Падение Элизабет Франкенштейн — страница 46 из 49

А потом я увидел тебя и вспомнил. Не все. Но я узнал твое лицо, хотя мое собственное было мне незнакомо. Я пошел за тобой. Я хотел предостеречь тебя, но мысль, что ты увидишь меня и закричишь от страха, останавливала меня, как последнего труса. Я прятался, как зверь в ночи, и наблюдал. Я пришел к Виктору, чтобы пригрозить ему. Дать ему понять, что я слежу за ним и всегда буду следить. Что я не позволю ему воплотить свои черные замыслы и причинить тебе вред.

Это был не голос Анри и не его лицо, но это были почти его слова. Я устыдилась своих эмоций. Я бы отдала что угодно, только бы не испытывать к нему отвращения. Но он был воплощением того зла, что Виктор нанес миру.

– А я изо всех сил пытался тебя убить, – сказал Виктор, проверяя данные приборов и заново заполняя зловещий шприц. – Если бы я не сделал тебя дьявольски сильным, это было бы куда проще. Но я многому научился. Я утешаю себя этим.

Я не знала, что сказать, и боялась, что никогда больше знать не буду. Слезы душили меня, и я завидовала Мэри, лежащей без чувств. Мне хотелось покинуть эту комнату, это сознание, навсегда оставить в прошлом эти ужасы и все, что я знаю о них и о том, что я потеряла и что мне еще предстоит потерять.

Виктор победил.

Он взглянул на небо; близкие раскаты грома свидетельствовали о том, что его работа еще не окончена.

– Одного разряда должно хватить, – сказал он. – Чтобы затушить эту искру жизни, которую мне никогда не следовало разжигать. – Он нахмурился, глядя сверху вниз на свое первое творение. – Поднять тебя на стол будет непросто.

Я беспомощно перевела взгляд на Мэри. Она была идеальной жертвой. Никаких сомнений, следующей на стол ляжет она. Я покосилась на дверь. Я могу сбежать. Я могу спастись.

Виктор вздохнул.

– Тебе стоило бы мне помочь. Мне всегда приходилось брать на себя основную часть работы. Беги, если тебе так хочется. Тебе не обязательно это видеть. Ты ведь всегда предпочитала закрывать глаза. Но знай: я найду тебя, куда бы ты ни пошла. И когда я тебя найду, я буду готов. Ты моя. Никакие твои слова и поступки не остановят меня на пути к цели. Разумеется, ты знаешь меня, как никто, и понимаешь, что это правда.

Я вздрогнула и отвернулась от Виктора. Мой спаситель. Мой муж. Да, я это понимала. А еще я понимала, что от мира не стоит ждать ни помощи, ни жалости. Я кивнула.

Его гнев отчасти утих.

– Знаю, процесс кажется ужасным. Но ты ничего не увидишь и не почувствуешь. Ты как будто очнешься после долгого сна. А когда это случится, ты станешь как это существо – сильной, быстрой, невосприимчивой к капризам природы. Не будет больше ни боли, ни страха. Но ты не будешь выродком вроде него. Ты будешь подобна небесному серафиму. Ты будешь совершенна. С самого рождения ты жила в тревоге и страхе. Я сделаю так, чтобы ты никогда больше не испытывала страха. – Он помолчал, и я увидела, как он усилием воли смягчает выражение лица и надевает улыбку, пользоваться которой его научила я. – Я позволю тебе отвернуться. Я позволю тебе уйти сейчас и не видеть заключительного этапа. Я пронесу эту ношу один и представлю тебе результат, пройду через ад, чтобы подарить тебе рай. Ты согласна?

Опустошенная и измученная до предела потерей последнего из прежних друзей и неминуемой гибелью новоприобретенной подруги, я подняла на него глаза. Я буду сильной. Гораздо сильнее, чем прежде.

– Ты отпустишь Мэри? – спросила я.

Он нахмурился.

– Она мне пригодится.

– Пожалуйста. Только не те, кого я знаю. Довольно.

Он вздохнул.

– Ей известно про нас. Нам придется уехать. Это все усложнит.

– Мы можем вернуться на озеро Комо. Я буду рисовать, пока ты… работаешь. Я не буду смотреть. Я подожду, пока ты закончишь. У нас есть время.

Плечи Виктора расслабились. Его лицо, словно луч солнца из-за облаков, осветила искренняя улыбка, которую могла вызвать у него только я.

– Я продал виллу и снял почти все средства с твоих счетов. – Он махнул на большой кожаный чемодан в углу. – Мы можем приобрести новую лабораторию. Подальше от посторонних глаз. Там, где мне больше не помешают. Вместе.

Он раскрыл объятия.

– Я всегда хотела только одного: быть с тобой, – прошептала я. Я шагнула к нему, но поскользнулась и упала на пол среди осколков и луж. Виктор кинулся ко мне. Он опустился рядом и протянул руку, чтобы мне помочь.

Мои пальцы сомкнулись вокруг осколка стекла. Я вонзила его ему в бок.

– Дрянь! – закричал он и отшатнулся. Стекло осталось у него в боку.

Я встала, чувствуя, как впивается мне в ладонь второй осколок. Я оскалила зубы в улыбке, которая была еще фальшивее тех, которым учила его я.

– Я бы целилась тебе в сердце, вот только у тебя там ничего нет.

Пошатываясь, он подошел к столу и потянулся к пистолету. Я бросилась наперерез, но мы оба замерли, так до него и не добравшись. Над нами нависало чудовище.

