аю взметнулись в воздух, словно срезанные гигантскими ножницами.
Наконец они перевалили через последнюю гряду холмов, и впереди показались западные ворота космопорта. Вдоль периметра горели синие и фиолетовые стены силовых и заградительных полей. До космопорта оставался почти километр, когда с земли поднялся яркий лазерный луч, поймал их, и голос в наушниках рявкнул:
— Неопознанный скиммер, немедленно сядьте или будете сбиты.
Арундес подчинился.
Деревья в десяти метрах от скиммера замерцали каким-то призрачным светом, и машину тут же окружили призраки в хамелеоновых скафандрах. Арундес открыл двери, и они с Консулом оказались под прицелом десантных винтовок.
— Покиньте скиммер, — скомандовал загробный голос из камуфляжного сияния.
— С нами генерал-губернатор, — заявил Консул. — Нам абсолютно необходимо попасть в космопорт.
— Хватит рассказывать сказки! — у говорившего был явный акцент уроженца Сети. — Выходите!
Консул и Арундес поспешно расстегнули амортизаторы своих кресел и уже начали выбираться наружу, когда с задней скамейки донесся слабый голос:
— Лейтенант Мюллер, это вы?
— Э-э... так точно, сэр.
— Вы узнаете меня, лейтенант?
Мерцающий сгусток погас, и перед скиммером материализовался статный морской пехотинец в полной боевой экипировке. Его лицо скрывало черное забрало, но, судя по голосу, он был совсем молод.
— Так точно, сэр... господин губернатор. Простите, не сразу узнал вас. Вы ранены, сэр!
— Я знаю, что ранен, лейтенант. Потому эти господа и сопровождают меня. Разве вы не узнаете бывшего Консула Гегемонии на Гиперионе?
— Простите, сэр. — Лейтенант жестом приказал своим людям ретироваться. — База закрыта.
— Конечно, закрыта, — процедил Тео сквозь зубы. — Я сам подписывал приказ. Но при этом я разрешил эвакуацию административного персонала Гегемонии. Вы ведь пропустили их скиммеры, лейтенант Мюллер?
Рука в бронеперчатке невольно поднялась, чтобы почесать закрытый шлемом затылок.
— Так точно, сэр, пропустил. Но, сэр, это было час назад. Корабли с эвакуированными отбыли и...
— Ради Бога, Мюллер, воспользуйтесь своим тактическим имплантом и запросите полковника Герасимова...
— Полковник убит, сэр. Восточный участок периметра атаковал катер противника и...
— Тогда свяжитесь с капитаном Льювеллином, — приказал Тео и, побледнев, вцепился в спинку кресла Консула, чтобы не упасть.
— Но... видите ли, сэр, оперканалы не действуют. Бродяги глушат широкополоску с помощью...
— Лейтенант, — Консул ушам своим не поверил, так грубо и хрипло звучал голос Тео, — вы опознали меня и проверили мой имплант. Пропустите нас на поле — или расстреляйте!
Морской пехотинец оглянулся на аллею, словно раздумывая, не отдать ли своим людям приказ «Пли!»
— Но ведь все корабли ушли, сэр!
Тео через силу кивнул. Кровь у него на лбу высохла и запеклась, но из волос показалась свежая струйка.
— Задержанный корабль все еще в девятой шахте?
— Так точно, сэр. — Мюллер вытянулся в струнку. — Но это гражданский корабль, и ему не пробиться через кордон Бродяг...
Тео, не слушая больше, сделал Арундесу знак лететь дальше. Периметр космопорта стремительно приближался. Консул, вспомнив о минных заграждениях, оглянулся и увидел, как лейтенант поднял руку. Фиолетовые и синие энергостены послушно расступились перед скиммером. Никто не стрелял. Через полминуты они уже скользили над летным полем. У северной ограды догорало что-то объемистое. Слева сгрудились военные трейлеры и командные модули, вплавленные в застывшее пластмассовое озеро.
Там были люди, подумал Консул, и его снова замутило.
Пусковой шахты номер семь больше не существовало — десятисантиметровые стены из армированного углепласта обрушились внутрь, словно картонные. Пусковая шахта номер восемь горела белым пламенем — тут не обошлось без плазменных гранат. Пусковая шахта номер девять была цела и невредима. Нос корабля Консула чуть виднелся сквозь мерцание силового поля третьего класса.
— Арест снят? — спросил Консул.
— Да. Гладстон санкционировала снятие заград-купола, — прохрипел Тео. — А это обычное защитное поле. Его можно отключить простой командой.
В тот самый момент, когда вспыхнули красные огоньки аварийной сигнализации и механические голоса принялись перечислять неисправности, машина опустилась на бетонные плиты поля. Консул и Арундес помогли Тео выбраться из скиммера и на минуту остановились у борта крошечной машины. Кожух двигателя прочертили вмятины от пуль, в фюзеляже зияли пробоины, а обтекатель кое-где сплавился от перегрузок.
Мелио Арундес погладил обшивку скиммера, и они потащили Тео к дверям шахты и ожидающему их трапу.
— Боже мой! — изумился доктор Арундес. — Какое чудо. Я впервые на борту частного звездолета.
