— Надо объяснить им, что любое преследование чревато гибелью единственного и неповторимого Адмирала, — сказал Игорь. — Думаю, они поверят.
— Шанс есть, — согласился Сон. — Хотя биомехи могут и не клюнуть на это.
— Клюнут, куда они денутся, — возразил Спиваков и только через пару секунд осознал, что не понимает вложенного Сном в последнюю фразу скрытого смысла.
— Что ты хотел сказать? — переспросил он капитана.
— Биомехам должно быть выгодно такое развитие событий, — пояснил Сон. — Лишившись командования, земляне становятся легкой добычей.
— Ты, видимо, не совсем четко представляешь себе структуру происходящего, — возразил Игорь. — Биомехи подчиняются Викторову так же, как земляне. Поэтому для них его пленение тоже нежелательно.
— Утверждение, что Викторов командует биомехами, основано на предположениях и на том, что они выступили против «крабов» в одном строю, — терпеливо ответил Сон. — Но перед вылетом у меня было немного времени подумать и поговорить с Ветром. Он уверен, что мыслящими кораблями командует вовсе не Адмирал.
— Но почему?! — взорвался Игорь. — Это же очевидно!
— Не заводись. Ветер тоже сначала решил, что биомехов сбил с толку кто-то из землян, однако после того, как в Солнечной системе они почти разбили флот Галактики, он свое мнение изменил, — спокойно продолжил Сон. — Биомехи работают только на себя. Сейчас им выгодно сотрудничать с земным флотом потому, что «крабы» могут серьезно навредить им при помощи нейтронного оружия. Но как только эта проблема будет решена, они снова развернутся и ударят по землянам.
— Ничего не понимаю! — признался Спиваков. — В чем же тут на самом деле загвоздка?
— Ветер сказал, что все станет ясно после того, как мы попытаемся уйти. Если за нами отправятся только люди, значит, биомехи заинтересованы во временном союзе, а если пойдут и те и другие, это будет означать, что мы схватили на самом деле нужного человека, — ответил Сон.
— Возможно, — не удовлетворившись ответом капитана, сказал Игорь. — Ну, так мы прыгаем или нет?
— Прыгаем, — ответил Ястреб и включил двигатели.
И снова диверсанты получили в распоряжение около часа заслуженного отдыха. Первым желанием Игоря было начать допрос пленного, но, подойдя к двери карцера, он почему-то передумал и решил, что никакого прока от этого не будет. Возможно, он по-прежнему испытывал к Викторову какое-то благоговение и видеть его в качестве пленника было для Спивакова просто тяжело…
Игорь пытался понять, испытывает ли чувство вины, но скоро пришел к выводу, что однозначно ответить на этот вопрос не может. С одной стороны, Адмирал оказался негодяем, и Спиваков был уверен, что поступает правильно. С другой — никто не давал ему право решать судьбы мира, и он, так же, как Викторов, присвоил себе это право самостоятельно. Как тут было определить, где находится грань, которую перешел один из них? И существует ли она вообще? Запутавшись в подозрениях и амбициях, они оба вышли за рамки общепринятых норм. Викторов стремился к абсолютной власти, а Игорь старался ему помешать и тоже ничуть не стеснялся в выборе средств. Уверенность Спивакова в том, что он действует во благо Земли, не имела ровным счетом никакого значения.
С такими невеселыми мыслями Игорь вернулся в кают-компанию, где сидел и, грубо нарушая корабельный устав, курил крепкие баргонские сигареты удрученный Михаил. Рядом с ним расположилась Белка, которая при появлении Спивакова растерянно улыбнулась и одними глазами указала на его приятеля. Что творилось с капитаном, Игорь не знал, но на Мишином лице отражались какие-то глубокие душевные переживания. Видимо, первый опыт диверсионной работы не прошел для космонавта бесследно. А может быть, дело было в чем-то еще. Или в ком-то. Например, в Белке. Игорь внимательно посмотрел на девушку, но по ее взгляду установить истину было невозможно. Впрочем, Михаил никогда не был настолько чувствительным, чтобы расстраиваться из-за отказа во взаимности со стороны женщин.
— Ты чего это вдруг взялся дымить? — спросил Игорь и уселся в кресло напротив приятеля. — Перенервничал?
— Отстань, — угрюмо попросил Миша и сделал глубокую затяжку.
— Что ты хотя бы куришь? — Игорь взял со столика пачку и повертел ее в руках. — Несолидно капитану Разведывательного флота баловаться такими вредными для здоровья вещами…
— Где он теперь, этот флот? — мрачно спросил Михаил, не поднимая глаз.
— Тебя именно это и беспокоит? — с деланным удивлением спросил Спиваков.
— А тебя — нет? — агрессивно задал ему встречный вопрос приятель. — Четверть часа назад я прострелил башку точно такому же капитану! Кто я после этого? По-прежнему офицер флота Галактики? Или наемник Империи Баргона? Или просто пират на службе у грядущей революции? Ответь мне, ты же Начальник Управления! Ты же знаешь ответы на все вопросы!
