– Нет, – признал Лин. – Нелегко.
– Однажды, – сказала Плетея, – когда все это закончится, я соединю ваши приключения на Вопросе с нашими в Заплутанье в одну песнь, и уверена: в обеих частях будет близкое число строф.
Восточноотщепский отряд как-то залучил к себе фею, к которой они обращались Маб. Такое существо упоминалось в некоторых вариантах легенды об Адаме и Еве, и если это была та самая Маб, то найти ее и привлечь к Подвигу было не менее удивительным и опасным приключением, чем те, что выпали на долю их товарищей. Где-то по пути они еще и раздобыли волшебное копье с древком на вид будто из черного дыма, неуязвимое для ангельских мечей. И откуда оно только взялось?
Мало того, они пересекли весь Озерный край от Восточного Отщепа до Затерянного озера. Прим знала про Заплутанье только то, что соваться туда неразумно, поскольку оттуда многие не возвращаются. Те, кто все же добирался до холодных портов на берегу Пролета, рассказывали не о диких зверях и разбойниках – хотя они там тоже водятся, – но о бесконечном лабиринте озер, связанных стоячими протоками, которые вьются среди топкой грязи. Заплутанье. Дичи и рыбы там вдоволь, пресная вода повсюду, так что опытный путешественник может жить там бесконечно долго – только выбраться не может.
– Большинство идут туда с мыслью о возвращении, – сказал Фергуул. – Ваши друзья – первые на моей памяти, кто хотел идти все глубже и глубже, и это представляло трудности, к которым я оказался не подготовлен.
Он покосился на Эдду, затем выразительно глянул на то место перед устьем пещеры, куда они вытащили каноэ. Разумеется, Эдду бы такая хрупкая лодочка не выдержала. Наверное, она как-то шла по суше и успела к Затерянному озеру как раз вовремя.
– А Маб вам помогала? – спросила Прим. – Мы бы без нее дороги не нашли.
– Мы с ней встретились совсем недавно, – ответил Фергуул. – Она обитает здесь.
Он через плечо обернулся к Затерянному озеру. Солнце встало час назад, и они рискнули зажечь костер – в устье пещеры, чтобы укрыться в случае нового нападения.
Хвощ сбросила одежду и нырнула в озеро за ангельским мечом – он воткнулся в каменистое дно, как дротик. Ослепленная его сиянием, она выплыла на поверхность с закрытыми глазами и рукоятью вперед протянула меч Марду – тот нашел на месте поединка темные ножны. Убранный в них меч был теперь прислонен к ближайшему валуну. Хвощ, дрожа всем телом, сидела рядом с ним у стены пещеры, куталась в одеяло и пила из кружки сваренный Эддой бульон. Ее всегдашняя нетерпеливая резкость, граничащая с заносчивостью, совершенно исчезла. Проход через хаос, поединок Бурра с ангелом, вмешательство феи и великанши, дымовое копье и выкованный Делатором меч – такие чудеса она тщетно искала с тех пор, как нечто столь же сказочное возникло из моря и отняло у нее близких. Она прошла на волосок от двенадцати смертей и получила желаемое.
– Ангел был исключительно храбр, или беспечен, или плохо осведомлен, – сказала Эдда. – Слугам Эла лучше не приближаться к этому месту.
У Прим мороз пробежал по коже.
– Почему? – спросила она и повернулась к Плетее. – Что тут такого для них опасного?
– Ты, – ответила Плетея.
Никому из пришедших с Вопроса не хотелось карабкаться на скалы. Впрочем, отдохнув у входа в пещеру, утолив жажду чистейшей озерной водой, а голод – провиантом, который Фергуул и его спутники привезли на каноэ, они все-таки взобрались на обрыв серого камня, образующий крутой южный берег Затерянного озера. Здесь росли темные хвойные деревья, какие они видели, проходя на «Бочонке» меж северных осколов, и лиственные, привычные жителям Каллы – по большей части зеленые, но уже тронутые осенним пламенем ближе к верхушкам. Желтые и красные листья лежали на земле пятнами яркой краски; их прелый запах трогал Прим сильнее любой книги или песни.
Усталые мышцы еще не успели слишком сильно заныть, как подъем закончился. Они выбрались на вершину обрыва. К северу лежали Затерянное озеро и Заплутанье, которое, согласно карте, тянулось до северного края Земли. Многоцветье лесистых холмов и синие озера в низинах радовали глаз, но путешественники уже наслушались об этих краях от товарищей и недолго любовались видом. Затем они повернулись спиной к Заплутанью и глянули на юг.
На какое-то время их взгляды и мысли приковали грозовые тучи, занимавшие почти всю южную половину неба. В этой части мира нет горизонта, ибо граница между небом и Землей скрыта за серой завесой дождя и окутана туманами, в которых вспыхивают зарницы и сверкают изломанные вспышки молний. Нижняя поверхность Грозовья была плоской, хотя там и тут круговращение туч свивалось в воронку, которая медленно и неумолимо тянулась вниз. Достигнув земли, облачные воронки какое-то время рыскали по ней, словно свиньи в темноте, затем постепенно истончались и пропадали. Само Грозовье беспрестанно клубилось, как облако на ветру, черно-серебристое, прорезанное длинными горизонтальными молниями, при виде которых нельзя было не вспомнить ангельский меч. А над его вершиной – по легенде, она была вровень со Дворцом Эла в сотнях лиг к югу – тянулся длинный рог, как у наковальни. Ливни, способные затопить любой город на Земле, низвергались с верхнего яруса облаков и, не достигнув земли, поглощались нижними слоями туч.