– Теперь я, кажется, готов тебя убить, – сказало оно.

Виктор резко развернулся, обхватил меня за талию и сжал мне руку, вдавливая стекло еще глубже. Он приставил мою руку к горлу, прижимая острый край стекла к вене, обеспечивающей кровью все мое тело.

– Еще шаг, и я убью ее! – Я чувствовала, как Виктор дрожит, чувствовала, что скоро он потеряет контроль. – Мне нужно только ее тело.

Чудовище запрокинуло голову и издало крик, который я уже слышала раньше. Крик, который подхватила моя душа. Крик потерянного и проклятого, крик души, которой на этой земле не было места.

Я тоже хотела закричать.

Но я уже решила, что буду сильнее. И для этого мне не нужно было его зловещее перерождение.

– Со мной ты не убежишь, – сказала я. – Я всюду буду тебя задерживать. А если ты убьешь меня сейчас, что остановит чудовище от того, чтобы убить тебя? У него не будет причин этого не делать. Если ты убьешь меня и тебе удастся сбежать, мое тело будет тебе обузой. К тому времени, как ты обустроишь новую лабораторию, оно разложится и станет бесполезно. Ты потеряешь меня, Виктор. Что бы ты сейчас ни сделал, ты меня потеряешь.

Его рука дернулась, и осколок царапнул мне кожу. Теплый ручеек крови запачкал мне воротник и побежал дальше по белоснежному платью.

– Ты моя, – прошипел он мне в ухо. – Я никогда не сдамся. Я найду тебя на краю света. И тогда ты узнаешь, на что я способен, и станешь поклоняться мне, как своему творцу, и мы с тобой будем счастливы.

Он толкнул меня вперед. Я врезалась в стол; остатки заряда пронзили мое тело, и меня наконец окутала благословенная темнота.

Глава двадцать шестаяПодчас уединенье – лучшее из обществ

– Она просыпается, – произнес женский голос.

Я рывками выбиралась из темноты, позволяя мучительной боли привести меня в сознание. Когда я открыла глаза, Мэри сидела рядом, улыбаясь во весь рот.

– Выспались?

Я села; голова кружилась.

– Ваша рука!

Я потянулась к ее плечу. Повязка была свежей; просочиться успело только маленькое красное пятно.

– Я буду жить. И Виктор, к сожалению, тоже. Вы не могли ткнуть его в шею? Или в глаз? Или…

Я закрыла ей рот ладонью.

– Мэри. Я ни разу не держала в руках осколков стекла. Уж простите, что не успела как следует прицелиться.

Она отодвинула мою руку и подождала, пока я встану. Когда я убедилась, что твердо стою на ногах, я помогла встать ей.

А потом мне пришлось посмотреть на чудовище. Анри.

Словно услышав мои мысли, он заговорил, не покидая темного угла, где стоял, ссутулив плечи и отвернув от нас лицо.

– Я поймал тебя, когда ты начала падать, и принял часть разряда на себя, так что он тебя не убил. Виктору удалось уйти. Я не смог его догнать – я потерял его из-за грозы. Он взял лодку, а я не умею плавать и не доверяю вашей маленькой лодочке. Простите меня.

– Это не твоя вина. Это все я.

Мэри зацокала языком.

– Но, но! Не пытайтесь приписать себе заслуги Виктора. Вы не заставляли его делать то, что он сделал.

– Но я его не остановила.

– Когда бы вы это сделали? – Мэри подошла к кожаному чемодану и открыла его. – Неплохо, неплохо. Невесело ему придется без этого чемодана. – Она закрыла чемодан и продолжила осмотр комнаты. – Может, в детстве, когда ваша жизнь зависела от его семьи? Или когда вас заперли в лечебнице без права на освобождение?

– Я не безгрешна.

– Быть безгрешной – не то же самое, что быть виновной, – мягко улыбнулась Мэри.

Чудовище зашевелилось в своем темном углу, стараясь сделаться меньше.

– Анри… – начала я, не позволяя себе отводить от него взгляд.

– На самом деле меня зовут не Анри. Он часть меня, но я не он.

– Как тогда тебя зовут? – спросила Мэри.

– Раньше звали Анри. И, кажется, Феликс.

– Моего дядю звали Карлосом.

– Тогда это тоже мое имя.

– Получается длинновато, – сказала она. – Раз уж ты не они, почему бы тебе не придумать себе новое имя?

Наступила пауза; потом чудовище кивнуло.

– Адам, – сказало оно. Его голос звучал низко, как раскаты грома, который уже начал удаляться от нашей горной долины.

– Мне нравится. Литературно, но и с ноткой иронии. Приятно познакомиться, Адам.

Она продолжала деловито кружить по столовой, переоборудованной в лабораторию. Я подозревала, что она делала это отчасти для того, чтобы не смотреть на него. Она не поверила мне, когда я рассказала о его существовании. Даже я, находясь с ним в одной комнате, с трудом осмысляла его присутствие, не веря, что оно реально.

– Поосторожнее с реагентами, – сказала я Мэри, когда та взяла в руки все еще полный шприц. – Вы же не знаете, как они действуют.

Она скривилась, словно собственное невежество вызывало у нее больше негодования, чем сами реагенты. Она подняла большую кожаную книгу с несшитыми страницами. Заглянув внутрь, она округлила глаза.

– Виктор забыл свои записи.

Чудовище – мужчина – Анри – не Анри – Адам покопался в складках своего грубого плаща, который он, похоже, смастерил из паруса. Из кармана он достал похожую книгу.