто-то назвал бы его. Рычаги требушета мелькали, как руки гиганта, кидающегося камнями. Рэннальфсон лично открыл порт вылазки и пересчитал всех вошедших. Их оказалось сто шестьдесят человек. Кто-то сохранил свое оружие, но многие побросали его, чтобы быстрее бежать по склону.
Почти две тысячи ополченцев и рабочих сдались превосходящим силам врага. Прожорливые враги отобрали у них оружие, дикие западные боглины сожрали несколько человек, а остальных прогнали через строй ирков, троллей и боглинов. Но даже самое ужасное проходит. Их вывели из орды и отправили на восток, подгоняя копьями — ирки или сияющими клювами — демоны.
У большинства оказались совершенно пустые глаза. Немногим хватило духу сражаться, когда пришли черви.
Эш усмехался, жертвуя свежую добычу своему новому союзнику. Его союз был скреплен обменом силой, и путь предначертан.
Он прекрасно знал, что воля пытается ввести его в заблуждение. Этот союз представлял собой состязание лжецов. Но он использовал волю, чтобы увести от врат армии людей. Это, конечно, не назовешь абсолютной властью, но воля была слишком сильна, чтобы противостоять ей.
Он чувствовал, как она овладевает жалкими душами обреченных. Одайн создавали армию марионеток, и Эш был счастлив позволить им это сделать.
Он возвел десять ледяных мостов над Кохоктоном и отправил на южный берег орду боглинов. Самые смелые его воины пытались взобраться на скалу, где стояло огромное аббатство. Их перебили, конечно.
Он предпочел червей Лоту. Но Лоту не нужно было этого знать, как и людям.
Он создал еще одного себя и потянулся через реку, через эфир, к командиру врага — древней Сказочной Королеве.
— Пойдем, моя госпожа, — пропел он в эфире, — пришло время закончить нашу вражду и заключить новый союз. Люди проиграли. Помоги мне завоевать врата, и я награжу тебя.
Тамсин заколебалась, а затем убежала.
Он отпустил ее. Если бы он мог привлечь ее на свою сторону! Армии людей стали бы прахом или кормом для его новых союзников. Сказочная Королева была действительно ценным союзником.
Он был близко. Очень близко. Он чувствовал это и знал, каким должен быть его следующий шаг.