ее порождение: двенадцать душ, крохотных, но безупречных подобий Адама и Евы. Они явились на свет не облачками ауры, а воплощенными душами, одетыми в кожу и наделенными пальчиками и личиками. Головка у каждого была окутана аурой, которая тянулась наружу и быстро втягивалась обратно.
Рождение двенадцати малюток отняло все силы даже у Адама, хотя он, собственно, ничего не делал, только поддерживал Еву словами и время от времени исполнял поручения Маб. Фея не могла сама, например, принести воды из колодца в центре Стана, но знала, когда Еве нужно пить или ополоснуться.
Малюткам лучше всего было рядом с Евой, которая постепенно возвращалась к форме, какая была у нее в Саду. Они по большей части хотели спать, и Ева тоже. Адам укрыл их потеплее, развел огонь в очаге пожарче и вышел на поляну в середине Стана подышать свежим холодным воздухом. На небосводе ярко сияли звезды. Прямо над головой медленно двигалась Алая Паутина, мерцали ее далекие огни. Адам чувствовал, будто за ним наблюдает исполинское око. Он отвел глаза, как когда ловил на себе взгляд Руба, и приметил, что из домика к нему летит фея.
– Все случилось, как ты предсказывала, – заметил Адам, – хотя для меня загадка, откуда ты это узнала.
– Для меня тоже, – ответила Маб. – Знание не хранится в моем разуме как что-то, что я усвоила. Однако, когда оно нужно, я способна его извлечь.
– Может быть, ты сможешь извлечь знание о формах, – сказал Адам. – Я думаю об этом последнее время, ибо вижу изменения в моих товарищах по артели. Я гнал такие мысли, уж очень они меня смущают и огорчают. Но, глядя на двенадцать безупречных малюток, что произвела на свет Ева, я не могу отделаться от этих мыслей.
– Что ты хотел бы узнать? – спросила Маб.
– Когда нас прогнали из Сада, я думал, наш облик никогда не изменится. И когда мы пришли в Элохрам, Глядящий на Восток сказал, что душа, обретшая законченную форму, уже потом не меняется. И все же когда я впервые увидел Точилу, она была куда более статной и красивой, чем сейчас. А Яр был больше и сильнее всех душ в Элгороде, почти ровня мне. Но мне кажется, с тех пор как они каждый день работают в артели Руба, их формы стали иными. Они как будто съежились, ссутулились, ходят повесив голову и косятся на то, на что раньше смотрели прямо. Говорят, Яр теперь меньше Тука, который легким шагом ходит по дикому лесу и стоит расправив плечи.
Маб молча замерцала, как будто таким образом получала новое знание.
– Ты прав, – сказала она наконец. – Душа может претерпевать почти бесконечные изменения, если они происходят постепенно, день за днем.
Адама передернуло.
– Только подумать, что станет с Точилой и Яром, если они будут работать на Руба много лет.
– Да и с самим Рубом, – заметила Маб. – Его форма крупнеет.
Адам кивнул:
– Да, вначале он казался мне обычного роста. Теперь он вроде больше.
– Ты тоже меняешься, – сказала Маб. – И не в лучшую сторону.
Адама больно уязвили ее слова, но он мог лишь согласно кивнуть:
– Когда я впервые вошел к Скитальцу, мне пришлось наклонить голову под навесом крыльца. Но вчера я там был, и либо он поднял навес, либо я стал меньше.
– Он не поднимал навес, – сказала Маб.
Адам задумался:
– Кто знает, чем это кончится? В моем случае перемены медленные и незначительные, так что я их не замечал или не хотел замечать. Сейчас, глядя на безупречные формы двенадцати новых душ, я радуюсь, но мне горько думать, что их совершенство исчезнет, если они останутся здесь и будут жить как я.
Холодный ветер задувал под одежду, и Адам переступил с ноги на ногу. Он повернулся спиной к дому, где жил с семьей, и поглядел на восток – небо там вроде светлело, и Адам подумал, что занимается заря. Однако свет на востоке двигался гораздо быстрее, чем бывает на рассвете, и был как будто сосредоточен в одной точке, скользящей по небосводу в их сторону. Он пронесся высоко над Элохрамом и теперь спускался в долину. То был крылатый ангел из Элова воинства. Когда он сложил крылья и приземлился посреди Стана, Адам узнал Гонца Эла. Гонец Эла был изящнее Эловых воинов и самый из них быстрый – кроме крыльев за спиной, у него были еще и крылышки на щиколотках. Однако, как и воины, он носил на бедре светозарный меч-молнию.
– Приветствую тебя, Адам, – сказал Гонец Эла. – Да будет тебе известно, что все, знавшие и любившие тебя и Еву, горюют, что вы больше не в Саду.
– Мы часто о нем вспоминаем, – признался Адам, – и о том, как там было хорошо. Однако скитания по Земле принесли нам мудрость, какую мы не обрели бы в Саду. Теперь мы знаем и умеем больше, чем раньше.
– Сдается, так и есть, – сказал Гонец Эла, – ибо нас достигли сведения, что сегодня на Земле есть двенадцать новых душ, которых не было вчера.
– Ваши сведения верны, – ответил Адам.
Гонец Эла кивнул.
– Меня отправили на них взглянуть, – объявил он.
Адам покосился на дом. Гонец Эла отметил, куда он смотрит.
