Надо было что-то срочно придумывать. На корабль нельзя было возвращаться. У Джона есть приятели, они не простят Томасу убийства. А двое или трое из команды видели, что он убил Джона. Конечно, он убил его, защищаясь, но этот довод не заставит приятелей Джона отказаться от мести. Сундучок Томаса остался на корабле. В нем были бритва и несколько сорочек голландского полотна. Все это можно было бы продать. Денег у Томаса Флосса не осталось. О том, чтобы пробраться на корабль, не стоило и думать. Впрочем, Томас по-прежнему обладал молодостью, телесной силой и обаянием, и это заставляло его смело глядеть в будущее, ожидая не только неприятностей, но и приключений и удач.
Матрос пошел чуть медленнее. Но тут ему показалось, что за ним кто-то следует. Он крепко сжал нож и припал к стене. Но он был уже трезв. Он понял, что слышит шаги не мужчины, но женщины, почти детские шаги.
– Это я! – произнес тихий тонкий голосок. – Дзанетта. Постойте! Чувствовалось, что девочка очень запыхалась. Томас узнал свою давешнюю подружку. Растрепанная девчонка прижимала к груди обезьянку. Ноздри юноши ощутили мускусный терпкий и острый запах зверька, смешанный с мягким и чистым дыханием маленьких грудей, смуглое тело виднелось в прорехи корсажа. Томас невольно усмехнулся. Он, в сущности, был человеком незлым и способным любить и даже жалеть женщину, особенно такую хрупкую девочку.
– Я – Дзанетта! – повторила она. – Я принесла вам вашу обезьянку. Не бойтесь. Я убежала тайком. Никто не следил за мной…
Томас не впервые попадал в Италию и умел довольно прилично объясняться на неаполитанском диалекте.
Он понял, что девочка понимает грозящую ему опасность и искренне хочет помочь ему. Он пошел за ней.
– Идемте, – тараторила она, – я знаю, здесь можно незаметно спуститься к морю. Вам надо умыться. Не бойтесь. Вы можете продать обезьянку. И на другой корабль вы можете наняться…
Томас порадовался тому, что она так хорошо понимает ситуацию. Кроме того, все это уже начинало казаться ему забавным.
По крутой, осыпающейся тропинке он спустился следом за девочкой к воде. Присев, он вымыл нож и смыл кровь со своей одежды. Тут он почувствовал страшную усталость после ночи, столь богатой событиями. Недолго думая, он обернулся к своей растрепанной спутнице:
– Здесь можно спать? – спросил он, указав на берег.
– Да, да! – прижимая к себе зверька, она мотала черноволосой головой. Томас прилег подальше от медленно накатывающихся волн и мгновенно уснул.
Проснулся он, пригретый теплыми солнечными лучами. На волнах сверкала пена. Девочка играла с обезьянкой. Увидев, что он проснулся, девчонка протянула ему лепешку с сыром, любимую еду неаполитанцев. Томас сел и с удовольствием принялся за трапезу. Кусая лепешку крепкими белыми зубами, он оглядывался по сторонам. Он заметил какого-то парня, который также старательно застирывал куртку в морской воде. Это насмешило Томаса. Может быть, здесь вообще такое место, где по утрам отмываются все ночные убийцы и поединщики?.. Эта мысль заставила его громко захохотать. Девочка вторила ему смехом звонким, словно колокольчик.
– Как тебя зовут? – он успел забыть ее имя.
– Дзанетта, – она улыбнулась.
– Спасибо тебе, Дзанетта. Но мне нечем отблагодарить тебя. У меня нет денег. А, впрочем, возьми себе эту зверюгу, – он указал на обезьянку. – Думал было продать ее, но вот лучше подарю тебе.
Девочка радостно взвизгнула, вскочила и затанцевала на песке с обезьянкой в объятиях. Он с улыбкой наблюдал за своей ночной подружкой. Маленькие голые груди подпрыгивали в такт прыжкам. Она нисколько не стеснялась их наготы. Томас привстал и потянул ее за руку. Она послушно села рядом, сразу поняв его намерения, полностью совпадавшие и с ее желаниями.
– Надо привязать ее, – девочка кивнула на обезьянку. – Она может убежать.
Дзанетта приподняла платье и отвязала бечевку, которой была подвязана нижняя юбка, слишком широкая и длинная для ее худенького тельца. Девочка привязала зверька к выступу скалы. Подол нижней юбки, кстати, не отличавшийся особой чистотой, теперь почти скрывал маленькие босые ступни. Юноша и девушка отдали зверьку остатки лепешки. Затем, обняв друг друга, молодые люди радостно друг другу отдались, наслаждаясь своими телами и их свойствами, как только возможно. Волны весело накатывались на берег. Изредка вдали проплывала лодка с громко поющими гребцами. Кто-нибудь спускался к морю и насмешливо, но дружелюбно посвистывал в сторону любовников.
Когда они утолили свой любовный голод, пришел черед снова утолить голод желудка. Приподнявшись на локте, Томас заметил старую грязную кожаную сумку.
– Твоя? – спросил он Дзанетту.
– Стала моей! – зубы девочки блеснули в озорной улыбке. Она вынула из сумки еще лепешек и виноград. Они поели сами и накормили обезьянку.
– Где ты живешь? – спросил Томас.
