— Не уверен, что мой адъютант и те, кто попал в ваши «черные списки», являются последними кадрами адмирала, — возразил Сыромятин. — Уберем этих, он наймет других…
— Но другие не смогут проникнуть в наши ряды, — ответил Краусс. — Когда-нибудь это им, возможно, и удастся, но мы не станем тянуть время. Сообщники Смердова как-то связаны с нашествиями чужаков, и поэтому мы обязаны выявить главарей до подхода очередной волны пришельцев. Я предлагаю спровоцировать противника, начав судебный процесс…
— Постойте! — поднимая руки, сказал я. — Заочные приговоры еще никого не убили. Я лично знаю нескольких человек, которым светит от одного до двадцати лет, но они совершенно спокойно живут на свободе, правда, далеко от родных мест. Судебным процессом заговорщиков не напугать!
— Все зависит от положения, которое занимает наш главный враг, — ответил Краусс. — Если он просто негодяй с заштатного астероида, то терять ему действительно нечего — приговором больше, приговором меньше, — но в ситуации, когда одно подозрение в совершении преступления может лишить человека всего, что он имеет, процесс становится действенным оружием.
— И сколько собственности, по-вашему, должен иметь такой человек? — скептически спросил я.
— Много, — ответил Краусс, — От солидной корпорации до Империи…
— Что? — Я внезапно понял, на кого намекает «краб». — Вы шутите?
— Нисколько, — серьезно ответил Лютер. — Мы уже давно работаем над этой версией. Так что координаты куполов могут оказаться не таким уж невинным совпадением. Добавьте к этому довольно странный способ прятаться от любопытных глаз вражеской, то есть вашей, разведки. Какой здравомыслящий человек будет жить в гиперпространстве? Однако вы сами можете подтвердить, что Император ничуть не похож на параноика. Почему же он так много времени проводил за пределами мироздания?
— Но пришельцы! — воскликнул я. — Ведь Смердова завербовали пришельцы?
— Не факт, — возразил Краусс. — Точно известно лишь то, что это были существа, отличные от людей или андроидов, хотя и похожие на нас внешне. Те, кого гипертрофированная интуиция андроидов отторгает как неестественную для человеческих галактик форму жизни…
— Вампиры и оборотни? — с усмешкой спросил я. — «Живущие, но не живые»?
— Нет, — оставаясь совершенно серьезным, сказал Краусс. — Пока что ответить на этот вопрос я не в силах, но никакой мистики в происхождении чужаков нет.
— Жаль, — продолжая ухмыляться, заметил я, — под это можно было бы многое списать…
— Посерьезнее! — присоединяясь к беседе, потребовал Сыромятин. — Мы сможем начать процесс, господин прокурор?
Молчавший до этого как рыба прокурор судорожно кивнул. Наши панибратские отношения с Сыромятиным совершенно сбили его с толку, поскольку всего за минуту до появления генерала мы вели себя как простые смертные и даже позволяли прокурору относиться к себе, как к нижестоящим. Теперь внутренняя табель о рангах хозяином кабинета была кардинально пересмотрена. Он с легким почтением взглянул на меня, потом на Краусса и произнес:
— Если требуется основательно помотать подозреваемым нервы, то проводить заседания следует на Симарине.
— Отличная идея, — сказал я и рассмеялся. — Я слышал, что ваши судьи еще энергичнее, чем ведущие учебных программ инфопотоков? Терпение злодеев будет испытано самым главным калибром! А что нужно для начала процесса?
— Заявление и парочка улик, — прокурор развел руками. — Ну, и несколько свидетелей…
— У нас есть все, что необходимо! — сделал вывод я.
— Обычно с момента подачи заявления до начала слушаний мы выдерживаем интервал в три недели, — добавил прокурор.
— Так и поступим, — решил Сыромятин. — Краусс за это время попытается добыть еще какие-нибудь сведения, а Спиваков организует самую шумную в истории рекламную кампанию и набросает тексты выступлений для всех свидетелей. Если нашим объектом является Император, то он клюнет…
— Я уверен, что это он, — убежденно произнес Краусс.
— Тогда как же быть с баргонцами? — разочарованно спросил я.
— А кто тебя заставляет делиться подозрениями со всей Вселенной? — спросил, в свою очередь, Сыромятин. — Пиши им тексты и никаких косых взглядов. Вдруг мы ошибаемся и наш любезный Император ни при чем? Правда, тогда мы провалим весь спектакль, но это уже следующий вопрос.
— Ясно, — ответил я.
— Завтра, в это же время, жду вас всех с отчетами о проделанной работе… — сказал генерал и поднялся из-за стола. — По местам… Кстати, Краусс, арестуйте по пути этого Галла. Как ни печально, но с ним мне придется расстаться… Спиваков, ты уже обедал?
— Никак нет, шеф…
— Господин командующий, — поправил меня Сыромятин.
— Тем не менее, — нахально ответил я.
— Тогда не откажись составить мне компанию…
— Что у тебя нового? — спросил генерал, когда мы расположились в уютной кабинке ресторана.
— Полный разгром, — ответил я. — В целом Краусс изложил все верно. Мой личный источник в баргонской среде мысль о причастности руководства имперской армии к заговору полностью отрицает.