— В Сети не наберется и полусотни кораблей такого класса. — Консул прикрыл рот и нос Тео осмотической маской и осторожно погрузил его рыжую голову в реанимационную камеру с питательным раствором. — Правда, стоит он недешево — несколько сотен миллионов марок. Видите ли, промышленным магнатам и высоким особам Окраины невыгодно использовать военные корабли в тех редких случаях, когда им приходится совершать межзвездные перелеты. — Консул закрыл бак и пошептался с автоматом-диагностом. — Отлично. За Тео можно не беспокоиться.
Мелио Арундес, стоя возле старинного «Стейнвея», зачарованно водил пальцем по золоченой крышке рояля. Затем выглянул наружу через прозрачную часть корпуса над втянутым балконом и озабоченно произнес:
— У главных ворот стреляют. Пора стартовать.
— Как раз этим я и занимаюсь, — ответил Консул, жестом приглашая Арундеса занять место на диване, опоясывающем проекционную нишу.
Опустившись на мягкие подушки, археолог огляделся:
— Разве здесь нет... э-э... органов управления?
Консул улыбнулся.
— Что вы предпочитаете? Капитанский мостик? Пульт? Может, штурвал? Корабль!
— Да, — раздался из ниоткуда негромкий голос.
— Разрешение на взлет получено?
— Да.
— Силовое поле снято?
— Это было наше поле. Я убрал его.
— Хорошо, тогда удираем отсюда во все лопатки. Тебе не надо напоминать, что мы в самом пекле?
— Нет. Я слежу за развитием событий. Последние звездолеты ВКС покидают систему Гипериона. Морские пехотинцы брошены на произвол судьбы, и...
— Анализ оперативной обстановки подождет, — остановил его Консул. — Курс на Долину Гробниц Времени. Вытаскивай нас отсюда.
— Слушаюсь, сэр, — отозвался корабль. — Хочу лишь обратить ваше внимание на тот факт, что силам, обороняющим космопорт, не продержаться больше часа.
— Принял к сведению, — сердито ответил Консул. — Теперь — взлет.
— Сначала я должен ознакомить вас с мультиграммой. Сообщение получено сегодня днем в 1622:38:14 по стандартному времени Сети.
— Стоп! — крикнул Консул, замораживая голограмму в процессе возникновения, и половина лица Мейны Гладстон повисла в воздухе. — Тебе приказали показать это перед взлетом? Чьи команды ты исполняешь?
— Секретаря Сената, сэр. Госпожа Гладстон полностью приостановила функционирование моих систем пять суток тому назад. Просмотр этой мультиграммы — последнее условие...
— Так вот почему ты не подчинился моим приказам из Долины, — догадался Консул.
— Да, — спокойно ответил корабль. — Я собирался сказать, что после показа мультиграммы управление мною перейдет к вам.
— И тогда ты будешь выполнять все мои приказы?
— Да.
— Доставишь нас, куда я прикажу?
— Да.
— Никаких скрытых запретов?
— Никаких, насколько мне известно.
— Ставь свое послание, — приказал Консул.
Линкольновское лицо Мейны Гладстон закачалось посреди проекционной ниши в облаке пятен и искр, непременно сопровождающих мультипередачи.
— Рада узнать, что вы вернулись живым и невредимым из путешествия к Гробницам Времени, — сказала она Консулу. — Теперь прошу вас вступить в переговоры с Бродягами и только после этого вернуться в Долину.
Скрестив руки на груди, Консул уставился на Гладстон. Солнце садилось. Считанные минуты отделяли Рахиль Вайнтрауб от небытия. Еще немного, и младенец, издав свой первый и последний крик, исчезнет.
— Понимаю, как важно для вас немедленно вернуться к друзьям, — продолжала Гладстон, — но ребенку вы ничем не поможете... Эксперты Сети заверили нас, что ни криогенный сон, ни фуга не смогут остановить развитие болезни Мерлина. Солу это известно.
Сидевший напротив Арундес тихо заметил:
— Это правда. Они экспериментировали не один год. Фуга убьет ее.
— ...вы можете искупить свою вину перед миллиардами жителей Сети... — говорила тем временем Гладстон.
Консул наклонился к голограмме и подпер подбородок кулаком. Его буквально оглушил стук собственного сердца.
— Я знала, что вы откроете Гробницы Времени, — продолжала Гладстон. Ее печальные карие глаза смотрели прямо на Консула, будто видели его насквозь. — Прогнозисты Техно-Центра доказали, что ваша верность Мауи-Обетованной, верность памяти деда и бабушки пересилит все остальное. Пришла пора открыть Гробницы Времени, но только вы способны были включить устройство Бродяг, прежде чем они сами на это решатся.
— Все, сыт по горло, — сдавленным голосом произнес Консул и встал, отвернувшись от проекции. — Выключи сообщение, — приказал он кораблю, зная наперед, что тот не подчинится.
Мелио Арундес, шагнув сквозь проекцию, схватил Консула за руку своими сильными пальцами:
— Выслушайте ее. Пожалуйста.
Консул отрицательно покачал головой, но в нише остался.
— Случилось самое худшее, — сказала Гладстон. — Бродяги вторглись в Сеть. Небесные Врата в огне. Меньше чем через час волна уничтожения захлестнет Рощу Богов. Вы должны встретиться с Бродягами в системе Гипериона и вступить с ними в переговоры. Используйте все ваше мастерство и склоните их к диалогу с нами. Бродяги не отвечают на наши обращения по мультилинии и радио, но мы предупредили их о вашей миссии. Мне кажется, они вам по-прежнему доверяют.