– Нигде, – беззаботно ответила девочка.
– А тот трактир или как его там?..
– Это не трактир, это дом сеньоры Чечилии! Я там не живу, а только иногда ночую. А вообще-то живу где придется!
– Но нам нужны деньги хотя бы на первое время! Давай продадим обезьянку!
– Нет, нет! – девочка кинулась к зверьку, дремавшему в тени скалы. – Не надо продавать Беллу (так она уже успела назвать обезьянку)! Я и так сумею заработать деньги!
Томас снова засмеялся; он прекрасно понимал, каким способом может заработать деньги Дзанетта.
– А я-то думал, ты прибережешь свои умения для меня одного, – насмешливо заметил он девочке.
Она снова кинулась ему на шею. В конце концов они решили, что деньги заработает Томас.
Разумеется, не следует думать, будто он собирался навсегда связать свою жизнь с жизнью юной Дзанетты, но и он был по-своему честным человеком.
Он пару дней проработал грузчиком в порту, и заработанных денег хватило на еду, вино и на то, чтобы снять для жилья крохотную темную каморку. Разумеется, это не был аристократический квартал. Спустя недолгое время Томас свел знакомство с несколькими местными людьми, которые, в свою очередь, свели его с человеком постарше. Этот человек сказал, что его другу нужен телохранитель. Томас, узнав, сколько ему заплатят, согласился. Впрочем, оказалось, что должность телохранителя включала в себя и обязанности наемного убийцы. Однако Томас не боялся, ведь он скоро понял, что служит людям богатым и даже довольно влиятельным.
Один из его хозяев владел несколькими кораблями. Он взял Томаса на один из них, но уже не простым матросом, а помощником капитана. Томас радовался, предвкушая жизнь моряка. Ему хотелось видеть новые города, новых людей, он уже устал от оседлой жизни.
Он оставил Дзанетте, ждавшей ребенка, деньги и приличное жилье на втором этаже двухэтажного доходного дома с большим двором. Его хозяева обещали, в случае чего, защищать ее и покровительствовать. Томас уже достаточно узнал местные нравы и мог понять, что в этом обещании не заключается ничего двусмысленного.
Дзанетте понравилось быть почти законной женой и на равных общаться с соседками по дому. Тем не менее, прощаясь с ней, Томас не обещал непременно вернуться.
Однако он все же вернулся. Он испытывал определенное чувство привязанности к этой девочке и даже к своему будущему ребенку.
С тех пор Томас время от времени уходил в плавание, но всегда возвращался. Однако он не обвенчался с Дзанеттой, хотя, как и она, был католиком. У них родилось трое сыновей.
Не следует, конечно, предполагать, что жизнь этих людей протекала безоблачно. Томас часто напивался и поколачивал жену. Она быстро расплылась и из забавной девчонки преобразилась в толстую, с отвисшими грудями и довольно неопрятную горожанку. И еще одно несчастье не способствовало счастливой семейной жизни – все трое мальчиков родились и росли уродливыми и слабоумными. Когда Дзанетте случалось ссориться с соседками, они уверяли, что это несчастье произошло потому, что Дзанетта держала обезьянку. Действительно, Белла прожила в семье Дзанетты до самой своей смерти.
Диана родилась уже после смерти отца. Томас Флосс погиб во время очередного плавания. Его хозяин помог осиротевшей семье деньгами.
– Если бы твои парни были здоровы, я бы взял их на службу, – сказал он несчастной вдове. – А так уж не обессудь!
Дзанетта понимала его правоту. Деньги кончились очень скоро. Сначала Дзанетта попыталась заняться старым своим ремеслом, но быстро поняла, что время ее ушло; нечего было и думать о том, чтобы тягаться с молодыми девчонками. Тогда Дзанетта стала заниматься шитьем, а также пускала в свое жилье любовников, у которых не было пристанища. С большим трудом ей удавалось содержать большую семью. В отличие от братьев Диана росла необычайно умной девочкой. Но это не приносило ей радости.
– Зачем женщине ум? – часто повторяла мать. – Лучше бы ты родилась слабоумной, а братья твои родились бы умными и здоровыми. И за что только Бог наказал меня?!
Маленькая Диана и ее братья представляли собой странное и гротескное зрелище. Все четверо были одеты в лохмотья, иногда у матери даже не было времени причесать Диану. Все три парня ходили горбясь, длинные руки вяло свисали. У всех троих были очень маленькие головы и большие рты. Они почти ничего не понимали и не умели говорить, только мычали. Дзанетта, суеверная и невежественная, как все бедные горожанки, не верила в то, что обезьянка Белла была злым духом, околдовавшим ее сыновей, но зато верила, будто дочь каким-то странным образом получила весь ум, причитавшийся ее братьям. Поэтому мать не была особенно ласкова со своим последышем.
Беспризорная Диана со временем начала стыдиться своих слабоумных и уродливых братьев. Если они по целым дням слонялись по широкому двору, где над ними посмеивались и издевались, то девочка убегала на улицу, подальше от дома. Постепенно она полюбила улицы и кварталы, где ее никто не знал, допоздна скиталась по городу, уходила в порт. Она сама научилась читать, и несколько книгопродавцев даже не гнали ее. И девочка могла часами сидеть, листая и читая книги, разглядывая рисунки.