— Твоему источнику пока еще неизвестны все подводные течения, — возразил Сыромятин. — А жаль…
— Почему? — удивленно спросил я.
— Обстановка осложняется. Перед самым штурмом Баргона Ветер арестовал нашего главного резидента, причем — что весьма интересно — с подачи самого Императора. Шпион работал на «Галактику», однако он одновременно поставлял сведения и лично мне. Видимо, мне он докладывал все-таки больше, и потому Викторов не стал его спасать, а предоставил баргонцам возможность выбить из резидента все сведения, какие только в нем были. Пока мы поддерживаем с Империей нормальные отношения, Ветер будет молчать. Но, как только мы снова разойдемся по окопам, он тут же начнет грандиозную чистку, и тогда нашим агентам придется очень даже непросто. Те, кто был внедрен до Саблина, возможно, останутся вне подозрений, но более молодые агенты пойдут в расход, это без сомнений. Нам следует перевести всех, кого только сумеем, поближе к Галактике. Например, в штаб Объединенного командования или в структуры Межгалактического Союза. Таким образом в критической ситуации мы сможем их выручить.
— Наши агенты не из той части баргонских подданных, что привлекаются к подобным проектам, — заметил я. — В основном они служат в армии. Как ты предлагаешь обосновывать назначение боевого офицера на должность третьеразрядного «межгалактического» клерка? К тому же это не наша компетенция. Ну, за одного-двух похлопотать можно, те же Скала или Сон помогут назначить ребят, куда нам потребуется, а как же остальные? Массового перевода офицеров на гражданскую синекуру Ветер не допустит никогда. И потом, он тоже имеет мозги и сразу сообразит, что мы замышляем неладное.
— Этого я и опасаюсь, — сказал Сыромятин. — Я же говорю, если Ветер допросил Саблина более тщательно, чем обычно, он наверняка имеет полный список наших агентов, внедренных за последние три года. Любые их действия, без сомнения, отслеживаются…
— И как же нам вытащить родных шпиончиков из капкана?
— Думай, — предложил генерал, — ты же у нас мыслитель.
— Твой вариант? — спросил я, испытующе глядя на Сыромятина. — Хотя бы один ты наверняка придумал…
— Для начала заберешь у баргонцев Дашу, — после недолгой паузы приказал генерал. — Она нам нужна, поскольку из вашего выпуска разведшколы остались только двое. Ты да твоя напарница. Такого уровня подготовки нет больше ни у одного агента. Вы мне можете понадобиться в качестве инструкторов.
— Я должен инсценировать ее гибель или переход на нашу сторону? — предположил я.
— Ты что, ослаб головой? — чуть не подавившись бифштексом, спросил генерал. — Мы так старались ее внедрить, а ты хочешь все испортить?
— Ну почему сразу испортить?! — возмутился я. — Никто ничего даже не заподозрит! Я все продумаю. А в будущем, если крысой окажется Император, то его место займет Ветер, так? Он зануда, но по крайней мере не заговорщик. Постепенно скандал уляжется, мы снова восстановим дипломатические отношения с Баргоном, а Даша сможет «воскреснуть» и будет работать, например, в команде Межгалактического Союза. Ну, как связанная с землянами более тесными отношениями, чем все прочие баргонцы…
— Нет, она останется в живых и формально, и на самом деле. Кроме того, она останется в рядах баргонской армии. Я думаю, что на нее у Ветра досье пока нет, хотя это и недостоверно. Ее мы подстрахуем довольно оригинальным способом. Эта идея пришла мне в голову уже давно. Путь отхода Даши ты организуешь лично. Грубо говоря, ты на ней женишься, — торжественно закончил Сыромятин.
Шок — это весьма слабый эпитет для охватившего меня состояния. Не буду врать, идея мне нравилась, но она была настолько неожиданной, что на время я просто потерял дар речи.
— Грубо говоря, отличная мысль, — придя в себя, согласился я. — Только вряд ли я смогу жениться на прочих агентах, когда выведу из-под удара этого…
— Нечего ерничать, — огрызнулся генерал. — Остальными займутся другие специалисты.
— Совершенно безумный проект! — возмутился я. — Даже в сравнении с созданием из Гексагона пугала для левиафанов.
— Ты давай не ершись, а подумай, — примирительным тоном проговорил генерал.
— Я уже подумал, — уверенно заявил я. — Остается последний вопрос, который обычно возникает через девять месяцев после вступления в брак — дети. Как объяснить той же Скале, почему ее подруга внезапно обрела способность к зачатию? Я уже не говорю, что по отношению к несчастным андроидам это будет просто некрасиво… Я ведь не могу обещать, что до тех пор, пока ученые не найдут способ вставлять уже готовым андроидам внутренние репродуктивные органы, детей мы заводить не будем.
— Заводить! Умник! — генерал фыркнул. — Это тебе не часы и не собаки, чтобы их заводить. Они заводятся сами и чаще всего без спроса. Вам в этом отношении придется быть крайне осмотрительными. Да что я на тебя время трачу? Женщины в таких делах разбираются получше нас, вот пусть тебе будущая жена и прочтет лекцию… Но смотри, Спиваков, чтобы все было натуральнее Шекспира! Если ты мне провалишь еще и Дашину операцию, я сделаю из тебя не андроида, а пищевой синтезатор! Понял?