ключить…
— Постойте, но тогда злодей должен был заранее знать, что за пришельцы видны на экранах гиперрадаров. Как он мог пронюхать, что левиафаны всего лишь тупые и суеверные обжоры, а не хитрые и коварные разумные хищники? — спросил Краусс.
— Это он мог узнать только от третьей стороны, — Сыромятин указал на следующую стрелочку своей схемы. — Пришельцы скорее всего давно находятся среди нас. И это не стадо прожорливых дикарей, а действительно разумные существа. Они предоставили злодею информацию и наверняка вошли к нему в долю.
— Разве они не могли справиться самостоятельно? — спросил «краб». — Почему вы настаиваете на том, что замысел принадлежит человеку?
— Потому, что я догадываюсь, кто этот человек, — просто ответил Сыромятин, — однако он не настолько умен, чтобы вовремя сообразить, какая напасть приближается к границам жизненного пространства человечества и как ее можно использовать в своих интересах. Следовательно — это ему подсказали. Кто? Ученые? Они не смогли бы удержать факт приближения левиафанов в секрете. Военные? Откуда им было знать больше, чем знал злодей? Остается кто-то, видевший чужаков раньше и знавший их повадки. То есть некто более компетентный, нежели Служба дальней разведки. В Союзе Семи Систем проживает хотя бы один человек, побывавший за пределами зоны, исследованной дальней разведкой? Нет. Так же, как в Империи или Галактике. В такие дебри не забираются даже пираты и бродяги. Кто же тогда мог видеть тех, кого не встречали наши разведчики? Пришельцы, и только они!
— Похоже на правду, — нехотя согласился «краб». — Так кто же этот негодяй?
— По правде говоря, это может быть кто угодно, однако я знаю только одного человека, имевшего мотив для радикального передела карты мира, — ответил Сыромятин. — Вспомните, Лютер, как тяжело проходила та война для Баргона…
— Император? — прищурясь, спросил Краусс.
— Да, — согласился генерал и кивнул. — Поэтому, кстати, после штурма Земли биомехи напали не на Баргон, а на потенциально более сильный Союз Семи Систем. По той же причине левиафаны вышли из гиперпространства на границе Млечного Пути и направились именно в глубь Галактики, а не туманности Андромеды. Император придержал разорение своей территории, поскольку хотел подстраховаться. Он должен был убедиться, что стадо пришельцев — действительно серьезное и надежное оружие…
— Зачем же тогда Император взялся помогать Спивакову в захвате Викторова? — «Краб» покачал головой. — Ведь ликвидация Адмирала нарушала весь план.
— Ни о какой ликвидации не могло быть и речи, — возразил Сыромятин. — Император знал, что Игорь привезет «пустышку». Единственное, чего не учел правитель Баргона, была настойчивость Спивакова. Император никак не мог предположить, что Игорь предпримет вторую попытку, а когда он это осознал, в дело вмешался фактор случайности: Викторов отправил на усмирение Баргона группу погодных бомбардировщиков, и они помешали его величеству остановить настырного землянина. Таким образом Император потерял контроль над ситуацией, и Спиваков все-таки добрался до лидера биомехов.
— Похоже на правду, — согласился Краусс. — Неясно только одно: как Император или его загадочный инопланетный партнер мог беседовать с Адмиралом без применения средств связи?
— Ответ на этот вопрос можно найти только на борту космического дворца его величества, — ответил Сыромятин. — Возможно, все дело в том, что никакого партнера не существует, а мы уже давным-давно имеем дело не с настоящим Императором, а с кем-то, его имитирующим…
— Серьезное предположение, — заметил Краусс. — Одно дело — подменить андроидом какого-нибудь секретаря или охранника и совсем другое — Императора.
— Допускаю, что я не прав, но тогда как вы объясните патологическую страсть правителя Баргона проводить все свободное время в гиперпространстве? Для обычного человека это довольно серьезная психическая нагрузка. Вы же знаете, как влияет каждый прыжок на организм… Не потому ли пилоты «прыгунов» служат на флоте меньше остальных космонавтов?
— Стоит подумать, — наконец согласился старший офицер.
— Я тоже так считаю, — Сыромятин кивнул. — Император может быть вовсе не простым андроидом, утверждать такое я не могу, но какая-то тайна у него несомненно есть.
— Хорошо, на Симарине я буду работать именно в этом ключе, — наконец пообещал Краусс и вышел из инфопотока.
— Абрамов, — позвал Сыромятин, входя в кают-компанию своего флагмана, — следуй за мной…
— Есть, — живо откликнулся Михаил, прерывая партию в шахматы.