– Сейчас Ева отдыхает после тяжелых трудов, а маленькие спят, – сказал Адам. – Твое сияние потревожит их покой.
Он надеялся такими словами совсем не впустить ангела в дом. Однако тот сразу померк, как будто загасили пламя. Крылья прижались к спине и приняли вид плаща, а крылышки на ногах превратились в обмотки из тусклой материи. Преображенный ангел походил на юношу в плаще из светлой ткани, с руками и ногами, замотанными от холода. Вместо молнии на бедре у него висел длинный тонкий предмет.
– Я их не побеспокою, – сказал ангел.
– Если ты не хочешь их беспокоить, проще вовсе не входить в дом, – заметил Адам.
– Мне поручено увидеть их своими глазами, – сказал ангел. – Таково веление Эла.
– Что у тебя на бедре, где раньше висела молния? – спросил Адам.
Ангел не ответил, но отцепил это что-то от бедра и прислонил к стволу большого дерева. Маб посветила туда, и Адам увидел необычно длинный нож. Дерево таким не срубишь, но при неосторожном обращении недолго и кого-нибудь покалечить.
Гонец Эла ступил на порог их жилища и, не постучав, толкнул дверь. Грудь Адаму стеснило чувство, как когда Руб вычитал бревна из его штабеля, но вновь он никак этого внешне не выказал и ощутил, что от него убыло. Мелькнула мысль: что происходит в такие мгновения с веществом, которое вычитается из его формы? Добавилось ли оно к Гонцу Эла или к самому Элу? Растет ли Руб за счет Яра? Может ли одна душа за достаточный срок целиком поглотить другую?
Так или иначе, Адам вслед за Гонцом Эла вошел в дом, Маб – за ним. Они остановились перед спящей Евой, полускрытой под двенадцатью малютками. Некоторые спали, ворочаясь и посапывая время от времени. Другие лежали молча, глядя раскрытыми глазами на вошедших и на все вокруг. Двое захныкали, и Маб метнулась отвлечь их своим ярким огоньком. Гонец Эла, сейчас бескрылый, обошел кровать, сосчитал маленькие души и нагнулся рассмотреть их поближе.
Адам заметил, что гость особенно внимательно смотрит им между ног.
– Шесть мужского пола и шесть женского, – произнес Гонец Эла, когда осмотрел всех.
– Да, – ответил Адам. – Я не знаю, почему их число равно, только что так определила Весна. Может быть, по ее замыслу они должны составить пары, как мы с Евой.
Гонец Эла внимательно его выслушал и утвердительно кивнул:
– А для чего, по-твоему, послужат такие пары?
Адам пожал плечами:
– Вдвоем веселее. Можно вместе сделать то, с чем не справится один.
– Для этого не нужны именно мужчина и женщина, – заметил Гонец Эла.
– А по-твоему, зачем это? – спросил Адам, потому что у Гонца Эла, похоже, уже был ответ.
Один из малюток проснулся и заплакал. Маб метнулась к нему.
Чтобы не беспокоить спящих, Адам и Гонец Эла вышли из дома в ночную прохладу, закрыли за собой дверь и продолжили разговор под звездами.
– Долгие годы малюткам будут нужны твоя защита и твои наставления, – сказал Гонец Эла. – Для такой трудной задачи нужны две души. Весна это провидела, когда запрограммировала ваши формы порождать мужчин и женщин в равном числе.
– Ты хочешь сказать, что со временем двенадцать порожденных сегодня составят шесть таких пар.
– Да, и каждая пара со временем породит новые души, как вы с Евой. И даже Ева способна породить еще, когда оправится от сегодняшних трудов.
Ни о чем таком Адам прежде не задумывался – изумление, усталость и радость вытеснили у него всякие мысли. Ему стало стыдно, что он не проник умом в замысел Весны.
Почему-то ему подумалось про лес, где он каждый день работал с дровосеками. На расстоянии, которое душа может пройти за неделю, все горы были одеты деревьями в таком числе, что и не сосчитать. Однако в Саду они с Евой узнали, что и деревья, и все живое плодится и размножается из единственного семечка. Если порожденные Евой шесть пар со временем произведут на свет столько же, то число душ со временем сравнится с населением Элгорода. Сосчитать могла бы только Маб, но обширность лесов давала Адаму общую картину Земли, населенной бесчисленными душами, сходными с Адамом и Евой. Они воспитают эти души и научат их справедливости, чтобы никто не рос и не совершенствовался за счет другого.
– Извини, что понял только сейчас, – сказал Адам. – Да, теперь я вижу, какова программа Весны.
– Прекрасно, – ответил Гонец Эла. – Ты вырос в Саду, и сам Эл оттачивал твой ум, так что ты рано или поздно должен был увидеть ошибку Весны и понять, в чем беда.
– Ошибку? Беда? – повторил Адам.
– Да. Земля не может поддерживать все те души, что со временем породит неудачная программа Весны. Души, возникшие обычным порядком, уже вырубили все деревья в окрестностях Элгорода, а из Элохрама каждый день прибывают новые. Не думай, будто Эл из своего Дворца этого не видит. То же самое в других городах и селениях по всей Земле. Если к ним добавятся тысячи и миллионы потомков Адама и Евы, Земля оголится и станет бесплодной и мертвой, как оно. – И ангел возвел глаза к пылающему кратеру Алой Паутины.