Уроженцы Каллы, а равно Хвощ и Кверк читали о Грозовье всю жизнь, но видели его впервые. Некоторое время они ничего не могли делать, только упивались этим зрелищем, как прежде – озерной водой. Однако какое-то время спустя они все же поглядели вниз.
Будь сплетение гор под ними деревом со старыми кривыми корнями и будь эти корни каменными и тянись дальше или ближе от дерева, то самым длинным, по крайней мере на северной стороне, был бы тот, что уходил под землю на самом берегу озера. На этом-то частично полом корне они и стояли. Даже без объяснений Лома (на которые тот пока не нашел времени) все, кто спустился в трещину на Вопросе и вышел здесь, понимали, что Плутон в начале Первой эпохи исследовал недра и соединил их дорогами хаоса, чтобы легко перемещаться из одной части Земли в другую, не утомляя себя долгими путешествиями через лежащие между ними края. Мало кто мог пройти этими путями и не затеряться в неведомом, но Лом отыскал начало дороги, а Маб благополучно вывела их сюда.
Припасы и снаряжение выгрузили из каноэ на берегу озера. Среди вещей довольно много места занимала одежда; те, кто пришел с Вопроса, были одеты легко, так что просто натянули ее на себя. Остальное разложили по заплечным мешкам и узлам, которые можно было нести на шесте по двое.
Лом хотел исследовать входы других пещер поблизости, но Корвус буквально ощетинился всеми перьями.
– Это займет вечность, – сказал он. – Маб заверила, что они не ведут, куда нам нужно. Теперь ты знаешь, где это место, – можешь вернуться сюда позже, когда мы спасем мир, и заниматься изысканиями, сколько душе угодно.
– Если наша цель – спасти мир, то я впервые об этом слышу, – заметил Фергуул.
– Да, – подхватил Лин. – Ты мог бы упомянуть это раньше.
– Да бросьте! – воскликнула Хвощ. – С самого начала было очевидно.
– Иногда я выражаюсь немногословно, – сказал Корвус, – чтобы наши советы не длились вечно. Если выражение «спасти мир» вам не нравится, я могу изложить пространнее. Пользы от этого не будет. Сейчас Земля оставляет желать лучшего, и любой, видевший то, что за последнее время видели мы, с этим согласится. Даже если вы не можете указать точно, что не так, вы чувствуете – настоящий бог устроил бы все иначе. Сам собой мир не исправится. Вероятно, потому-то меня и отправили сюда из иного уровня бытия. Начат процесс, который я намерен довести до конца. Прекращайте спорить.
– А что именно значит «довести до конца»? – спросил Лин самым вкрадчивым тоном, показывая, что вовсе не спорит.
– Не знаю, – сознался Корвус, – но думаю, мы все порадуемся, что Фергуул благоразумно прихватил теплую одежду. Наш путь лежит на юг в Область Бурь.
– Ты хочешь сказать, мы идем к Твердыне, – уточнила Прим. – Мы должны пробиться сквозь бури и проникнуть в Твердыню.
– Если она стоит на своем месте с падения старых богов, – буркнул Корвус.
– Совсем недавно мы все сидели и слушали – очень терпеливо, добавлю, – песню, в которой Плетея расписывала, как вся Твердыня окована волшебными цепями и всем таким.
– Да и вообще, к ней нельзя подобраться, – вставила Плетея. – Экспедиция лорда Страната не смогла увидеть ее даже издали.
– Согласно единственному уцелевшему участнику, да! – признал Корвус. – Но он струсил и дал деру, когда молниевые медведи выскочили из засады. Меньше чем на полпути к Пропасти, с края которой, согласно Темному кодексу, впервые можно заглянуть во внутренние сплетения Узла.
– Темный кодекс ослепляет любого человека, который попытается его прочесть! – возмутилась Плетея.
– Нужно поставить зеркало и читать задом наперед, – вставила Эдда.
– Надо же!
– И я не человек, – присовокупил Корвус. – Послушайте, нам надо туда – в этом самый смысл Подвига, – и в сравнении с лордом Странатом у нас много преимуществ. Мы не станем связываться с молниевыми медведями, а опасность вихревых духов сильно преувеличена.
– Я о них никогда не слышала, – сказала Плетея.
У нее за спиной Лин и Мард обменялись торжествующими взглядами.
– Тогда чем меньше о них говорить, тем лучше. Идти к Твердыне? Наш путь лежит на юг, теперь по дневной поверхности. Бросить Подвиг? К вашим услугам вполне исправные каноэ.
– И перед вами все Заплутанье, – хмыкнул Лин, обращаясь к Марду.
– Я могу его пересечь, – напомнил Фергуул, – как недавно доказал. И собираюсь пересечь снова. Все, кто желает, могут отправиться со мной.
Все уставились на него. Через некоторое время он пожал плечами.
– Такие, как Плетея, знают о лорде Странате и поют о нем песни лишь потому, что один его спутник «струсил и дал деру», когда счел это разумным. Для меня как раз настало это время. Вы сумасшедшие. Я навидался ангелов и тому подобного на всю оставшуюся жизнь. Доброй дороги, а если выберетесь отсюда, сделайте милость, навестите меня в Восточном Отщепе и спойте мне свои песни.