Офицеры покинули помещение и прошли в отсек для палубных космолетов. По дороге генерал молчал, а Михаил, памятуя о недавнем инциденте на борту «Парашютиста», не решался заговорить первым. Он понимал, что командующий давно уже забыл о его недовольстве и сомнительных высказываниях, однако чувство неловкости в душе капитана осталось. Михаил шел за Сыромятиным и уныло размышлял о том, что теперь, когда основным военачальником Галактики стал этот упрямый и энергичный разведчик, все свои прежние заслуги можно было перечеркнуть жирным крестом, зато ошибки и просчеты следовало вспомнить и приготовиться к их обсуждению. В первую очередь необходимо было найти оправдание своему участию в «Галактике». По всем кораблям уже пронесся достоверный слух о том, что бывших членов тайной организации ждут серьезнейшие неприятности, и единственное, на что надеялись рядовые участники заговора, была нехватка кадров. После короткой, но кровопролитной войны с биомехами численность личного состава армии сократилась почти на половину, и младшие офицеры рассуждали вполне здраво. Им не светило получить очередные звания или высокие награды, но в то же время могло сойти с рук участие в «Галактике», и это было гораздо важнее. Михаил мог бы обратиться за помощью к внезапно взлетевшему на верх иерархической лестницы Игорю, но сквозь толщу их давних взаимоотношений отчетливо проступали два подводных камня. Первым был Сон, который вполне мог донести до Спивакова свои размышления о причинах отчужденности Михаила, а вторым — история с повторным проникновением на биомеханический флагман. Что и говорить, капитан повел себя в той ситуации не лучшим образом и прекрасно это осознавал. Оставалось надеяться на Сыромятина, который знал Михаила так же давно, как Спиваков, и, похоже, ему по-прежнему доверял.
Генерал остановился перед совсем новым кораблем-разведчиком и внимательно выслушал доклад его пилота.
— То, что машина готова к выполнению любого задания, я вижу и так, — Сыромятин сделал это замечание не сурово, а с легкой улыбкой. — Я тебя, Сверчков, отобрал у Гордеева не для того, чтобы ты развлекал меня замысловатыми докладами, а для работы. К тому же это не машина, а боевой корабль.
— Не вижу особой разницы, — весело ответил лейтенант. — Тот же штурвал. Разве что габариты побольше…
— В космическом флоте понятие «космолет» употребляется только в случае крайней необходимости, — возразил генерал. — И не нам с тобой менять устоявшиеся традиции, а потому привыкай. Тем более что перед тобой не истребитель и не перехватчик, а полноценный космический корабль-разведчик. Ему полагается экипаж. И, согласись, Сверчков, отменно летать на одноместной маневренной машине — совсем не то, что управлять таким вот чудом техники. Согласен? Вот и познакомься, командир вашего корыта капитан-лейтенант Абрамов.
От внезапного назначения Миша немного растерялся, но сразу же взял себя в руки и, окинув взглядом свой новый корабль, сказал:
— На разведчике обычно экипаж состоит из пяти человек, но, кроме меня, здесь только лейтенант Сверчков…
— Остальные прибудут с минуты на минуту, — пообещал генерал. — Пока изучите полетное задание.
Сыромятин вручил Михаилу информационный кристалл и, пожелав удачи, направился к выходу из отсека. Капитан подбросил носитель информации на ладони и указал на входной портал корабля.
— Поднимемся на борт?
— Только туда нам и дорога, — улыбаясь, ответил Сверчков.
«Еще один пилот-юморист, — подумал Абрамов. — Сыромятин их специально подбирает, что ли?»
Поднявшись в рубку, Михаил не стал медлить и вставил кристалл в проектор. Приказ был предельно краток и в то же время довольно красноречив. В нем не хватало лишь главного — цели. Видимо, о ней генерал посчитал нужным проинформировать лишь разведчиков, тех самых недостающих членов экипажа, которые на борту пока так и не появились.
— Пространство Баргона? — Сверчков удивленно почесал переносицу. — Гнусное дело эта разведка. То бьемся бок о бок, то снова расходимся по рубежам атаки. Пока, правда, тайно…
— Союз с извечным противником вовсе не обязан быть долгим и нерушимым, — откликнулся Михаил. — К тому же в разгар войны. Началось-то все именно с атаки Баргона. Пришельцы убрались восвояси, а Империя осталась…
— Пришельцы, лично для меня, пока так и остались больной темой, — возразил лейтенант. — Слишком просто все получилось.
— Но они же ушли? — Абрамов удивленно взглянул на пилота.
— Значит, они еще вернутся или придут другие, — начиная распаляться, ответил лейтенант. — Не может, хоть убейте, один картонный монстр остановить целое полчище слонов, которые прут напролом, словно у них начался гон…
— У нас задание — проникнуть в пространство Баргона, — напомнил Миша.
— Верно, — согласился с капитаном появившийся в рубке лейтенант Геральд Гесс. — Здравствуйте, господин капитан.
— Здравия желаю, — прищурясь, ответил Михаил. — Вы летите с нами?
— Именно так, — ответил «краб». — Я и двое моих помощников. Разрешите представиться, лейтенант контрразведки Гесс.
— Ясно. А я думал, вы из военной полиции. Оказывается, дело еще хуже, — не самым дружелюбным тоном проговорил капитан. — Совместный развед-рейд?
— Совместный, — согласился Геральд, — в определенном смысле. Ваша задача доставить нас на Мигон, а что разведывать, мы решим сами.
— Не боитесь, что вас арестуют, как незаконных иммигрантов, сразу после высадки? — с ехидцей спросил Сверчков. — Вы же будете возвышаться над толпой, как три береговых маяка!