— Угомонись, — жестко приказал Игорь. — Ответов на все вопросы не знает даже Вселенский разум. Мне наш зависший в пространстве между галактиками статус тоже не слишком приятен. Однако я не распускаю сопли и не спешу посыпать голову пеплом, потому что уверен в нашей правоте. Вокруг гибнут тысячи достойных людей, и, заметь, вовсе не от нашей руки! Как прикажешь останавливать убийц? Проповедями и уговорами? Взгляните на этого офицера — он прострелил кому-то башку! А поливая из пушек или расстреливая вражеские корабли ракетами, ты не задумывался о том, что у каждого члена их экипажей тоже есть эта самая часть тела?! Сколько голов ты снес точными попаданиями из лазерных орудий? Нет, ты вспомни! Что ты отворачиваешься? Вспомни, как в прошлую кампанию мы с тобой летали на атмосферных штурмовиках над Ригоном или загоняли под лед вражеских солдат на Баргоне-17?! Это, между прочим, тоже были живые люди. С мозгами, кишками и кровью. И в каждом из них была душа и неповторимая индивидуальность. Такая же, как во мне или тебе. Или в том герое, которого ты совершенно обоснованно застрелил, когда он принялся орать, что флагман захвачен. Не нам судить других, но не нам судить и себя. Это промысел божий, Мигеле, так что смирись и жди. Страшный суд необъяснимо откладывается вот уже несколько тысячелетий, но когда-нибудь он свершится и нас стороной никак не обойдет. Будь уверен.
— Ты умеешь успокаивать, — горько усмехнувшись, заметил Михаил. — Но почему-то сейчас ты меня не убедил.
— Главное, успокоил, — ответил Игорь и взглянул на Белку. — А вы, сударыня, почему не поддержите товарища в трудную минуту?
— Я не знаю чем, — все так же растерянно призналась девушка.
— Добрым словом и нежными объятиями, — подсказал Спиваков.
Белка покраснела и смущенно отвернулась.
«Ни дать ни взять — невинная старшеклассница, — подумал Игорь. — Угробившая, кстати, в последнем бою не меньше пяти-шести человек, но теперь, в отличие от бравого капитана, ничуть этим не огорченная…»
— Если хочешь, я все-таки могу дать тебе толковый совет, — вздохнув, сказал другу Спиваков. — Пока у нас есть в запасе целых сорок минут, используй их с толком — упади на койку и вздремни. Все сомнения снимет как рукой.
Михаил затушил окурок и, раздраженно смахнув с колена случайно упавшие частицы пепла, поднялся с кресла.
— Хочешь побыть с ней вдвоем? — процедил он сквозь зубы. — Да пожалуйста!
— Ты что это выдумал?! — с искренним удивлением спросил Игорь.
— Я не слепой! — со злостью ответил Михаил и направился к двери. — Развлекайтесь, голубки!
— Только мыльных опер мне не хватало, — оставшись в полном недоумении, пробормотал Спиваков вслед капитану и взглянул на Белку.
Она сидела, потупив очаровательные глазки, и, казалось, даже не дышала. До Игоря наконец дошел весь смысл устроенной Мишкой сцены, и он окончательно сник. Мало того что он остался без родины и дела всей жизни, так рисковал остаться еще и без единственного друга. Игоря охватил приступ ярости. Он понимал, что Белка ни в чем не виновата и нервный срыв капитана, так же как его собственный, — всего лишь результат многочасового бодрствования и непрерывной цепи неприятностей, однако сдержать себя вспыльчивому пилоту стоило немалых трудов. Видимо, почувствовав, что посиделки грозят обернуться скандалом, девушка молча поднялась и тоже вышла из кают-компании. Это немного отрезвило Игоря, но дрожь от нахлынувшего негодования не проходила еще довольно долго. Прежде чем ему удалось прикурить одну из оставленных Мишкой сигарет, он был вынужден сосчитать до двадцати и к чертовой матери сломать дорогую старинную зажигалку…
— Кто? — спросил Игорь, когда, накурившись четвертью сигареты до позеленения, снова объявился в рубке.
— В каком смысле? — не понимая сути вопроса, переспросил Сон.
— Кто пошел за нами? — пояснил Спиваков.
— Все, — коротко ответил баргонец.
— Значит, биомехами руководил Викторов?
— Получается, что так, — согласился капитан.
— Все равно тут имеется второе дно, — упрямо пробурчал землянин и уселся в кресло. — Как ты думаешь от них оторваться?
— Дополнительным прыжком, — ответил Сон. — Наш первый вектор был направлен к Земле, но мы только на минуту выйдем в обычное пространство, а потом снова прыгнем, на этот раз к Баргону. Это наивно, но, хотя бы отчасти, собьет их со следа. К тому же мы выиграем пару часов, и это позволит нам неплохо спрятаться…
— Годится, — согласился Игорь. — Значит, успеем еще и вздремнуть?
— Вполне, — ответил Сон. — Иди действительно поспи, а то ты уже приобрел зеленый оттенок, как какой-то пришелец…
— Что ты сказал?! — Спиваков вдруг буквально подпрыгнул на мягком кресле.
— Извини, если я тебя обидел, — почти испуганно ответил Сон.
— Нет, все в порядке, — успокоил его Игорь. — Просто ты натолкнул меня на одну очень странную мысль…
22Баргон. Работа над ошибками
Спустя три часа экипаж «Алии» снова сидел в приемном зале Императорского дворца и героически боролся с дремотой. Чуть ниже уровня пола шел допрос захваченного ими пленника. Присутствовать на допросе отказался даже Игорь. Свое равнодушие к судьбе Адмирала он объяснить не смог, но понятливый Ветер и не настаивал на участии Спивакова. Оставив диверсантов на попечение вежливой прислуги, генерал удалился в подвалы, и вот уже целый час организаторы захвата пребывали в неведении о том, что там происходит. И происходит ли вообще. Игорь, например, совсем не был уверен, что Викторов выложит баргонцам все свои планы на первой же минуте. С другой стороны, у Ветра не было времени на реверансы, а значит, с целью получения правдивых показаний, он должен был сразу же применить все известные науке средства и методы.